Виктор читал где-то, что друиды считали туман не каким-то природным явлением, вроде дождя или ветра, а вкладывали в него более глубокое значение. Для древних эта серая дымка, скрывающая реальный мир, была пространственно-временным понятием. В тумане грань между мирами исчезала, позволяя легко переходить из одной реальности в другую.

Виктор смотрел, как за окном такси теряются в тумане дома и деревья, меняющие до неузнаваемости свой облик, и думал, как он сам хотел бы спрятаться или вообще исчезнуть, раствориться в этой магической пелене. Может, сила и знания древних спасут его? Виктор знал, что за ним идут, он интуитивно чувствовал погоню. И он боялся своего неведомого преследователя.

Да, именно страх появился первым. В тот момент, когда днем Виктор получил свой долгожданный артефакт, в нем тут же и поселился страх. Конечно, хозяин магазина мистических товаров привык ко всяким вещам с темной историей или не менее темной силой. Но то, что прислали ему сегодня, внушало трепет, даже такому опытному и наделенному даром человеку, как Виктор. И тогда же, стоило только закрыть за курьером дверь, продавец магии сразу почувствовал это… Взгляд в спину. Недобрый, опасный, чуждый. Это наблюдение было повсеместным. Виктор чувствовал слежку и в собственном магазине, и на улице, даже в родном доме. А значит, надо было бежать и прятаться. Потому что этот чужой взгляд становился все более ощутимым, давил, пугал, заставлял превращаться в жертву на прицеле у охотника.

И вот, как только на мир опустилась темнота, Виктор побежал. Сначала из дома, отводя беду дальше от родных, потом в лабиринт улиц. Виктор петлял по подворотням и закоулкам, оставляя на стенах знаки защиты, рунические ставы, сбивающие врага.

Но ничего не помогало. Страх усиливался, давил, ещё быстрее гнал вперёд. Изредка, когда Виктор, измученный неизвестным преследователем, переходил на бег, в тишине дворов и мелких улиц ему слышался дробный стук шагов. Не своих, а ещё чьих-то. И дыхание за спиной. Совсем близко....

Тогда Виктор, уже паникуя, метался по подворотням, прятался в каких-то барах, но, чуть восстановив дыхание, чуть успокоившись, опять выходил в ночь и туман.

Наконец, он вызвал такси, скороговоркой назвал нужный адрес. Здесь в тишине и кажущейся безопасности машины, можно было перевести дух. Можно подумать, что делать дальше. И вот Виктор ехал по ночной пустынной трассе, наблюдая из окна искаженный туманом мир. Они покинули пределы города, свернули на узкую дорогу, ведущую к небольшому коттеджному поселку. Здесь было ещё более темно и пустынно. И Виктор почти поверил, что ему удалось сбежать. Чуть косясь на водителя, он с трудом удерживался от желания обернуться назад. И в тоже время боялся это сделать, боялся увидеть сзади свет фар автомобиля преследователя.

Такси остановилось перед шлагбаумом. Без пропуска въезд на территорию поселка воспрещен. Виктор вышел из машины, небрежно протянул водителю купюру в 500 рублей, жестом отказавшись от сдачи. Сейчас жизнь дороже денег. Каждая секунда на счету. Нужно успеть, нырнуть в калитку, пока его никто не видит. Плавно закрывая за собой дверь автомобиля, Виктор все же скосил глаза назад, на пустую дорогу, где в серой дымке не было ничего видно.

Оторвались! Маленькая победа заставила Виктора улыбнуться. Никого. Ещё пять минут, и он окажется в безопасности….

Он быстро нырнул в калитку справа от шлагбаума и поспешил по центральной улице поселка, где каждое владение было наглухо закрыто забором. И в этом была одна из причин, почему Виктор так стремился сюда. Но главным оставалось иное. Та женщина, Оксана, к которой бежал сейчас Виктор. Она его поймет. Она знает, что он приобрел, она понимает силу предмета, его опасность. И среди многих других Оксана настоящая. Всегда искренняя, наделенная реальным даром. Она сможет помочь…

Он спешил по улице, огибая кусты, столбы с резными фонарями, вазоны и прочие немыслимые украшения, которые так любят владельцы этих богатых домов. Бежал в тумане, как истинный кельтский жрец в ритуале на Самайн. И так же чувствовал сзади опасность, чувствовал своего преследователя. На миг Виктор затаил дыхание. Это неуместное экзистенциональное чувствование прошлого как-то отвлекло его. А ведь на самом деле… Он реально слышал шаги позади. Такие же дробные, но более тихие. И пугающие. Шаги охотника, выслеживающего добычу.

