Как мы уже видели у салишей, любое животное или космический объект может стать источником шаманского могущества или духом-хранителем. Например, у индейцев томпсон вода считается духом-хранителем шаманов, воинов, охотников и рыбаков; солнце, гром или молния, вершины гор, медведь, волк, орел и ворон — духи-хранители шаманов и воинов. Другие духи-хранители — общие для шаманов и охотников, шаманов и рыбаков. Существуют также духи-хранители, которые могут принадлежать только шаманам: ночь, туман, голубое небо, Восток, Запад, женщина, девушка, ребенок, руки и стопы мужчины, мужские и женские половые органы, летучая мышь, страна душ, призраки, гробы, кости, зубы и волосы умерших и т. п.[332] Но этот список источников шаманских сил далек от полноты.[333]

Как мы убедились, всякое духовное, животное или физическое существо может стать источником шаманских сил или духом-хранителем как шамана, так и любого другого человека. Это кажется нам весьма важным с точки зрения происхождения шаманских сил: специальное качество "шаманских способностей" никоим образом не зависит ни от их источников (часто одних и тех же для всех видов магико-религиозных сил), ни от того, что "шаманские силы" воплощаются в определенных животных-хранителей. Каждый индеец может найти себе духа-хранителя, если он готов на определенное усилие воли и концентрации.[334] В других регионах завершением племенного посвящения является обретение духа-хранителя. С этой точки зрения поиск шаманских сил входит в намного более общий поиск магико-религиозных сил. Как мы уже видели в предыдущей главе, шаманы отличаются от других членов общества не поиском сакрального, — который является нормальным стремлением всех людей, — а способностью к экстатическому переживанию, которое чаще всего равнозначно призванию.

Поэтому можно считать, что духи-защитники и мифические животные-помощники не являются характерной и исключительной чертой шаманизма. Эти духи-хранители и духи-помощники, существующие почти во всем Космосе, доступны каждому человеку, решившемуся пройти испытания ради них. Это означает, что архаический человек может идентифицировать источник магико-религиозной святыни где-либо в Космосе и что какой угодно фрагмент Космоса, в соответствии с диалектикой сакрального, может дать место иерофании.[335] Не обладание умениями или духом-хранителем отличает шамана от другого человека из того же рода, а экстатический опыт. Таким образом, как мы уже знаем и еще более отчетливо увидим позже, духи-хранители или духи-помощники не являются непосредственными авторами экстатического опыта. Это всего лишь посланцы божественного существа и помощники в переживании, в котором предполагается как их присутствие, так и присутствие других персонажей.

С другой стороны, мы знаем, что «могущество» во многих случаях приносят души предков шаманов (получивших его, в свою очередь, в начале мира, в мифические времена) или божественные и полубожественные существа, а иногда и Всевышнее Существо. Здесь у нас также создается впечатление, что духи-хранители и духи-помощники являются только необходимыми инструментами шаманского переживания, подобно новым органам, которые шаман получает во время своего посвящения, — для лучшей ориентации в отныне доступном для него магико-религиозном пространстве. В следующих главах мы более подробно осветим роль духов-хранителей и духов-помощников.

Как и во всех других регионах, в Северной Америке обретение духов-хранителей и духов-помощников бывает спонтанным и сознательным. Были попытки отличить посвящение североамериканских шаманов от посвящения шаманов сибирских на том основании, что у первых всегда речь идет о добровольном поиске, а в Азии шаманское призвание в какой-то мере навязывается духами.[336] Богораз, используя результаты Бенедикт,[337] следующим образом описывает соискание шаманских умений в Северной Америке: чтобы войти в контакт с духами или обрести духов-хранителей, новичок уединяется, предавая себя суровому самоистязанию. Когда появляются духи в облике животных, считается, что неофит отдает им собственное тело на съедение.[338] Но предание самого себя в пищу духам-животным, которое осуществляется путем четвертования собственного тела, как, например, у ассинибоинов,[339] является только параллельной формулой экстатического обряда расчленения тела неофита — обряда, уже проанализированного в предыдущей главе и построенного по инициационной схеме (смерть и воскрешение). Оно (расчленение) встречается и в других регионах, например в Австралии[340] или в Тибете (в тантрическо-бонском обряде гчод), — и должно считаться заменой или параллельной формой экстатического разрывания кандидата демоническими духами; там, где оно не существует или является более редким, спонтанное экстатическое переживание расчленения тела и обновления органов иногда заменяется отдачей собственного тела животным-духам (как у ассинибоинов) или демоническим духам (Тибет).

Если «поиск» духов и является доминирующей чертой североамериканского шаманизма, то это все же далеко не единственный метод обретения способностей. Мы привели несколько примеров спонтанного призвания (например, у Старой Дикси, см. выше), но в действительности их гораздо больше. Достаточно вспомнить наследственную передачу шаманских способностей, когда окончательное решение принадлежит духам и душам предков, или вещие сны будущих шаманов, которые, согласно Парку, превращаются в смертельные болезни, если не будут надлежащим образом поняты и приняты к исполнению. Для их интерпретации призывается старый шаман: он приказывает больному следовать указаниям духов, навеявших эти сны. "Обычно никто не хочет по собственной воле стать шаманом и не решается принять шаманские способности и подчиниться приказам духа, прежде чем другие шаманы не уверят его, что в противном случае его ожидает смерть".[341] Именно так происходит посвящение сибирских, центральноазиатских и других шаманов. Это сопротивление "божественному выбору" объясняется, как мы уже отмечали, двойственным отношением человека к сакральному.

Добавим, что и в Азии, хотя и реже, встречается добровольный поиск шаманских способностей. В Северной Америке, особенно в Южной Калифорнии, обретение шаманских сил часто связано с церемониями посвящения. У кавайису, луисеньо, хуаненьо и габриэлино, как и у диегуньо, кокопа и аква'ала, ожидают видения животного-покровителя в состоянии интоксикации, которую вызывают с помощью растения jimson weed.[342] Здесь мы имеем дело скорее с обрядом посвящения в тайное общество, чем с шаманским переживанием. Самоистязания кандидатов, о которых упоминал Богораз, принадлежат скорее к страшным испытаниям, через которые кандидат должен пройти, чтобы быть посвященным в тайное общество, а не собственно в шаманы, хотя в Северной Америке трудно четко обозначить границы между этими двумя религиозными формами.