— А эти шахтёры откуда взялись?

— Они сочли себя униженными нашим отказом и через несколько дней появились в рекрутинговом агентстве, чтобы вернуть нас и разобраться с ними. У них не получилось ни одно, ни второе. Тогда они решили, как и мы, записаться в колонисты. Чтобы находиться рядом с нами, но в рекрутинговом агентстве, решили по-своему, и они вместо контрактов колонистов подсунули им контракты шахтёров, а эти, практически не читая, подписали их. Теперь бесятся из-за этого. Мы с ними будем работать практически вместе, мы на планете, а они в астероидном поясе, но в одной системе.

— Оригинально поступили рекрутеры.

— Эти сами виноваты, нечего было нападать на рекрутеров.

— Скажи, мне непонятно, почему вас не хотело отпускать руководство клана?

— Так работать некому, все разбегаются.

— Чего так?

— Цены в последнее время на водоросли низкие, клан много кредов платить не может. Поэтому многие ушли искать более оплачиваемую работу.

— А руководство клана против этого?

— Конечно, они, как могут, пытаются помешать этому. Все в руководстве клана надеются, что цены на водоросли вырастут, вот только многие в клане уже не верят в это, поэтому и покидают клан.

— Значит, вы тоже покинули клан?

— Конечно. Они нас сами изгнали. Как только мы подписали контракты колонистов.

— Значит, чтобы покинуть клан, надо всего лишь поругаться с руководством клана?

— Как-то так, но мы ведь сюда не это обсуждать пришли?

Она толкнула меня на кровать, а сама устроилась сверху и стала расстёгивать на мне комбинезон. Здесь я понял, что немного увлёкся расспросами, и не обратил внимания, что мы зашли к ней в каюту. Поначалу хотел её остановить, но потом подумал, что моей легенды это будет совсем неплохо. На случай если кто-то станет выяснять, как добирался до планеты, а как я понял, из записи, сделанной судьёй, вероятность этого весьма высока.

Как только лайнер замер на стоянке возле станции, Майя покинула корабль вместе со своими подругами и толпой колонистов, разглагольствующих о будущем богатстве и освоении новой планеты. Пожелав ей удачи в освоении новой планеты, вернулся в свою каюту и сразу отправил запрос в полицейское управление, насчёт трудового контракта. Мне показалось, что не прошло и нескольких секунд, как на мою новую почту, пришёл письмо. Письмо было от Марине. Как и говорил Клар, письмо выглядело золотым. Открыл его, в душе надеясь, Марине несколько строк добавит к контракту, но в письме оказался только контракт. Бегло пробежался по строчкам контракта и не найдя никаких подвохов, заверил контракт нейросетью и отправил обратно. Почти сразу пришёл ответ. В нём лежало разрешение на работу в центральных мирах. Подписанный контракт. Поздравление от управления полиции Гаиджи и сообщение от центрального имперского полицейского управления, о том, что мой значок вновь активирован.

— С возвращением на службу Блез, — сказал сам себе, смотря в зеркало, — Поздравляю, твой короткий отпуск окончен, ты сменил одну имперскую структуру на другую. Хотя хотел со всем этим завязывать. Впрочем, во всём этом я увидел и положительный момент. Аратанской разведке будет меня сложнее достать в центральном мире, а её молчание меня откровенно напрягало. Ради интереса я даже хакнул свой старый почтовый ящик. В нём обнаружились письма от Рины и Зари и ещё нескольких знакомых из полиции, все просили, чтобы я связался с ними. Все письма были отправлены мне примерно в одно и то же время. С этим примерно было ясно, судья, как и его брат, знали, что я жив, и искали меня. Письма отправлены мне, по их просьбе. Среди них хранились два письма от Ризы. В одном она писала, что не верит в мою гибель и ждёт моего возвращения. Во втором она написала, что окончила училище и решила не заключать контракт с флотом, а подписала трудовой контракт с корпорацией и теперь отправляется работать медиком в новую колонию. Письмо было отправлено давно, и я понял, что она уже улетела с Элзабии. Честно говоря, я рассчитывал, что она останется на Элзабии, но она решила по-своему. Удачи тебе, Риза! Что же, ей исполнилось восемнадцать, и теперь она вправе сама выбирать свою дорогу, больше я не являлся её опекуном.

