Мой Львов * * * Чего здесь только не было за множество веков… Архитектуры лежбище оберегает Львов Истории коллизии, политиков грызня застыли под карнизами, где ныне – красота! Эпохи шили разное: кто – пан, а кто – пропал… Но время Вдохновение ввело на пьедестал! * * * Итальянский дворик в Старом Львове Белый мрамор в кружеве теней Площадь Рынок вековым затвором прячет его облик от людей Нужно знать, где приоткрыть ворота, чтобы прикоснуться к красоте из балконов, сводов и полёта в небо между крышами к мечте… * * * Я – старик, а Львов – красавец! Не стареет и не знает, что такое стать седым Век за веком молодым он собою восхищает Переулками петляет Опьяняет стариной Со студентки озорной, обомлев, не сводит глаз… Очутиться б в нём сейчас! * * * Между пальцев, как песок, просочилась жизнь Здравствуй, милый сердцу Львов Я к тебе на миг… Красотою вековой, прелестью холмов оградил ты, мой родной, нежность юных снов Переулками надежд очаруй-ка вспять… Обаянию друзей подыграй на пять! * * * Стрыйский парк, прекрасный и коварный, красотой и крутизною славный, поманил тропинками вверх-вниз, затаив в оврагах свой каприз Силуэтами в высоких кронах начертал волнения влюблённых Нежных, зыбких и ранимых чувств в облетевших листьях давних стуж * * * Город Львов, как Вавилон Все народы жили в нём, языки, культуры, веры, короли и королевы, дней студенческих друзья… Город Львов – любовь моя! Грозный Иван «Я в деревне средь белых равнин…» Я в деревне средь белых равнин Прохожу меж чёрных домов. Гаснет солнце лампою жёлтой, Всё слабея с каждой минутой. Захватила все дали степь, Одеялом укрытая белым. Небо синее, воздух свежий И приправленный дымом от дров. Там в углу закат бледный февральский – Дня последний видимый свет. В этот час уж собаки не лают, Всё живое ищет приют. Снежна степь посинела от грусти, Ну а в домиках зажгли свет: Там тепло и уютно теперь И смеются друг с другом люди. Но иной мне назначен путь, Но другая судьба у меня: Я иду – снег скрипит под ногами – По пустыне мёртвых полей, Где чернеют малютки-домики, А внутри копошатся люди. Там тепло, а закат – холодный, Но туда не зайду я, однако, Ведь иной мне назначен путь, Ведь другая судьба у меня… «От голых вершин Кавказа…»
От голых вершин Кавказа До глуши лесов Москвы Лежит столь родная, Милая мне степь. Бесконечная, словно пустыня, Но богатая, словно море. Зелёная, душистая летом, Но угрюмая, серая ныне. Под серой небесною кручей, Раскинувшись в сотни миль, Ты лежишь под дождём печальным В жёлто-серых высохших травах. Плодородна, но неукротима, Своенравна, но гостеприимна, Справедлива ты и пряма – Даришь ты всем тепло, непогодой караешь ты всех. Я люблю тебя, степь, но сейчас Ты лишь лета блёклая тень, Что своим бледно-жёлтым телом Уж готова лечь в саван снега… «Умирают звёзды в ночном небе…» Умирают звёзды в ночном небе, Жемчуг тает в тёмном чёрном море, Кто же убил звёзды в ночном небе? Кто во тьму вогнал весь свет земной? Может, их убили Города огни? Может, их убили Трассы фонари? Нет, это не правда: Их убил я сам. Я желал, чтоб умерли Звёзды в ночном небе, Чтобы Солнце яркое Заняло их место. Как же я ошибся, Как же я был глуп. Звёзды все растаяли В тёмном ночном небе. Будет ли рассвет? Этого не знаю. Доживу ль я до него, Тоже я не знаю. Я во тьме ночной растаял б Вместе с звёздами моими, Но за Солнце, что не вышло, Я их отдал уже все. Гуслистов Евгений Бог россиян Он придёт, как обычно, поздно, Он повесит на гвоздь пальто И настолько будет серьёзным, Что мы даже не спросим: «Ну что?» Поиграв добела желваками, Он окурок сплюнет на пол, Разведёт комедийно руками И усядется грузно за стол. Не стыдясь высокого сана, Да и кто же сейчас не пьёт, Он нальёт себе полстакана И не морщась в себя вольёт. Ну а после, готовый к расспросам, Чтоб на нервах ещё поиграть, Стиснет новую папиросу, Станет долго её жевать. А заметив предел нетерпенья, Он ещё в стаканчик плеснёт, Скажет: «Тут всё дело в везенье, Ну а вам пока не везёт. Я за вас всей душой болею, Перепробовал всё, что мог. Не выходит, видно старею, Что с того, что зовусь я Бог. Да к тому же болит поясница, Кости ломит, и шум в ушах… Развалилась моя колесница, А попробуй-ка всё на ногах. Кто сказал вам, что я всемогущий, Ведь у каждого есть этот дар… А дорогу осилит идущий, Дуйте сами, а я уже стар». |
