Затем Крайер склонила голову набок, как делала всегда, когда внимательно прислушивалась, и мгновение спустя Эйла тоже услышала стук металла о камень. Казалось, он доносится снизу.

– Здесь есть подвал? – тихо спросила Эйла Динару. – Там внизу кто-нибудь есть?

Динара сделала большой глоток бренди.

– Вы закончили есть? – спросила она. Эйла кивнула. – Тогда я вам покажу.

Она отвела Эйлу и Крайер в угол комнаты, опустилась на колени, и Эйла увидела маленькую металлическую ручку, прикреплённую к одной из половиц. Динара потянула за неё, и участок пола приподнялся, открывая вход в тёмный подвал. Полноценной лестницы не было – только потрёпанная верёвочная. Эйла старалась не показывать, что ей не хочется спускаться в темноту, под землю, но теперь звуки раздавались громче, и любопытство пересилило страх.

– Не отставайте, – сказала Динара, уже спускаясь в проём.

Крайер последовала за ней, и Эйла спустилась последней, так крепко вцепившись в края лестницы, что на ладонях остались следы, напоминающие плетёную верёвку.

Как только она достигла дна и глаза привыкли к полумраку, Эйла увидела, что здесь не совсем темно. Пара фонарей стояла на деревянных полках вдоль стен, отбрасывая тусклый свет. И там, в центре комнаты, находился источник стука. Трое мятежников Динары сидели на полу, сгорбившись над... чем-то.

– Вот здесь хранили сердечник, – сказала Динара. – Ящики с пылью сердечника до сих ждут отправки.

– Что они делают? – спросила Крайер из-за спины Эйлы.

Её взгляд был прикован к трём повстанцам, которые не отрывались от своей работы. Один стучал молотком, другой брал каждый осколок и вырезал что-то на поверхности.

Не дожидаясь ответа Динары, Эйла подкралась ближе, к границе света фонаря. Теперь она видел, что камень не чёрный, а тёмно-синего цвета.

– Сизый дым, – сказала она, снова поворачиваясь к Динаре. – Вот откуда он берётся, не так ли?

– Какая ты догадливая… – промурлыкала Динара.

Бомбы. Они делали бомбы.

Возможно, Эйле следовало испугаться, но она была очарована своим открытием. Ей захотелось рассмотреть тут всё поближе. Что это за таинственный синий камень? Она слышала о селитряных бомбах, но ни о чём подобном не слыхала. Откуда он взялся?

Она озвучила вслух только последний вопрос.

– Из пещер Таррина, – ответила Динара. – Ты когда-нибудь задумывался, почему все думают, что Таррин – это только непроходимые джунгли? Что там почти никто не живёт, если не считать нескольких разбросанных человеческих поселений? Что вся территория стратегически бесполезна? – она усмехнулась, на щеках блеснули ямочки. – Таррин не такой дикий и далеко не столь бесполезен, как думает Эзод. Его жители хорошо прячутся, но их много. И они сидят в длинных пещерах, заполненных до чёртовых краёв драгоценным камнем, в тысячу раз мощнее, чем сердечник. Особенно если владеть нужной магией.

Эйла услышала, как Крайер задала вопрос – что-то о жителях Таррина, – но не разобрала его. Она смотрела, как мальчик склонился над куском синего камня, крепко держа его для удара молотком. Пока она смотрела, он постукивал по одному и тому же месту один, два, три раза, пока камень не раскололся надвое, а осколки не рассыпались, как яичная скорлупа. Она подошла ещё ближе и рассмотрела, что вырезал другой мальчик. Не буквы. Эйла узнала алхимические символы "огонь", "селитра", "сера".

В тысячу раз мощнее, чем сердечник.

Эйла могла ошибаться, но сердцем и кровью она понимала, что права. Она уже видела этот синий камень раньше – в руках Сиены, когда та опускала его в открытую грудь безжизненной девушки-автома, и устанавливала его там, где должно быть сердце. Эйла до сих пор помнила, как девушка дёрнулась, словно поражённая молнией, и распахнула глаза. Радужки горели серебром.

Созидание. Разрушение. Сердце и бомба. Вот зачем Кинок привёл её к себе в кабинет и расспрашивал о прошлом её семьи.

Турмалин.

Вот он.

– Как он оказался он настолько мощнее сердечника? – спросила Эйла. – Разве они оба не просто... камни, кристаллы?

– Ну, это совсем не значит, что они одинаковые. Кристаллы обладают разными свойствами. Сера горит, фосфор светится, халькант растворяется в воде. Уголь кладут в огонь очага. А сердечник нужен для питания автомов.

