- Да нет, все нормально, - Громов остановился у арки. – Ладно, я понял. Счастливо. До завтра.

----------------------

*Российское авторское общество

Глава 14

Входя в квартиру, я обычно первым делом снимала обувь, потом несла в гостиную футляр. Устраивала на специальной полке и только после этого раздевалась. Сегодня еще и пакет с нотами был, которые завтра перед репетицией предстояло размножить на всю группу. Под это дело раз в квартал мы сдавали в бухгалтерию от всего оркестра небольшую сумму, которую называли «печатные»: на бумагу и картриджи.

Натянув спортивный костюм, я вышла на кухню, открыла в холодильник, оглядела содержимое.

Придется привыкать, что продукты покупать и готовить теперь надо только для себя, а не на двоих.

Как Громов сказал, головой я пока в браке и долго еще там буду.

Да, пожалуй. Это не трамвай, из которого просто выходишь на остановке и идешь себе дальше. То есть выйти можно, но голову твою он увезет с собой. Доедет до кольца, и там ее сдадут в бюро находок, как забытый зонтик.

Я прямо представила эту сюрреалистическую картину – как мое тело идет себе по тротуару без головы, а трамвай увозит ее, отчаянно моргающую и пытающуюся что-то сказать.

Громов… Значит, разведен. Но не один. Ну да, та самая брюнетка в красивом тренче. Я думала об этом совершенно равнодушно. Когда он сказал, что вовсе не клеится ко мне таким хитрым способом, почувствовала не досаду-обиду, а облегчение. Ну и хорошо, что не клеится. С ним было легко и как-то… спокойно, что ли? Не хотелось это портить чем-то ненужным.

Я никогда не дружила с мужчинами. Одноклассники, однокурсники, коллеги по оркестру – это были совсем другие отношения. Спокойные, ровные, доброжелательные, но поверхностные. Больше деловые, чем приятельские. Дарюс – это с самого начала была страсть. Антон – не так бурно, но тоже чувственно. А вот именно дружбы не было, ни с тем ни с другим. Как знать, может, это тоже сыграло свою роль – то, что я не умела дружить?

Подруг я слишком глубоко в душу не пускала. Так, на краешек. Ну да, Дед был моим самым лучшим другом. Отец тоже, хотя и не в такой степени. Но это совсем другое. Для того, чтобы союз был счастливым, мужчина и женщина должны быть не только любовниками, но и друзьями. Банально, но верно.

Дружить с Громовым? Если надо будет поплакать или пожаловаться, как он сказал? Ну вряд ли это дружба. Вообще непонятно что. А кстати, ему-то это зачем надо?

Отмахнувшись от мыслей, тоже абсолютно ненужных, я достала из морозилки вареники с сулугуни, поставила на плиту кастрюлю и открыла в телефоне Госуслуги. Выбрала в календаре день, когда у нас точно не было ни репетиций, ни концертов, и заполнила форму. Это оказалось так просто – поставить точку в семилетней истории брака. Хотя, если подумать, ее поставила не я. Можно сколько угодно говорить себе, что в разрыве всегда виноваты оба, что я тоже не пряник, что могла еще что-то сделать, попытаться, но…

Нет, точку поставила не я. И все. И точка.

Впрочем, обрадовалась я рано – если, конечно, здесь подходит слово «обрадовалась». Получив уведомление, Антон должен был заполнить свою часть заявления, поставить электронную подпись и подтвердить выбранную дату. Я ждала сообщения с Госуслуг, а вместо этого дождалась звонка.

- Ира, а может, мы не будем торопиться? – то ли спросил, то ли попросил он убитым голосом.

Похоже, уведомление его удивило. Надеялся, что я не всерьез? Посижу одна, подуюсь и приму обратно?

- А какой смысл ждать? Антон, это не просто ссора, когда можно остыть, успокоиться и помириться. Неужели ты не понимаешь?

- Ты уже все решила? За нас обоих?

Это что, подумала я, глядя на закипающую в кастрюле воду, психическая атака? Матросы на зебрах? Или он действительно не понимает?

- Антон, за нас обоих решил ты. Когда трахал свою корову. Этот фарш обратно не провернешь. Заполни, пожалуйста, заявление. Если ты этого не сделаешь, я пойду в суд, и нас все равно разведут. Без твоего согласия. Через месяц, через три, через год – неважно.

