— Короче, я, на самом деле, уже почти всё сказал. Одно только, но это не точно: в момент открытия ворот что-то в ангаре произошло. То ли давление изменилось, и сильно, то ли ещё что. В частности, машина в ворота буквально впрыгнула! Сомневаюсь, что она в состоянии настолько резко разгоняться. И на всех камерах картинка качнулась, а они ведь жёстко закреплены. Как будто всё сооружение вздохнуло! У нас ведь тут землетрясений не бывает?

— Бывает, — авторитетно заявил Алексей. — Не прямо тут у нас, но качнуть вполне может, волна доходит.

— Ну, это проверить нетрудно, в Москве наверняка где-то пишут, — заметил Либанов. — Но только утром. Сейчас что-то ещё есть?

— У меня всё, — ответил докладчик.

— Тогда добавлю я, — Либанов поднялся, заложил руки за спину, покачался с пятки на носок. — Согласно данным автоматического мониторинга, параметры открытия ворот выставлены некорректно.

Повисла тишина.

— И… куда? — первым нарушил молчание генерал.

Завлаб пожал плечами.

— Неизвестно.

— Подожди, но ведь действующих ворот всего трое! — Алексей тоже вскочил.

— А ты уверен? — ответил вопросом на вопрос Либанов. — Забегая вперёд, Питер опросили — у них не было ничего. Про Москву и Владик ты и сам знаешь.

— Это что получается — где-то ещё могут быть такие же ворота, как и у нас? — как-то мне генеральский тон не нравится. Совсем!

— Никак не могу гарантировать противного, — Либанов сел обратно на диван, взял бутерброд. Последний. Я хотел было выйти, попросить охрану заказать ещё, но меня опередил кто-то из аспирантов, мухой метнувшийся за дверь.

— И что вы намерены делать? — фух, генерал не давит больше, взял себя в руки.

— Работать будем, — пожал плечами завлаб. — В частности, предвижу необходимость перенести глючные ворота в какое-то более защищённое место — вероятно, потребуется тестовое открытие по установленным координатам, вдруг удастся понять, куда этих чертей занесло?

— А ты можешь что-то сказать? — Ивлев повернулся ко мне, отклоняясь назад, чтоб не говорить прямо в ухо.

— Нет, — я покачал головой. — Уже слишком много времени прошло, извините, — и сам тут же вспомнил ту, вторую, вспышку! В тумане, во мгле, далеко! — Хотя…

Глава 5

Первым делом мы всей бандой переместились в ангар, чтобы погрузить глючные ворота на машину. Молодёжь-то, конечно, требовала провести тестовый запуск прямо там, уповая на универсальную мантру “один раз уже открывали, и ничего!”, но Либанов упёрся насмерть. Мне тоже не казалось, что пропажа бригады с техникой — это прям вот совсем уж “ничего”, но в дискуссию я решил пока не вмешиваться. Но когда осторожный вариант поддержал и профессор, тут уж заткнуться пришлось всем.

Поскольку народу оказалось непривычно много, особо разбирать конструкцию не стали, потащили так, облепив со всех сторон. Даже генерал поучаствовал! Ударно, по-стахановски, запихнули немаленький конструктив в кузов бортовой Газели со снятым для удобства погрузки тентом, закрыли борт, и Лёха уже даже успел завести движок, когда кто-то сообразил:

— Ээээ, народ! А мы чего — прям так по городу поедем?!

Движок пришлось заглушить. Недолго поразмыслив, постановили, что время раннее, на улице темно, никто не увидит — так сойдёт! На удивление, даже Ивлев ничего не сказал — кажется, ему и самому не терпелось посмотреть — из-за чего весь этот сыр-бор?

Но это, конечно, цветочки. Наш ангар, считай, строился в расчёте на то, что придётся таскать туда-сюда крупные грузы. И даже машину загонять. А вот как мы в лабораторный корпус всё это железо потащим, да по лестнице вниз, в подвал… Жизнь — боль.

-*-*-

Ворота сразу запускаться не захотели. Где-то через час я устал слушать непрерывный мат наших головастых, плюнул и поднялся к себе в кабинет. Там, в коридоре, меня перехватил Ивлев, которому надоело ещё раньше, одетый.

