Введение

Как становятся филологами? Ими рождаются или в них превращаются от избытка любви к русскому языку и литературе? Что в голове у этих безумных русичек, которые придираются к каждой запятой? Они люди вообще? Или бездушные словари и справочники? Эти вопросы наверняка крутились и продолжают крутиться в головах учеников и их родителей. А сколько мифов ходит о филологах… От некоторых иногда боишься сама себя, думаешь: «Может, я какой-то неправильный филолог?». Все коллеги очень умные и слишком серьёзные, а я люблю шутить и валять дурака. Я вообще нормальная?

Однажды меня спросили: «Как тебя занесло в филологию? С виду ж нормальная, весёлая девчонка». Как? Это целая история, которую и хочу рассказать.

В этой книге мы копнём очень глубоко, в самую душу одной филологички – меня. Вскроем и посмотрим – какая же там начинка. Во время этого «самовскрытия» я расскажу о своём непростом пути в филологи, почему выбрала эту профессию, и вообще – на каких дрожжах поднялось это придурковатое тесто.

Но я не хочу быть главной героиней этой книги. Впервые в жизни я рада отойти на второй план, чтобы рассказать о человеке, без которого точно не было бы меня такой, какая я сейчас. Книга посвящается моей учительнице русского языка и литературы – Ольге Анатольевне. Она великий человек и педагог, которого искренне люблю и восхищаюсь.

Я поделюсь своими чувствами, переживаниями и ситуациями, которые закалили, воспитали меня и указали на выбор жизненного пути, а также воспоминаниями о школе, которые особенно ярко засели в моей голове. Узнать меня настоящую получится, если при чтении удастся собрать все части этого эмоционально-событийного пазла. Я писала максимально откровенно, с юмором и самоиронией, слезами и обидами – такая попытка раскопать в самой себе что-то новое или же глубоко схороненное от недружелюбных глаз.

*****************************************

В младших классах училась я хорошо, но не отлично. Предметные предпочтения ещё не сформировались – любила и читать, и решать задачки по математике. Русский язык меня не очень интересовал, но в то же время и не отталкивал. Даже представить тогда не могла, что захочу связать свою жизнь с филологией.

Всё перевернулось с ног на голову в один миг – когда я перепрыгнула в пятый класс, минуя мифический четвёртый, и увидела её – нашего классного руководителя, учителя русского языка и литературы. Это была любовь с первого взгляда – я сразу почувствовала что-то близкое и родное, необыкновенную мощь и силу духа.

Знакомство состоялось до начала учебного года, когда нас, бывших третьеклассников, собрали в нашем новом кабинете. Не помню уже подробностей той встречи. В памяти навсегда осели: образ классного руководителя и тот самый класс – тридцать третья. От учителя я не могла оторвать глаз, долго рассматривала её: стройная, высокая, статная, со светло-пшеничными волосами, аккуратно собранными и крепко-накрепко зафиксированными заколкой так, что не выбивалось ни единой пряди. С другой причёской я не видела её никогда. Всегда было интересно: какой длины у неё волосы, а как она выглядит с распущенными? Красиво, наверное. Бледное аристократическое лицо, не испорченное килограммами косметики, строгие, умные и одновременно добрые глаза, на которые она надевала очки, – образ настоящей холодной королевы. Невозможно забыть её голос: простой, приятный, с едва уловимой улыбкой. Это была она – моя будущая любимая учительница – Ольга Анатольевна.

Кабинет, выделенный нашему классу, был абсолютно новый – до нас в нём не то что никто не учился, его не существовало в принципе. Нам досталась «новостройка», которая находилась в узеньком коридорчике. Кабинет был небольшого размера, не предметный – только доска да столы со стульями. С левой стороны располагалось два больших окна, завешенных простенькими шторами. В классе было очень светло и солнечно, даже электричество там было ни к чему. В воздухе витало необыкновенное чувство свежести и чистоты. Стены ещё пахли деревом, а столы и стулья – краской, они стали теперь моего любимого ярко-синего цвета, как безоблачное весеннее небо. Именно такой я запомнила нашу тридцать третью – свежей и неповторимой, ни у кого же такой не было, она такая одна.

