Мы прервались на распитие очередных двух бутылочек воды. Этак они у нас кончатся тут. А новых и не закажешь теперь — доставку-то не пускают больше! Даже на проходной забрать нельзя. Интересно, откуда эти взялись? Старые запасы или всё ж есть какой-то канал снабжения?

Дурацкие размышления ни о чём прервал Либанов:

— А Лина что?

— Сложно сказать, — пожал плечами я, — так вроде активно за, вчера вообще еле уговорил на ночь сюда вернуться, но я, если честно, сомневаюсь, что она так уж тщательно это всё обдумывала. Сам понимаешь, “не путайте туризм…”. Вон как она из Штатов рванула сюда — бегом! А ведь, казалось бы, сияющий град на холме…

— Не жалеет? — осторожно спросил Андрей.

— Чужая душа… но ни разу не слышал от неё ни сожалений каких-то, ни идей вернуться туда. А у неё ведь американский паспорт есть полноценный — в один момент могла бы уехать, и попробуй кто слово против скажи! Но ни одного намёка даже не помню, ни разу.

— Тогда предлагаю считать вопрос решённым, — резюмировал он. — Тем более, что перерешить в любой момент можно. А сейчас сосредоточиться на том, что мы оставляем, кому и как.

Я пожал плечами.

— Мне-то что решать? Я всё равно ничего оставить не могу. У меня ничего нет! Как-то вот тоже подумалось на днях… обещали-то много чего, а по факту — гол как сокол! Тебе есть, что оставить? Сам и решай тогда.

— Ну уж нет, — слабо улыбнулся Либанов, — так просто ты от меня не отделаешься! Кто у нас руководитель проекта?

— Формальный…

— Э нет, не скажи! Тут кого хочешь спроси — без тебя ничего бы тут не было. Потому, совершенно логично, что твой голос тут решающий. Я вижу это так: Собираем всё, что есть, все протоколы, схемы, журналы, и в электронном виде — зашифрованном, конечно — сливаем Алексею с отложенной отправкой. У нас оговорён свой канал связи, так что, получит он это всё гарантированно, даже если оригиналы ему не отдадут.

— Оригиналы?

— Ну да — тут же всё есть, и в лабе локально, и на сервере. Собрано, как полагается, что можно — на бумаге продублировано даже. Не уничтожать же? Жалко. И с собой не заберёшь, там три шкафа и сейф. А как ФСБ накладывает на архив лапу, и какие-то мудрые государственные деятели сами начинают решать, что, кому и когда показывать, я себе представляю очень живо. Прям вот в лицах. Хоть у нас с Алексеем и Михалычем формально контры, не хочу, чтоб они тут как слепые кутята тыкались носами во все возможные углы…

Я хмыкнул:

— Да какие кутята? Вот зуб даю — первым делом бомбу смастрячат! И генералы их тут же начнут целовать взасос…

— Наверное. Это вообще для отечественной науки, можно сказать, традиция, — пожал плечами Либанов. — Так ведь и у нас всё к тому! И неприятности наши, если ты вдруг забыл, начались с демонстрации именно военного применения…

— Ну не скажи, — соглашаться отчаянно не хотелось. — Началось всё гораздо раньше! Как только Телепорт заработал — меня сразу перестали куда-либо без сопровождения выпускать, вот вспомни!

— Зато лабы не закрывали, — кто про что, а голодный про ужин.

— Ладно, — подытожил я, — давай завязывать уже. С данными сам решай, я в этом всё равно ничего не понимаю. Один вопрос: а вот мы там подборку объектов на орбите делали для взятия под контроль — это ты передаёшь?

Завлаб молча кивнул.

— А вот то, что тогда обсуждали, про малые ракеты, которые в стратосферу без разгонного блока выскакивают через портал?

Кивнул снова.

— Ну всё тогда, — расплылся я в улыбке. — тогда сто процентов сразу бомбу сделают! Это ж прикинь как получается: в авианосец попасть — та ещё задача, в чистом море объект двигается. А материк на месте стоит! В него промазать не получится!

— Да ну — ерунда, — отмахнулся Либанов. — У нас и без этого есть чем шмальнуть, если припрёт. И всегда было. Вряд ли тут что-то особенно новое нарисуется. В конце концов, у них свои прыгуны есть — боеголовку в рюкзак и скачи на Красную площадь! Так что, тут по-любому паритет. Ничего не изменится. А вот в космос…

— Что, хотелось бы самому? — поддел его я.