— Ого, — удивился я, — уезжаете?!

— Да. Вижу, ты тоже не выдержал, значит, всё правильно: прямо сейчас тут у вас вряд ли что-то произойдёт, тогда лучше мне к началу рабочего дня в Москве быть — мало ли что.

— А что — “мало ли что”? — скептически пожал плечами я.

— Да всё, что угодно! — сердито глянул на меня генерал. — Бригада ваша потеряшечная всплывёт где-нибудь в сводках… не допускаешь такой мысли?

— Допускаю, — мне оставалось только торопливо согласиться.

Распрощавшись с генералом, я бухнулся на диван и с наслаждением ухватил слегка подсохший бутерброд. Надо бы чаю заварить, конечно… но так лень! Я со стоном откинулся на мягкую спинку, втайне опасаясь (а может — надеясь) немедленно уснуть, и, конечно, именно в этот момент кому-то понадобилось со мной поговорить! С руганью поднявшись на ноги и метнув бутер обратно на поднос, я сайгаком доскакал до поставленного на зарядку телефона. Вот что за дела, а? Ну утро же, рань несусветная! А эти всё звонят и звонят, телефон зарядиться не успевает! Или это генерал что-то забыл?

Не, не генерал. Каперанг, наш партнёр из Владивостока.

— Алекс. Не разбудил?

— Да какое… Разбираемся.

— А что, разве ещё не всё починили? — ты смотри, обеспокоенный какой голос сразу.

Да ладно, мужик, не парься. К тому же, чё ты как маленький — неужели ты думаешь, что кто-то тебе бы рассказал чего-нибудь?

— Починили. Точнее, там и не ломалось ничего, просто дежурная бригада… расслабилась. Но разбираться надо всё равно.

— А, ну ладно тогда, — оттаял. — Я чего звоню… У нас тут ещё набралось народу, не на полную загрузку, но больше половины, и нескольким нашим ну очень надо, срочно. Не сможем договориться ещё на один рейс, часа через три, к примеру?

Сюрприз. Правду говорят, что русские ничего не боятся! Вот не верю я, что он совсем-совсем ничего не понял. И тема нашего общения никак к легкомысленности не располагает, мы тут, считай, как Гагарин — в космос летаем каждый раз, на бочке с порохом сидя. И всё равно: надо лететь — полетели, пусть даже и суток с инцидента не прошло. Уважаю, честно.

— Любой каприз за ваши деньги! Предварительно согласовано, точнее скажу через час, самое позднее — через два. Годится?

— Годится! Только не подведите, пожалуйста, а то по-другому людям уже не выбраться будет. Лады?

— Договорились.

Вздохнув, я горестно посмотрел на поднос с бутербродами. Есть некогда — надо идти, разводить Либанова на новый прыжок, а он, подозреваю, упрётся. Он и тогда-то не в восторге был ни разу, а теперь, когда мы никому ничего и не должны, в принципе… Уже сделав шаг в коридор, я сообразил, торопливо вернулся (и не говорите мне ничего про приметы!) и захватил с собой всё блюдо. Вот так оно получше будет, я не я, если “по бутерброду в клюв” не заставит оттаять заскорузлые учёные сердца!

Однако, пришлось обломаться. Внизу напряжение можно было резать ножом, так что, на принесённые бутеры никто из нашей “элиты”, сгрудившейся вокруг модуля управления, и не посмотрел. Я, совершенно по-дурацки чувствуя себя с блюдом в руках, спросил тихонько Либанова “как дела?”, но тот от меня только отмахнулся, намертво прикипев взглядом к допотопному чёрно-зелёному монитору, плотно забитому бегущими по нему строчками логов.

Правда, так напрягались не все: аспиранты с удовольствием меня от моей обузы избавили, даже разрешения не спросив. Это вот интересно, конечно: мы ведь с ними возраста, по идее, практически одинакового, верно? Но я почему-то ощущаю себя стариком. И они тоже держатся как-то… не скажу, что скованно, но дистанция ощущается. Даже шутят надо мной, пожалуй, реже, чем над своими руководителями — хоть профессора взять, хоть самого завлаба.