Меня пронзило чувство глубокого удовлетворения. Монтана отомстила. Вульф умер от ее рук, и я просто пожалел, что не был там и не увидел этого.

— Они потрясающие, — выдохнул я.

Магнар кивнул, когда мы в кои-то веки в чем-то согласились. — Они такие. Но я все еще не понимаю, что сестра Келли нашла в тебе.

— Ну, ты понимал это раньше, когда засовывал свой язык мне в горло, — указал я с рычанием.

Он мрачно нахмурился. — Это был один из самых худших моментов в моей жизни.

Я фыркнул от смеха. — В чем дело? Ты же не гомофоб, правда?

— Конечно, нет, я гребаный паразито-фоб.

Мой смех усилился, и я был почти уверен, что это больше связано с победой Монтаны, чем с чем-либо еще. Магнар выдавил из себя улыбку, хотя он чертовски усердно боролся с ней, и на мгновение мне показалось, что мы действительно сблизились.

Сомнительно.

Я вздохнул. — Ты готов сразиться с Валентиной? — Спросил я.

— Я готов с тех пор, как прибыл в это место, — прошипел он.

— Раньше ты не выглядел таким уж готовым. — Я бросил на него насмешливый взгляд, и его глаза резко сузились.

— О чем ты напоминаешь снова и снова. Так что я подозреваю, что это ты не можешь выкинуть меня из головы.

— Умора, — пробормотал я. — Вообще-то я думал о своей жене, спасибо. Она, как правило, дает мне чуть больше мотивации, чем семифутовый кабан.

— Я не сомневаюсь, что моя любовь к Келли поможет мне вырваться из-под власти Идун в моем сердце, но я не могу представить, чтобы паразит любил что-то больше, чем кровь. Может быть, тебе стоит немного помечтать об этом наяву.

Я рванулся к решетке, пытаясь схватить его сквозь нее, но он дернулся назад.

— Не смей сомневаться в моей любви к Монтане, — прорычал я.

Его взгляд скользнул по мне, и его лицо чуть-чуть смягчилось. — Я видел, как ты смотришь на нее. Но ты действительно думаешь, что выбрал бы ее, а не кровь, если бы перед тобой перерезали горло человеку?

— Пошел ты, — выплюнул я. — Я бы предпочел ее чему угодно.

Его брови нахмурились, когда он посмотрел на меня. — Возможно.

Я зарычал от ярости, отступая от решетки и расхаживая по пространству. Одно дело быть запертым с этим конкретным истребителем, но совсем другое — когда он тыкал в мое единственное уязвимое место. Мысль о том, что кто-то может усомниться в моей любви к жене, заставляла меня сходить с ума от гнева. Руна на моей правой ладони зудела, и я был уверен, что она нагнетает ярость в мои вены. Какая бы слабая связь между нами только что не установилась, она уже была разорвана.

— Она вернулась, — пробормотал Магнар, и я резко поднял голову, когда Валентина появилась за окном вагона.

Довольная улыбка растянула ее губы, пока она шла рядом со своими кусачими лакеями. Она вошла в вагон, и я заметил полоску пепла у нее на плечах. Я подозревал, что Фамильяры Фабиана недолго продержались против ее сил. Но не имело значения, нашли ли ее Фамильяры: Келли уже передала моей семье всю информацию, которая им требовалась, чтобы найти нас.

— Простите, что заставила вас ждать, — сказала Валентина, когда двери закрылись и мы остались с ней наедине.

— Это только дало нам время подумать о других способах, которыми мы бы хотели убить тебя, — холодно сказал Магнар.

Валентина рассмеялась, как будто он пошутил, и отошла от нас к красно-золотому трону в конце вагона. Она взгромоздилась на него со вздохом, как будто то, что она сидит там, каким-то образом означало, что она владеет всей моей империей. Но довольно скоро до нее дойдет, насколько сильно она ошибалась, когда моя семья придет за ней.

— Итак, у нас небольшая проблема, — сказала Валентина, надув губы, и я не думаю, что она обращалась к нам. — Они почти не могут справиться с тем, что завладело их сердцами. Но этого недостаточно.

Присутствие Идун омыло меня, и я содрогнулся от ласки ее силы. Она материализовалась перед Валентиной, направляясь к ней босиком, а мерцающий золотистый дым обволакивал ее тело, едва скрывая наготу.