Ближайшая полка была уставлена кожаными мешочками размером со сжатый кулак. Динара достала один из мешочков и подержала его на ладони, многозначительно посмотрев на Крайер и Эйлу.

– Все зависит от того, что ты делаешь с кристаллом, с этой материей, не так ли? – сказала она. – Киноварь используется и как яд, и как пигмент. Вдохни киноварную пыль – и умрёшь медленной и мучительной смертью. Но можно превратить ту же самую пыль в самую красивую краску. Киноварь может лишить тебя последнего вздоха или же вдохнуть жизнь в искусство. Алхимия – не единственный способ манипулирования веществом для достижения той или иной цели, создания или разрушения. Это не единственная магия, – её губы снова изогнулись в естественной улыбке. – Но именно этой магией мы и пользуемся.

– Вы подчинили себе энергию, – сказала Крайер. – Вы генерируете магическую энергию, вырезая эти символы на камне. Например...

– Кремень и сталь, – подсказала Эйла. – Я угадала? Синий камень – это кремень, и если вырезать нужную комбинацию символов, это будет всё равно что ударить кремнём по огненной стали. За исключением того, что от этого получается не огонь, а... то, что сказала Крайер – энергия. Именно так мастера создают сердечник, верно?

Почему-то Динара перестала улыбаться.

– Вот и мы так думали, – сказала она. – Но...

– Командир? – позвал мальчик с молотком. Он хмурился, поднося к свету фонаря кусок турмалина. – Можете подойти и взглянуть? Не понимаю, будут ли с этой жилой проблемы или нет.

– Одну минуту, – сказала Динара и передала кожаный мешочек в руки Эйлы. Он оказался тяжелее, чем та ожидала, словно то, что находилось внутри, было плотным, как твёрдый свинец. – Возьми это. На всякий случай.

На всякий случай?

– Это бомба? – пискнула Эйла, боясь сдвинуться хотя бы на дюйм. Рядом с ней Крайер встревоженно ахнула. – Зачем мне его держать?

– Не волнуйся, – сказала Динара, и её голосе прозвучал веселее, чем Эйла сочла уместным. – Он не взорвётся, если его не ронять.

– А если я всё же уроню?

– Думаю, обойдётся.

– Думаешь?

– Определённо. Определённо обойдётся, – Динара уже переключилась на мальчика с молотком. – Мне пора, – сказала она и с улыбкой присела на корточки рядом с мальчиком, рассматривая треснувший Турмалин.

Эйла уставилась на бомбу, которую держала в ладонях.

– Она думает, что обойдётся, – повторила она.

– Давай, понесу, – предложила Крайер.

Эйла помотала головой:

– Если кому-то понадобится бомба, то это скорее мне, маленькому человеку, – сказала она, проводя большим пальцем по мягкой коже мешочка. Неужели внутри лежит кусочек Турмалина? Определённо. – Лучше понесу я.

– Будь осторожна, – предупредила Крайер.

– Разве я не всегда осторожна? – спросила Эйла, и ответный взгляд Крайер был подобен удару кремня о раскалённую сталь: сначала жар, затем искры, затем Эйла, как трут, загорелась.

* * *

Они вышли из склада сердечника и на рассвете отправились в медленное, опасное путешествие в горы Адерос. Динара с компасом в руке пошла впереди. Финн и несколько других повстанцев следовали вплотную за ней, затем Эйла и Крайер. Шествие замыкали самые старшие повстанцы.

Эйла жалела, что здесь нет Роуэн.

Или Бенджи. Или Сторми. Она чувствовала себя такой беззащитной, пробираясь сквозь скалы под палящим солнцем. Но она была рада, что с ней Крайер, поскольку время, казалось, затягивалось вокруг них, как шнурок.

Солнце достигло зенита, и процессия достигла узкого прохода между двумя зазубренными пиками. По этой тропинке, спускающейся зигзагами по почти отвесному склону горы, едва бы прошла лошадь. Динара и остальные, не колеблясь, одна за другой соскользнули с невысокого выступа скалы на тропинку, поднимая небольшую лавину камешков, но Эйла остановилась. В этом перевале не было ничего особенного – голые серые скалы, пыльная тропа и долина внизу. Тёмно-зелёные ели и упрямый мох цеплялись за скалы, будучи единственными цветными пятнами между скалами и небом. На другом конце долины клубился густой туман, похожий на белую морскую пену. Очевидно, всё было на своих местах. Не было столбов ни дыма, ничего другого, что указывало бы на то, что они здесь не одни. Но что-то было не так.