Ольга Анатольевна чуть позже пересказала нам разговор с Галиной Ивановной – учительницей французского и классным руководителем параллельного класса. Нужно было определиться с кабинетами для двух пятых классов. Дано: необжитая тридцать третья и красивая просторная восемнадцатая – кабинет истории. Считалось, что последний вариант намного лучше. Галина Ивановна спросила у Ольги Анатольевны: «Что, монетку кидать будем?» – на что получила гордый ответ: «Она (восемнадцатая) мне не нужна, не буду я за неё бороться». Представляю, как удивилась этому Галина Ивановна.

Как же я была рада услышать эту историю. Восемнадцатая мне тоже не очень нравилась. Вроде хороший, тёплый и просторный кабинет, на стенах рисунки разных исторических эпох, но в глаза всегда бросались только обезьяны над дверью. Со временем они начали меня раздражать – сидишь на уроке, а тут обезьяны эти отвлекают. Восемнадцатая была ещё очень тёмной и мрачной, страшно не хватало дневного света, поэтому приходилось включать искусственное освещение. За окнами росли деревья, которые и перекрывали дневной свет. Неуютно.

После того, как начался наш первый учебный год под крылом Ольги Анатольевны, я резко полюбила русский язык и литературу. Стало очень интересно и всё понятно, в начальной школе эти предметы меня так сильно не цепляли, задачки по математике решать было куда занимательнее: считаешь, пишешь в конце ответ и радуешься. Что случилось? Почему? Но с математикой у меня, наоборот, не задалось с первого урока. Я перестала её понимать вообще. Хотела, учила, старалась – но получала тройки да двойки. В чём дело? Не понимаю, ничего не понимаю, как ни стараюсь. Обидно до слёз. Вроде хороший опытный учитель – Татьяна Егоровна, добрая, позитивная, улыбчивая. Но почему математика стала для меня чем-то непостижимым? Нет у меня ответа на этот вопрос. Разлюбила я математику, а она меня…

В пятом классе у нас появилась новенькая – Оля, которую оставили на второй год. Хорошая скромная девочка, я бы даже сказала забитая, молчаливая. Меня посадили с ней за одну парту, чтобы я помогала, подсказывала на уроках. И вот однажды вышла неприятная история с историей. Такая вот тавтология.

Проходили историю Древнего мира, как обычно на дом задали читать параграф и отвечать на вопросы в конце него. Наша учительница Таисия Леонидовна всегда спрашивала строго по ним. Я прочитала параграф, ответила на все вопросы кроме одного. Почему? В учебнике не было прямо ответа. Вопрос начинался примерно так: «подумайте, порассуждайте, почему…» Я с ужасом прочитала его. Как отвечать? Я не знаю… Мы вчерашние третьеклашки, нас не учили так рассуждать. А вдруг я «нарассуждаю» как-то не так, стыдно ж будет. Подумала: «Ну не могут меня завтра спросить и задать именно этот вопрос». Ага, конечно…

Урок традиционно начался с проверки домашнего задания. Остался последний, тот самый вопрос, моё сердце колотится где-то в пятках, хочу спрятаться в шапку-невидимку, а Таисия Леонидовна в этот момент водит ручкой по журналу, эти секунды кажутся вечностью. И не пронесло – звучит моя фамилия. Встаю, опускаю голову и молчу. Этот стыд не передать словами, хочется провалиться сквозь землю. Я учила, знала ответы на все вопросы, кроме этого. Почему спросили именно меня? Получаю двойку, сажусь и не стараюсь не подавать вида, что внутри меня разрывает от досады.

Через пару дней Ольга Анатольевна листает журнал, видит мой двояк, спрашивает с улыбкой и удивлением: «Ань, какую ты там историю не рассказала?». Рассказала всё как было. Ольга Анатольевна пообещала поговорить с Таисией Леонидовной обо мне. А то меня уже в двоечницы записали, и даже не из-за того моего ответа, а потому что сижу с Олей – двоечницей-второгодницей. Раз мы соседки по парте, значит, я такая же. Логика железная… Но всё закончилось хорошо. Ольга Анатольевна объяснила Таисии Леонидовне ситуацию, поэтому из списка двоечниц меня благополучно вычеркнули.