Богиня замерла, и Валентина склонила голову. — Спасибо, что пришла ко мне. — Она молитвенно сложила руки, и Идун посмотрела на нее с восторгом.

Богиня перевела взгляд на нас, и ее верхняя губа приподнялась. — Если бы ты был таким набожным, возможно, ты бы не попал в эту переделку.

Магнар сжал прутья решетки в кулаках. — Ты слишком долго играла со мной. Ты клялась, что я смогу обрести любовь, а теперь снова привела меня в объятия моей невесты. Почему?

— Ты знаешь почему, — промурлыкала Идун, и Валентина подняла голову с легкой улыбкой. Богиня провела пальцами по клубам дыма, обвивавшим ее талию. — Ты предал меня, когда использовал кольцо Андвари против нас, Магнар Элиосон. Помни это. — Она резко повернулась лицом к Валентине и протянула руку, чтобы дотронуться до ее горла. — Подарок… — На шее Валентины появился черный кружевной чокер, на котором висел крупный изумруд в форме капли.

Валентина провела по нему пальцами. — Спасибо, — выдохнула она.

— Оно не просто для красоты, — прошептала Идун. — Оно еще и невероятно мощное, созданное великим правителем богов. Мне подарили его тысячи лет назад. Оно даст тебе то, что тебе нужно, чтобы контролировать этих двух прелюбодеев. — Она указала на нас, и у меня по спине пробежал холодок. Прелюбодеи? Она что, блядь, серьезно?

Идун взглянула на нас, и ее болезненно красивое лицо расплылось в улыбке. — Ожерелье нерушимо. Его силе невозможно противостоять. Оно создано именно для того, чтобы завладевать сердцами мужчин. И на этот раз с этим невозможно бороться.

Ужас пронзил меня, и я переглянулся с Магнаром. Если то, что сказала Идун, было правдой, то в тот момент, когда Валентина использует это ожерелье против нас, мы будем обречены.

— Давай, попробуй, — подбодрила Идун звонким смехом.

Валентина поднялась со своего трона, провела пальцами по изумруду и сделала глубокий вдох. — О… это чудесно. Я чувствую его силу.

— Используй ее, — настаивала Идун.

Валентина двинулась к нам, и Магнар безуспешно попытался разогнуть прутья. Я пнул дверь своей клетки, и мой ботинок с лязгом врезался в нее. Я знал, что это бессмысленно, но мы должны были попытаться.

Когда Валентина погладила изумруд, он засветился темно-зеленым. Этот зеленый цвет приковал меня к себе, остановив мои движения, когда я была очарован его сиянием. Я почувствовал, что Магнар тоже замер в своей клетке, восхищенный им.

Казалось, весь мир исчез, и все, что я мог видеть, был этот невероятный свет.

Слова Валентины заполнили мои уши, растекаясь по телу, как расплавленный свечной воск. — Вы любите меня, и никого другого. И вы сделаете так, как я прикажу. Вы будете сражаться за меня всем своим сердцем. Вы будете обожать меня, желать меня. В ваших жизнях нет другой любви, кроме меня.

Каждое произнесенное ею слово, казалось, отпечатывалось на моей коже. Мне было жарко и холодно одновременно. Я цеплялся за образ Монтаны так долго, как только мог, но она ускользала от меня, запираясь где-то глубоко в моем сердце. Где-то, где я не был уверен, что когда-нибудь снова доберусь до нее.

Валентина заполнила ее место во всех моих воспоминаниях, стоя рядом со мной как моя жена. Целуя меня, занимаясь со мной любовью. Она взяла в заложники мои воспоминания о Монтане и заменила лицо моей любви своим. И когда зеленое свечение в комнате погасло, моя бунтарка была потеряна для меня.

Мой рот приоткрылся, когда мой взгляд упал на Валентину. Она была ошеломляющей, невероятной и полностью моей. Ничего другого не существовало, кроме нее. Она была свирепым воином и самой изысканной женщиной в мире.

— Близнецы тьмы и света — ваши смертельные враги. Мои враги. Вы сделаете все возможное, чтобы убить их, — приказала Валентина, и я нетерпеливо кивнул.

Магнар вцепился в решетку, издав отчаянный стон. — Позволь мне быть рядом с тобой, — взмолился он.

— Теперь ты можешь доверять им, — прошептала Идун и растворилась в эфире.