- И где?

- В Политехе.

- Печально, - вздохнул я, обводя пальцем косточки на лодыжке. – Концертов в Доме музыки больше не будет.

- Печально, - согласилась Ира. – Но оркестр с них ничего не имел. Только те, кого приглашали.

- Ничего себе ничего! Двадцать репетиционных часов на халяву в неделю!

- Об этом можно забыть. Но тебя-то Филиппов и так пригласит.

- Только если не будет вечерней репетиции или другого концерта. Теперь-то Марков фиг отпустит.

- Фил, кто бы знал, как я устала, - Ира накрыла лицо диванной подушкой.

- Ляжем пораньше?

- Да я не об этом, - подушка полетела в меня. – В отпуск хочу.

- Кстати, об отпуске. Мы так и не решили, поедем ли вместе, а если поедем, то куда.

- А не боишься? Совместный отпуск – это челлендж.

- Заодно и проверим.

Это был вполне так намек. Если за две недели не сожрем друг друга и не пошлем в самые экзотические пешие эротуры, значит, можем ужиться вместе. Значит, можно потихоньку двигаться в этом направлении.

- Мы, кажется, начинали это обсуждать. Но нам помешали.

Ира, у меня все хорошо с памятью. Ты сказала, что обсудим позже. И только после этого притащилась Лика. Но если тебе хочется свалить на внешние обстоятельства, ладно, притворюсь, что так и было.

- Ты говорила, что собираешься к каким-то родственникам в Геленджик.

- Ну… не совсем к родственникам. Это тетка папиной невесты. Я ее не знаю. Ира сказала, что она сдает комнаты в гостевом домике.

- Ира? – удивился я. - Папина невеста?

- Да, тоже Ира. На старости лет у меня будет мачеха. В сентябре должны пожениться. Если не передумают, конечно. Пойдешь со мной на свадьбу?

А вот это был удобный случай провернуть военную операцию.

- Ну если уж знакомиться, то по бартеру. Анька меня сдала с потрохами. Разумеется, маме хочется на тебя посмотреть. Можем после отпуска щенка ей отвезти. У нее внимание рассеется, и…

- И она меня не сожрет? Ты это хочешь сказать?

- Ну… как-то так.

- Хорошо, давай. А насчет Геленджика я прямо сейчас могу узнать. Может, там уже и нет ничего. В смысле, все сдано до самой зимы.

- Узнай.

Оркестр, точнее, половина, вернулся из Твери сегодня утром, но Марков все равно устроил вечером репетицию. Правда, шла она совсем вяло. Не промучившись с нами и часа, махнул рукой и отправил работать по группам. Володька скоро отпустил нас, Ира со своими тоже надолго не задержалась, и мы поехали ко мне. Приготовили в четыре руки ужин и сидели теперь перед телевизором, но на экран даже не смотрели. Не виделись всего три дня, а как будто месяц.

Я рассказал и о посиделках в спорт-баре, и о похоронах и о поездке с Анькой в Выборг. Промолчал только об Олином подкате – это было бы лишним. Противный осадок так до конца и не развеялся. Я не знал, что это было: что-то осознанное или минутная слабость. Но это не имело ни малейшего значения.

Пока Ира звонила отцу или его невесте, я пошел на кухню мыть посуду.

- Ну все, - она заглянула ко мне. – С первого августа на две недели комната за нами. С кухней. И с душем. Вот только билеты…

- На машине не хочешь?

- Не знаю, Фил, - Ира забавно выпятила губу. – Жаль время терять на дорогу. Но если совсем никаких вариантов не будет, можно и на машине.

Мне вдруг на секунду стало страшно. Все у нас шло слишком гладко – так вообще бывает?

И тут же одернул себя.

Не гневи бога, Громов. Радуйся, что все хорошо. Соскучился по драмам? Или забыл, как ходил по потолку, когда она не знала, что мы с Ликой уже не вместе, и построила баррикады?

Вытер руки, шагнул к ней, поймал эту ее губу. Облизывал, обводил языком, втягивал и отпускал, покусывал и уворачивался от ее языка. Как же вкусно с ней было целоваться! Ну и не только, конечно. С ней все было… необыкновенно. Она удивляла – и одновременно это воспринималось так легко и естественно, как будто иначе и не могло быть.

