– Зато в тексте рассказа он был назван «большим брильянтом», – не нашёл поводов для уныния Доддс, – Так что не спешите упрекать Уиллиброрда в скупости! Не исключено, что один его брильянт стоит трёх шропширских и пяти гладстонских… В общем, наш удачливый персонаж опять сумел набить свой карман! А вот добыча автора оказалась чуть поскромнее – всего лишь один фломастер Хогарта…

– Кстати, я бы не назвал Брауна закоренелым клептоманом, – предельно взвешенно и непредвзято высказался Маклуски, – С другой стороны, непохоже, что он ворует фломастеры из-за неодолимой материальной нужды… Скорее всего, он прёт чужие вещи потому, что считает себя слишком умным, а всех прочих – безнадёжными разинями, – пришёл к неожиданному выводу он.

– Мне этот рассказик, в общем-то, тоже понравился, – признал Ротмилл, – Хотя с детективной точки зрения он, на мой взгляд, немного слабоват… Завязка сюжета выглядела весьма заманчиво – читателям была предложена очередная вариация на тему «труп в герметично запертом помещении». Я и сам долго не мог понять: Каким же образом убийце удалось выбраться из кабинета, оставив ключи внутри? Но развязка меня откровенно разочаровала – оказывается, убийца запер за собой дверь при помощи отмычки… Честно говоря, я ожидал более изощрённого решения! Да и мотив преступления тоже не кажется мне правдоподобным: Нотариус и генерал не смогли договориться, кто из них к кому должен был явиться для оформления какого-то документа… Нужно быть последним идиотом, чтобы устроить перестрелку из-за подобного пустяка!

– Вы правы: Интеллекта нашим персонажам явно не хватает, – поддержал его Маклуски, – Будь этот придуманный Геллибранд чуточку поумнее, он бы до сих пор был жив-здоров и спокойно посиживал бы в своей нотариальной конторе за красивой мраморной табличкой… Скажите на милость: Ради чего он ввязался в интеллектуальный спор с этим самолюбивым и метко стреляющим генералом (да ещё не владея приёмами джиу-джитсу)? При первой же беседе с Питтом Геллибранду следовало срочно вызвать на место событий парочку крепких санитаров со смирительными рубашками. Скорая психиатрическая помощь нашему вспыльчивому генералу уж точно не помешала бы… Но если ты предпочитаешь вступать в идейные дискуссии с заведомо ненормальными субъектами – значит, у тебя у самого не хватает винтиков в одном месте!

– Да и главный персонаж, честно сказать, не вызывает у меня особого восхищения, – продолжил свои рассуждения Ротмилл, – Я так и не понял, в чём же заключается его хвалёный дедуктивный метод. Своё расследование он вёл наобум, сгоряча и без какого-либо разумного плана… Конечно, серьёзные дела такими топорными методами не делаются!

– Вы полагаете: Не делаются? – засомневался Доддс, – Но согласитесь: Портфель под кроватью генерала он отыскал на удивление оперативно!

– Ну ещё бы! – хмыкнул Ротмилл, – Легко находить портфели под кроватями, когда те оказываются там по воле автора рассказа! Попробовал бы этот Философ порыться в спальне настоящего генерала… Нет-нет, этот Философ – полнейшая бездарность и откровенный краснобай! В работе следователя он понимает не больше, чем я – в какой-нибудь японской философии…

– Да, кстати! – заметил Маклуски, – Я очень удивился, когда узнал, что этот придуманный Геллибранд якобы неоднократно высказывался в поддержку салона «Горациус»… Надеюсь, настоящий Геллибранд до такой глупости никогда не опускался!

– Скажу вам больше: Убийство настоящего Геллибранда представляется мне куда более хитрым делом, чем то, что выдумал ваш Браун, – без тени сомнений заявил Ротмилл, – Он хотел укокошить нашего нотариуса иначе, чем это случилось на самом деле – и, разумеется, ничего путного из его затеи не вышло… Наше с вами расследование убийства реального Геллибранда даст этому убогому детективному рассказику сто очков вперёд!