Удалил оба письма, так чтобы их невозможно было восстановить, остальные решил не трогать. В них не оказалось ничего важного. После чего проверил свой официальный банковский счёт, вернул все креды, что поступили от моего нового работодателя, и заблокировал новые поступления на счёт.

После чего решил почитать новости. Оказалось, что на Гвинерии ничего особенного не произошло. Небольшая группа террористов проникла на станцию и попыталась захватить заложников из числа аристократов, но благодаря действиям СБ и героизму начальника СБ, лично участвовавшего в операции по освобождению, все террористы были уничтожены, а заложники освобождены. В новостях ни слова не говорилось ни про аграфа, ни про меня, ни про судью. Хотя, когда мы прилетели к месту происшествия, журналистов возле места происшествия находилось в избытке. Мне вспомнилось, что при этом судья тоже скрывал своё лицо.

Впрочем, самое интересное оказалось на станции Арлинго. Там я пропал из всех розыскных объявлений, как и пропали все награды за любую информацию обо мне. Мало того, исчезли все ролики из станционной сети с моим участием. Впрочем, вскоре стала понятна причина происходящего. Поначалу я решил, что это работа судьи, но вскоре выяснилось, что станции сменился начальник СБ и теперь новый начальник СБ, предпочёл забыть всё об этом случае и удалил отовсюду всю информацию, касающуюся этого дела, как компрометирующую СБ. Не было меня больше на этой станции, и туда я никогда не прилетал.

Только закончил с этим, как мне на нейросеть пришло сообщение от искина корабля. В нём медик приглашал меня посетить медцентр корабля. Чувствовал я себя отлично и решил не ходить к нему. Вот только медик оказался весьма настойчив и после третьего сообщения от него, я всё-таки решил прогуляться до медицинской секции корабля, видимо, барон медику так хорошо заплатил за моё лечение, что он теперь переживает за моё здоровье больше меня.

— Док, что случилось? — спросил у него. — У вас закончились больные пассажиры?

— Большая часть пассажиров сошла на станции, новые пассажиры пока не прилетели, и у меня есть время проверить ваше здоровье.

— У меня всё хорошо, можете не сомневаться. Чувствую себя отлично.

— У вас есть несколько сложных моментов. Нужно ещё раз всё проверить. Раздевайтесь и забирайтесь в капсулу.

Пришлось сделать, как он сказал.

Когда открылась крышка капсулы, рядом с капсулой стоял медик.

— Можете выбираться и одеваться.

Как только я оделся и направился на выход, он меня остановил:

— Одну минутку. Вы ведь никуда не спешите?

— Да вроде не тороплюсь. Какие проблемы Док?

— Присаживайся. Хотел поговорить с тобой.

— Что случилось? У меня проблемы со здоровьем?

— Скажи, у тебя была травма нейросети?

— Было ранение, а что с ним не так?

Честно говоря, после аграфских штучек я опасался проблем с нейросетью. Они возникли после моей первой встречи с аграфом, но потом пропали. Сейчас вроде проблем не возникло, но после его вопросов сразу вспомнилось, что проблемы возникли тогда.

— Значит, мне не показалось.

— Что-то с ранением не так?

— Нейросеть индивидуальная?

— Да. Что с ней не так?

— Не волнуйтесь. Там возникли небольшие вопросы, но с ней всё в порядке.

— Док, не пугайте меня так больше, я уже подумал, что с нейросетью есть проблемы.

— Травма давно была?

— Давно. Несколько лет назад.

— А травмы спины недавно были?

— Были.

— Характер травм?

— Док, я не знаю, я не медик.

— Ранение, ожог, падение с высоты, возможно, ещё что-то?

— Ранение я думаю. Сильные боли начались после того, как мне досталось от мохнатых.

— От кого?

— Да от аборигенов. Док, вам не понять.