- А если я скажу, что ничего не было? Ты ведь не видела.

- Антон, не разочаровывай меня окончательно, а? Имей уже мужество признаться. Да, я не видела, как ты ей вставлял, но ни малейшего сомнения, что это осталось за кадром. И, кстати, скажи честно, это ведь был не единственный эпизод? Я не имею в виду с ней, вообще?

Он молчал. Мужества таки не хватило, но и отрицать язык не поворачивался.

- Ясно, - я посолила воду и начала методично, один за другим, опускать в нее вареники. Этому меня тоже научил Дед: как топить их без брызг, чтобы не обжечь руки. – Заполни заявление, не усложняй.

Трубка пискнула, экран погас. Уведомление пришло в тот момент, когда я выкладывала готовые вареники на тарелку.

- Ну вот и хорошо, - сказала вслух, отрезала кусок сливочного масла, потом подумала, что много сыра не бывает, и натерла сверху «гауды».

Я вовсе не относилась к ведьмам, которые жрут и не толстеют. Чтобы держаться в сорок четвертом размере, приходилось выкраивать несколько часов в неделю для фитнеса и следить за тем, сколько и что ем. Но иногда разрешала себе читмил* - вот так, как сейчас. Тазик вареников, целую шоколадку или ведерко мороженого. По особым случаям и без угрызений совести.

Кино? Лоренцо, конечно, утешил бы, но сегодня мне нужно было совсем другое. Такое же приземленное, как пятнадцать штук вареников с сыром. Ни в коем случае не мелодрама. И не комедия. Что-нибудь кровавое. Например, старая добрая «Пятница, 13» - ужастик из детства. То, что доктор прописал!

----------------------

*cheat meal (англ.) – разовое нарушение диеты или системы поддержания веса (иногда запланированное)

Часть 2. Глава 15

ФЕЛИКС

- О чем задумался, детина? – дотянувшись через стол, Лика дернула меня за ухо.

- Тебе это не интересно.

- Почему ты так думаешь? – надулась она.

- Потому что ты никогда не слушаешь, если я пытаюсь рассказать о работе.

- Но я же не музыкант. Тебе тоже не слишком интересна моя работа. Скажешь, нет?

- Лика… - старательно облизав вилку, я положил ее на тарелку. – Без обид, неужели ты думаешь, что кому-то может быть интересна твоя работа? Если только коллеге из соседнего морга. Спасибо, очень вкусно. Я про ужин, если что.

Я не раз спрашивал себя, захотелось бы мне продолжить знакомство, если бы сразу узнал, чем она занимается. И приходил к выводу, что вряд ли. А ведь Ария намекала тогда, что Лика… странная. Сказала бы прямо: Фил, моя подружка патологоанатом. Конечно, и эта работа нужная-важная, но предполагает особый склад характера. С ней и правда было тяжело.

Когда-то давно Оля сказала интересную вещь. Люди подходят или не подходят друг другу, как скрипка и смычок. Сами по себе могут быть прекрасными, а вот не играется. Мне как-то подарили карбоновый Хофнер. Великолепный по весу, балансу, прыгучести, хоть какие спиккато и сотийе* играй. А звук мертвый. Так и отдал кому-то.

С Олей нам игралось прекрасно. Во всех смыслах. Мы и познакомились-то, когда на первом курсе консы готовили к концерту дуэт – «Гавот» Баха. Между нами, скучнейшая вещь, но у нас получилась какая-то лютая эротика. Не зря мой педагог Леонид Моисеевич говорил: «хороший смычок входит в струну, как горячий нож в масло». Так оно и было. А через полтора года у нас появилась Анюта. Ясное дело, мы этого не планировали, но… как известно, «все врут календари»**. Особо не переживали, пошли и расписались.

Родители, конечно, были в шоке, что Олины, что мои, зато бурно радовалась Аришка.

«Фил, - сказала она тогда, - прикинь, тебе будет тридцать пять, а дочке пятнадцать. Никто же не поверит, что дочь, будут говорить: ни фига ж себе Громов красотку молоденькую оторвал».

Сейчас мне как раз было тридцать пять, Анютка действительно выросла настоящей красавицей, но жила с Олей и ее мужем в Австрии. Виделись мы пару раз в год, хотя по скайпу общались постоянно.