– Но с других точек зрения рассказ Брауна несомненно удался, – продемонстрировал взвешенный подход Маклуски, – Я надолго запомню, как вы с Доддсом оба рухнули на раскладушки от дикого хохота… (А вот когда мы с вами расследовали убийство настоящего Геллибранда, нам было совсем не до смеха.) Согласитесь: Далеко не всякое литературное произведение способно по-настоящему развеселить сразу двух суровых и предельно серьёзных следователей полиции!

– Я давно заметил один любопытный парадокс, – поделился наблюдением Доддс, – Если автор намеренно пытается развеселить читателей, это ему обычно удаётся с огромным трудом; зато когда он пишет абсолютно серьёзное произведение, читатели один за другим падают под стол от хохота… Вот вам наглядный пример: Наш коллега Махони едва не засыпает от скуки над своим сборником сатиры и юмора; но когда он изучает собственные секретные инструкции, то от души хохочет с утра до вечера… Верно говорят: Только высокая литература способна пробудить в человеке его лучшие чувства! (Разумеется, речь идёт о глубоком чувстве юмора.)

– Итак, подведём промежуточные итоги нашей совместной работы! – призвал присутствующих Маклуски, – Только что мы прослушали и обсудили очередной рассказ писателя Брауна… Можно считать, что с этим пунктом повестки дня мы справились успешно. Остались ли в этой повестке ещё какие-либо невыполненные пункты? Ротмилл, вы, наверно, припасли для нас ещё какое-то любопытное дельце?

– А как же! – подтвердил Ротмилл, наклоняясь к своей спортивной сумке, – Помимо транзистора я притащил к вам ещё одну интересную штуку… Вы догадываетесь, какую именно?

– Кажется, уже догадываемся, – подтвердил Доддс, – Алюминевую фляжку?

– Да вам бесполезно загадывать загадки! – улыбнулся следователь по уголовным делам, извлекая из своей спортивной сумки упомянутый алюминевый сосуд, – Вместе с транзистором я заодно прихватил из дома и эту фляжечку… Какое-то шестое чувство мне подсказало: Она нам нынче наверняка пригодится!

Два прославленных детектива лондонской Центральной полиции многозначительно переглянулись между собой.

– Пожалуй, вы правы! – согласился Маклуски, – Выезжать в Пантинктон сегодня уже поздно, а других важных дел у нас до конца дня как будто не намечается… Ну что ж! – решительно произнёс он, слезая с подоконника, – Принимая во внимание то обстоятельство, что к нам пожаловал столь нечастый гость, как Ротмилл; и не упуская из виду тот факт, что сегодня мы потрудились на славу, размышляя об обстоятельствах повторного убийства нотариуса Геллибранда – короче говоря, учитывая всё это, мы имеем полное право отставить в сторону все наши прочие дела и немедленно приступить к…

– Давайте обойдёмся без долгих предисловий! – прервал его монолог Доддс, поднимаясь с раскладушки, – К чему мы с вами должны приступить – это уже давно понятно и малолетним школьникам!

И два знаменитых детектива решительно направились к своим большим саквояжам, стоявшим наготове возле стены.

– А вот и Горенс – с трубкой на боевом посту! – блеснул наблюдательностью Доддс.

– Но теперь его сладкая жизнь закончилась – на горизонте появились мы! – выразил предчувствие Маклуски.

Доддс и Маклуски, два прославленных следователя лондонской Центральной полиции, твёрдой решительной походкой приближались к зданию полицейского участка курортного городка Пантинктона. Заметив их в серых вечерних сумерках, их младший коллега Горенс засунул в карман свою давно погасшую трубку и поднялся со скамейки им навстречу.

– Уже прибыли? – констатировал очевидный факт он по окончании процедуры дружеских рукопожатий, – Успели забежать в гостиницу, снять себе номер и оставить там свои саквояжи?

– А заодно и перекурить, – уточнил Доддс, – Ну а у вас в Пантинктоне как дела? По-прежнему всё спокойно?

– Боюсь, не всё, – опроверг Горенс, – Полицейский фургон стоит в полной боевой готовности возле гаража. С минуты на минуту Мюррей собирается выезжать за очередным задержанным…

– Вот так неожиданность! – присвистнул от удивления Маклуски, – А ведь когда мы звонили вам утром из Лондона, никаких экстренных выездов у Мюррея как будто не намечалось…