— Спрашиваешь! — Андрей аж приподнялся со стула, но тут же сел и сгорбился.

— Каки твои годы — может, и срастётся ещё. Ты же хвастал, что почти всё можешь на коленке обратно воспроизвести?

— Ну да, — неопределённо покачал он рукой. — В теории — могу, а вот как оно там на практике получится… Как бы не пришлось нам грузчиками там пахать! По первости, — тут он замер, словно внезапно натолкнувшись на что-то, медленно поднял взгляд на меня и спросил:

— Погоди… А Телепорт там вообще есть?

Я пожал плечами.

— Да кто ж его знает? Как явление — работает, я прыгал, неоднократно. А вот станций вроде не видал. На том месте, где сейчас пашет наша база в Венесуэле, у них чисто природа. Нетронутая. Даже руин нет. И так вроде нигде в глаза не бросалось.

— Так тогда, возможно, у нас есть шанс пройти этот путь ещё раз? — он описал рукой круг. — Только уже в новых условиях?

— Ага, — не удержался я. — И заранее начинать искать новый мир, чтоб было куда свалить из того, когда там нас тоже начнут в стойло ставить? Смысл валить тогда? Может, сменишь вектор? Тут хоть всё знакомо с детства…

Либанов долго молчал, внимательно всматриваясь в моё лицо, будто ожидал прочитать на нём что-то новое.

— Нет. Не надо ничего менять. Я для себя всё решил. И раз возможность есть — я с тобой. С вами.

Эпилог

— Михаил Дмитриевич, что решили, когда дедлайн по Джакарте?

— Никаких изменений, Данила, лечу через две недели.

Даниил от облегчения даже плечи опустил.

— Ну, две недели — это нормально, успеваем.

Ивлев хмыкнул, искоса взглянув на помощника.

— Это ты ещё новость не слышал… только смотри, никому!

Даниил изобразил застёжку-молнию вдоль губ.

— “И треснул мир напополам”, — фальшиво пропел генерал. — Западный. Первая ласточка пошла: австралийский посол в МИДе запросил встречу на высшем уровне. Официально тема не озвучена, но на полях обозначили интерес к станции. У себя. На обычных условиях.

— Да не может быть! — выдохнул глава аппарата. — Они ж в НАТО!

— НАТО или не НАТО, а кушать “НАТО” каждый день, — назидательно подняв палец, молвил свеженазначенный председатель правительства. — Ещё не факт, что мы согласимся!

Данила недоверчиво мотнул головой.

— Ладно, ты мне вот что скажи — как там с памятником дела? Вроде же должны быть установить уже, нет? — сменил тему Ивлев.

— Так и установили! Вчера, — торопливо кивнул Данила.

— И что? Ты уже видел?

— Нет, только фотографии.

— Тогда распорядись, м-м-м… через часок, скажем — прокачусь сам, посмотрю. Или тебя захватить тоже?

— Я только за, — снова кивнул Даниил.

-*-*-

Майское солнце заливало город ярким светом.

Несмотря на то, что машины кортежа подъехали так близко к станции, как никогда бы не могли подобраться никакие другие, расстояние до самого здания оставалось порядочным — хоть какой ты будь правительственный лимузин, а по лестнице взобраться не получится. Грузно вылезший из узковатой двери Ивлев сощурился, но всё равно не увидел ничего: мраморная облицовка здания бликовала так, что даже смотреть в ту сторону было больно. Вздохнув, он пробурчал “лестницы…”, вспоминая мультик, который смотрел на выходных с внучкой, оглянулся, нашёл взглядом Даниила, успевшего оббежать правительственный лимузин сзади, и двинул в подъём.

Перед зданием станции, к счастью, было уже ровно — широкая площадка, мощёная гранитом, позволяла окинуть взглядом весь фасад целиком. Выглядело монументально — наверное, примерно такие же чувства испытывали строители метрополитена на церемонии открытия, глядя на невероятное по тем временам достижение молодого советского государства. Но, конечно, прошедшие годы сказывались — теперь и здание было побольше раз в десять, и дверей на входе устроили целую шеренгу, с первого взгляда кажущуюся бесконечной.