Приподняв за талию, посадил ее на стол, и Ира тут же подтащила меня к себе, обвив ногами. Расстегнул пуговицы на блузке, провел языком по ложбинке груди. Темные, туго сжавшиеся соски топорщили тонкую полупрозрачную ткань лифчика – тоже требовали ласки.

Промелькнула мысль, что сейчас мы бы сыграли Монти совсем по-другому.

Ну разумеется!

Ее пальцы зарылись в волосы, легко скользнули за ушами, по шее. Словно током било от ее летучих прикосновений – короткими жгучими разрядами. Я дразнил ее и себя, оттягивая тот момент, когда возьму ее. Когда войду и буду с ней… в ней, одним целым.

- Ира, Ирочка… моя…

И ее лихорадочный шепот, такой же горячий, как ее дыхание, касающееся уха:

- Фил… как хорошо…

Еще ближе, еще крепче, еще быстрее. Как будто поставили себе цель – добыть огонь трением. Как первобытные люди. И добыли же! Как только все вокруг не сгорело вместе с нами.

Не отпущу. Никому не отдам. Потому что моя. Только моя…

Часть 5. Глава 56

ИРИНА

Аистов я нашла. Теперь они жили у меня в телефоне, хотя и без звука. Это был мой талисман. Когда становилось смурно, открывала и смотрела. Зашла на сайт этой чешской зоозащитной станции, почитала про них. Оказалось, что они оба инвалиды, с поврежденными крыльями. Их подобрали и выходили. Летать могут, но недалеко, поэтому остаются зимовать в Чехии. Пятнадцать лет там уже живут, больше пятидесяти птенцов вывели.

Почтенные супруги, прямо как Дед с Бабаллой.

Мне хотелось видеть в этом какой-то знак. Именно вот так – какой-то. Потому что я ничего пока для себя не формулировала. Еще и двух месяцев не набежало, как мы вместе. Хотя казалось, что намного больше. Как будто в зачет пошло и то, что было раньше. С того самого момента, когда Феликс подошел ко мне после выступления в Гонконге.

Наверно, самым главным было то, что мне было рядом с ним тепло и спокойно. Хотя в постели бушевали ого-го какие африканские страсти. Не всегда, конечно. Иногда наоборот – мягко и нежно. Я удивлялась, насколько у него получалось считывать мои желания и настроение. Впрочем, чуткость и эмпатию я заметила в нем еще по пути из Гонконга.

Ну да, имелось, конечно, и такое, что мне в нем не очень нравилось, но все это были мелочи. Ира, между нами, тоже та еще зараза. Особенно когда в лоб начинает говорить то, о чем лучше было бы промолчать.

Хотя кое о чем я все-таки промолчала. Это явно было бы лишним. Например, как однажды ночью ко мне притащился пьяный в дымину Антон. Уже после того как мы с Феликсом вышли из тени и перестали скрывать наши отношения. К счастью, в тот день он у меня не остался, иначе трудно сказать, чем все это закончилось бы.

Звонок в домофон разбудил в два часа ночи. Увидев на экране Антона, я уже потянулась к трубке, чтобы послать его в самую далекую страну, но наивно подумала, что если не открыть, он уйдет.

Да, как же! Я и забыла, что у него остались ключи. А еще гнала на бывшую Феликса, которая притащилась якобы за сумкой без звонка.

Когда увидела, что он открыл дверь и вошел в парадную, тихо прифигела. Это вообще что? Решил проверить, дома ли я, а если дома, то с кем?

Быстро накинула халат и вышла на площадку. Не хватало только, чтобы в квартиру вломился. Цепочки на двери у меня не было.

Антон вывалился из лифта, и все сразу стало ясно. И как доехал только? Неужели на машине? Было искренне жаль соседей, потому что все могло стать очень громко, а им утром вставать на работу .

- Какого черта? – процедила сквозь зубы.

- Ира! – он попытался меня обнять. – Ирочка…

- Антон, поезжай домой, - хоть и с трудом, но я все же вывернулась. – Не делай того, о чем потом пожалеешь. И ключи отдай.

Неужели он на что-то еще рассчитывал? Или просто хотел застать меня с Феликсом?

- В квартиру, значит, не пустишь? – он пошатнулся, но удержался на ногах и уставился на меня налитыми кровью глазами. – Не одна, значит?

С такой злобой уставился, что я невольно сделала шаг назад и убрала руки за спину. Руки – самое главное.