– Очки! – коротко скомандовал врач, и ему вручили массивную оправу без линз. – Стёкла!

На сей раз Лучезар вынул из саквояжа и раскрыл длинную шкатулку, под завязку заполненную круглыми разноцветными линзами. Врач вставил в крепление оправы пару оранжевых стёкол и ободряюще улыбнулся.

– Ну-с, юноша, начинайте тянуть в себя и выталкивать прочь энергию, только не абы как, а одной волной. Сие действие, полагаю, вам знакомо? Отлично! Лучезар, стекло!

Ассистент закрепил в рамке прозрачную пластину, определённо изготовленную алхимиком. В глубине толстого стекла мне почудился отсвет сложной вязи колдовских символов, но сразу стало не до её разглядывания: только на глубоком вдохе втянул в себя небесную силу, и тотчас зашумело в голове.

– Выброс резче! – скомандовал врач. – Ещё резче!

Я шумно выдохнул, и он вынул из оправы очков правую линзу, заменил оранжевое стекло сначала красным, затем жёлтым, а после пришла очередь зелёного.

Выдох! Вдох-выдох!

Я тянул в себя энергию и сразу выбрасывал её вовне, а врач менял одну линзу за другой. Опробовав поочерёдно все цвета радуги, он распорядился:

– Стекло!

Его ассистент немедленно убрал прозрачную пластину и заменил её красной. Я запыхался и начал обливаться потом, но тянуть и выбрасывать энергию не прекратил, пусть даже под правым коленом и затеплился огонёк боли, а в груди мало-помалу начало разгораться неприятное жжение.

Вдох-выдох! Раз-два!

Удовлетворила в итоге врача полупрозрачная матово-белая пластина. В оправу он установил оранжевую и фиолетовую линзы, долго так разглядывал меня и задумчиво хмыкал, затем объявил:

– Нестандартно, но приемлемо. – И потребовал: – Повернитесь влево, юноша. Вдохните и не дышите. Да, так! Хорошо, встаньте ровно. Лучезар, перчатки.

Перчатки тоже оказались непростыми – их словно покрыли слюдой. Эти тончайшие пластинки засветились, и я предельно чётко ощутил потёкшую от них магию, а дальше в меня словно незримые пальцы запустили. Только в отличие от проверки у алхимика касания были едва уловимы, как если бы изучалось не тело, а непосредственно дух.

– Понятно, – пробормотал врач некоторое время спустя и повторил: – Приемлемо.

Он стянул перчатки и отдал их ассистенту, затем избавился и от очков.

– Вот что я хочу сказать, юноша… – начал было и замолчал, а после долгой паузы уже быстро и резко выдал: – Вы на кой чёрт вдыхаете энергию, будто она нераздельно связана с воздухом?

Вопрос поставил в тупик, и я развёл руками.

– А как иначе?

– Энергия пронизывает весь мир! Бросьте вдыхать её и начинайте впитывать всем телом. Иначе ничего хорошего вас впереди не ждёт!

Я так поразился, что спросил:

– Почему это?

Ассистент врача ещё возился с рамкой, не иначе именно поэтому тот и соизволил ответить:

– Перво-наперво, вы окажетесь совершенно беспомощны, если вдруг потеряете возможность дышать!

Я припомнил схватку с утопцем и кивнул, но это оказалось ещё не всё.

– Во-вторых, такая техника приведёт к неправильному формированию абриса. Излишне глубокое залегание входящих меридианов помешает нормальному формированию исходящих, это не даст окружить ядро полноценной оправой. И внутренним органам слишком интенсивное воздействие энергии тоже ничего хорошего не сулит. Перестараетесь и спалите себе потроха!

У меня едва челюсть от изумления не отвисла, а врач для убедительности покачал в такт своим словам указательным пальцем.

– Только! Поверхностное! Втягивание! – Он кивнул. – Через седмицу проверю – не возьмётесь за ум, придётся вас забраковать.

– А зачем меня здесь вообще заперли? – спросил я поспешно.

– Это называется – карантин. Не хватало ещё занести в приют какую-нибудь гадость! – Врач зашагал прочь и на ходу сказал ассистенту: – Впиши в рекомендации стол номер три с усиленным питанием.

Они ушли, а у меня прямо-таки от сердца отлегло.