Виктор побежал быстрее. Ему оставалось совсем чуть-чуть. Надо лишь завернуть за угол, миновать еще несколько домов и… Когда он поворачивал, краем глаза заметил фигуру. Кто-то в черном. Ловкий, быстрый, смертельно опасный. Человек будто и не спешил. Охотник играл со своей добычей. Виктор понимал, что уже просто паникует. Страх сбивал дыхание, путал, давил. Виктору стало казаться, что он уже и не движется, а просто барахтается в тумане, как в огромной паутине. В этом странном мире теней и белесой ватной субстанции. Теряя силы от страха и усталости, как загнанный зверь, он из последних сил рванулся вперед. Вот еще два дома. Потом просто небольшой пустырь. Виктору казалось, будто он уже видит забор дома Оксаны. Но сейчас ему было не до этого, сквозь шум своих шагов, сквозь собственное хриплое дыхание, он каким-то чудом, улавливал чужой дробный бег. Совсем рядом. За спиной. Виктор чуть не споткнулся от ужасной мысли, что он почти пойман. Опершись рукой о землю, он оттолкнулся, будто на последнем рывке, дернулся вперед… И тут услышал другой, еще более ужасный звук.

Это был звон спускаемой тетивы… Такой странный, неожиданный звук. Как что-то из прошлого… И это понимание, всей странности, несвоевременности происходящего, заставило Виктора вскрикнуть от ужаса. Как-то не по-мужски тонко… И тут же какая-то невидимая сила ударила жертву сзади, чуть ниже затылка. Эта же сила лишила его голоса, поволокла вперед, к земле, сбивая дыхание, гася мысли. Осталось лишь воспоминание об этом звуке выстрела…и тишина. Виктор уже не слышал приближения охотника, не знал, что тот склоняется над своей жертвой. Не волновал его и какой-то чужой резкий окрик, и лай собаки. Кто-то спугнул охотника… Но Виктор этого не знал. Он умер.

Она стояла на площади. Кругом всё было залито лучами солнца. Оно слепило глаза, убивало обилием света и духотой. Оксана чувствовала и иной дискомфорт. На ней было надето какое-то странное, длинное платье с высоким воротом, узкой горловиной, платье сшито из ткани грубого плетения, и оно неприятно царапало кожу. И ещё этот непонятный головной убор… Оксана, повинуясь традиции, всегда ходила с непокрытой головой. Но здесь… девушка знала, что так нельзя, можно выдать себя. И вот этот страх, быть узнанной, разоблаченной, делал её более несчастной, чем солнце и жара. К тому же, кругом шумела толпа.

Оксана физически не переносила сборищ. Но сейчас ей надо спрятаться здесь, в этом шуме, в запахе потных немытых тел, в… каком-то общем мощном предвкушении… смерти… Наверное, именно вот это настроение толпы угнетало больше всего, этот нездоровый восторг, жгучее ожидание чужих страданий. Это предвкушение казни. Оксана, посмотрела вперед, где был выстроен деревянный эшафот. Сейчас посреди этой площадки стоял священник. Он возвышался над толпой, вкушал её настроение, повелевал людьми.

Увидев его, Оксана почувствовала, как екнуло сердце от какого-то нехорошего предчувствия и ощущения опасности. И пока священник говорил, перечисляя грехи приговоренной к казни за занятия колдовством, пока проклинал злодейку, страх и беспокойство в душе Оксаны усиливались, росли и крепли. Когда же он обвиняющим жестом указал прямо на девушку, она развернулась, полная паники и рванулась прочь, пытаясь прорваться сквозь толпу.

Оксана больше почувствовала, чем увидела, как за ней следом, обогнув священника, всё ещё что-то кричащего ей вслед, вынырнула другая фигура. Кто-то в черном, опасный, вооруженный. Преследователь. Оксана продолжала проталкиваться в толпе, и сквозь шорох собственных шагов, даже за шумом своего дыхания, она слышала легкую и быструю поступь охотника.