По всей России, от Дона до Карпат, от Волги до Двины, завязываются торговые сношения с югом и с севером Европы. Новгород первенствует на Балтийском море; в Киеве пестрые толпы купцов, норманнов, славян, венгерцев, венецианцев, генуэзцев, немцев, арабов и евреев наполняют улицы своими лавками и всевозможными продуктами. В 1028 году там насчитывают 12 рынков. Киевские князья не принуждены брать себе жен в теремах своих подданных. Ярослав женился на дочери шведского короля Олафа Ингигерде; он выдал свою сестру за короля Польши Казимира; один из его сыновей, Всеволод, взял себе в жены дочь византийского императора Константина Мономаха, другой, Вячеслав, графиню де Стад, Игорь - Кунегунду, графиню Орламюнде. Его старшая дочь Елизавета вышла замуж за норвежского короля Гарольда; третья, Анастасия; за венгерского короля Андрея Т. В 1048 году три епископа: Готье де Мо, Госселеф де Шалиньяр и Роже де Шалон отправились в Киев просить руки второй дочери царя, Анны, для французского короля Генриха I.
К середине тринадцатого сека все это рухнуло, исчезло бесследно. Россия не была тогда прочным государством, которое могло бы выдержать сильные удары судьбы. Хотя владетели Киева, Новгорода и Смоленска, Рюриковичи, соединяли в себе, наряду с воинственными инстинктами, замечательные организаторские способности, они носили на себе печать своего происхождения: буйный дух беспорядка, только со временем смягчившийся под влиянием нравов просвещенного общества и законов организованного государства. Но они не успели окрепнуть. В 1224 году появление монгольских орд Батыя нанесло им непоправимый удар. К этому времени - к началу двенадцатого столетия - после попытки объединить Россию в княжение Владимира Мономаха, среди шестидесяти князей, живших между Волгой и Бугом, происходила непрестанная борьба из-за власти и первенства. Батый и внук Чингиз-хана заставили их объединиться.
Под копытами тысяч коней исчезают три века усиленного труда и попыток к цивилизации. От той древней России, заимствовавшей так много у Европы, но нисколько не потерявшей
вследствие этого своего национального своеобразия, благодаря
быстрому поглощению местным населением малочисленного нормаиского элемента, не остается почти ничего. В следующем столетии, в 1319 и 1340 годах, Киев и прилегающие к нему страны становятся добычей литовских князей, будущих королей Польши. После Гедимина, Ягелло соединил под своим скипетром все остатки эфемерного государства Мономахов, Червонную Русь, Белую и Малую, - «всея Россию», по выражению, сохранившемуся с того времени. Но он присоединил пустыню. Казалось, что история Рюриковичей прекратилась.
Но она продолжается на востоке того огромного про-, странства, предназначенного самой судьбой для многочисленного народа и создания неведомого будущего. В верхнем бассейне Волги, на берегах реки Москвы, среди редко населенного финского народа небольшое село становится с двенадцатого века жилищем и уделом одного из потомков Рюрика. Много раз уничтоженное во время беспрестанных войн с соседними князьями, почти стертое с лица земли татарским нашествием, оно поднималось снова, разрасталось и к началу XIV века стало центром торговли между норманнами, славянами и финнами. Смиряясь под игом монголов, оно сумело извлечь выгоду из победителя, отдав ему роль внутренней полиции и внешней охраны. Действуя смиренно, терпеливо и ловко, оно брало на себя роль посредника между победителями и побежденными народами, которые соглашались на это: одним это было полезно, другим необходимо. Оно брало на себя унизительную роль сборщика податей для общего повелителя, роль полицейского и, если того требовали обстоятельства, не гнушалось даже быть и палачом. Оно подвигалось таким образом все вперед, расширяясь, укрепляя шаг за шагом завоеванный авторитет и полученное за заслуги главенство, до того долгожданного дня, когда почувствовало себя достаточно сильным, чтобы порвать оскорбительный договор, послуживший ему средством для возвышения.
Это продолжалось около двух веков, в течение которых соседние князья Переяславля, Рязани, Владимира, Углича, Галича, Ростова, Ярославля и Суздаля делались один за другим сперва вассалами, а затем и простыми подданными, боярами, необыкновенно усилившегося московского князя. В это же время монгольская гегемония, благодаря междоусобицам, стала ослабевать..
Наконец, приблизительно в 1480 году, время испытания, казалось, закончилось, и вся Европа, удивленная, узнала, что
между ней и Азией существует новое государство, князь которого провозгласил свою независимость. Он прогнал Золотую Орду за пределы огромного пространства, подчиненного его власти, завоевал Новгород и Тверь; женился на греческой княжне, жившей в Риме, и сделал гербом двуглавого орла. Этот князь назывался Иваном, и его народ дал ему имя «Ивана Великого».
Но это была уже не Киевская Русь, и кроме происхождения самого царя, у нее не было ничего общего с могуществом и славой Ярослава и Владимира. Европа ничем не была представлена в этом новом государстве. Хотя московский великий князь и назывался царем «всея России», но на самом деле земли, которые он считал своими, принадлежали еще Польше. Монгольское течение оставило на славянской земле, как толстый слой ила, все, что оно имело в себе прочного: характер правления, нравы и наклонности, но не оставило никакой культуры. Кроме традиций византийско-русской церкви, охранявшейся греческими священниками и монахами, государство и общество, которые понемногу соорганизовались под вековой опекой преемников Батыя, -были главным образом азиатским и варварским. Феодализм, крестовые походы, рыцарство, учение римского права, - вся та высшая школа, в которой сформировалось умственное и моральное единство Запада, вся та великая борьба между мощью духа и временной властью, из которой родились иные свободы, остались чужды России.
Московская метрополия, основанная в 1325 или 1381 гг., не захотела признать унию с Римом, выработанную на флорентийском соборе, принятую Киевским митрополитом, и порвала таким образом с Западом. Папа сначала проклял ее, но потом, наскучив спорами с этим восточным расколом, предал его полному забвению.