Карантин! Просто карантин!

Всё испортил постоялец камеры напротив.

– Чудны дела творятся! – рассмеялся жилистый молодчик лет тридцати на вид, бритый наголо, как и я сам, и в такой же полосатой робе. Под звон цепи он уселся на шконку, поскрёб заросший длинной щетиной подбородок и покачал головой. – Волк учит козлёнка щипать травку!

Резкий, с впалыми щеками, искривлённым давнишним переломом носом и нагловатыми водянисто-прозрачными глазами он показался выходцем из моей прошлой жизни, вот я и не стерпел, зло рыкнул:

– Поаккуратней со словами!

В ответ послышался смех.

– Ой, простите-простите! Я и забыл, как нервно босяки реагируют на некоторые совершенно безобидные слова!

Здесь и в этой одежде я запросто мог оказаться хоть лавочником, хоть фабричным, но сосед по каземату всё угадал верно, это придало его высказыванию некоторую толику весомости. Я-то ни по выговору, ни по манере держаться не сумел разобрать, кто таков он сам. К тому же опостылело сидеть в тишине, вот и спросил:

– А чего б приютскому врачу не дать наставления неофиту?

Молодчик развеселился.

– Староват ты для нового поступления… – Он сделал паузу и вопросительно посмотрел на меня.

Прикусить бы язык, но слова собеседника меня не на шутку зацепили, вот и буркнул:

– Серый.

– Так вот, Серый! В таком возрасте сам по себе дар уже не пробуждается. Значит, либо ты втихаря практиковал тайное искусство раньше, либо воспользовался одной из запрещённых техник, а и то, и другое – прямой путь на костёр.

Слова соседа по каземату меня нисколько не удивили, я уже слышал всё это от Горана Осьмого, поэтому небрежно бросил:

– Как скажешь!

Собеседник вмиг уловил изменение моего настроения и зашёл с другой стороны.

– Нет, совет этот умник тебе дал толковый, спору нет. На вдохе тянут в себя силу только адепты, окончательно отказавшиеся от пути возвышения, а всем остальным такая техника категорически противопоказана. Вот только дело в том, что тебе даже и адептом стать не светит. Так на кой чёрт ему проявлять такую заботу?

– Чего?! – меня аж подкинуло. – Это почему ещё не светит?!

– Потому что ты – мясо! Учебное пособие! Расходный материал, на котором станут натаскивать воспитанников!

Горан Осьмой предупреждал, что без его покровительства ничего хорошего мне в приюте не светит, и раз уж устроил сюда, то всяко-разно сгладил все острые углы. Я нисколько в этом не сомневался, но вновь царапнула мыслишка, что босяку не стоит верить ни единому слову охотника на воров.

Впрочем, я тотчас выбросил из головы неуместные сомнения и презрительно фыркнул:

– Чушь!

– Увы, мой юный друг, – вздохнул молодчик. – Увы!

– Да ерунда! – упрямо повторил я. – Почему тогда меня от небесной силы не отрезали, а?

– А зачем? На что способен недоучка вроде тебя?

Я рассмеялся.

– Да хотя бы сбить замок могу!

В своей способности раскурочить запор я и вправду нисколько не сомневался. Мягкое оранжевое сияние небесной силы окружало меня со всех сторон, я мог черпать её сколько угодно, а вода камень точит.

Собью!

– Попробуй! – подначил меня сосед.

За порчу приютского имущества вполне могло прилететь по шапке, но стало интересно, сумею ли попасть по замку, не зацепив при этом прутья, вот и потянул в себя энергию, примерился и ударил приказом. Легонько-легонько и осторожно даже, чтобы уж точно не перестараться и в очередной раз не повредить кисть, но показалось, будто кулаком по железному листу саданул. Ещё и приказ словно отскочил обратно, меня крепенько приложило отдачей. Я прижал руку к груди, упал на колени и выдохнул беззвучное проклятие.

– Здесь всё зачаровано, – спокойно пояснил сосед по каземату, вздохнул и покачал головой. – Но, знаешь, с такой фокусировкой, ты бы и самый обычный замок год сковырнуть пытался.

Я ничего не ответил. Накатило головокружение, поэтому размеренно задышал и перебрался на шконку, а там невольно выдохнул:

– Больно!

Молодчик расслышал меня и рассмеялся.