Информационная война, вопреки устоявшемуся мнению, не проиграна Россией хотя бы по той простой причине, что расколоть российское общество так и не удалось, а операция на Украине и политическая власть в стране поддерживаются сознательным большинством. Более того, западным странам не удалось достичь ни одной заявленной в ходе «Холодной войны 2.0», как сформулировал американский президент Барак Обама, цели: ни «изолировать» Россию, ни «разорвать её экономику в клочья», а также сделать русофобию в других странах, помимо западных, нормой. Наоборот, различные акторы в странах НАТО прямо указывали на то, что перестали верить собственной пропаганде.

Общество развитого потребления стремительно деполитизируется, одновременно радикализируясь и становится легко управляемым с помощью фобий, активно навязываемых через медиа. Наиболее распространенными из фобий сегодня в разных странах становятся русофобия и мигрантофобия. Ситуацию усугубляют законодательные запреты свобод (информации, мнений и так далее) – путь, на который достаточно давно вступили медиа общества развитого потребления, сначала выдавая свою редакционную политику и реальные идеологические ограничения за истинную свободу слова.

С этого пути сложно будет свернуть без полного возвращения западного сообщества к истокам, так сказать, тем более, что информационная политика стран НАТО, по сути, заключается в постоянном умножении лжи под видом нарративов.

В Евросоюзе, к примеру, прекрасно осведомлены, что предполагаемое вступление Украины и Молдавии в союз является экономической катастрофой и фатальной ошибкой для этих стран, а не пресловутым сигналом России, как настаивает европейский официоз. Планы на Украину и Молдавию, скорее всего, гораздо более утилитарные: Брюсселю, Лондону и Вашингтону необходимы малолюдные территории для разведения агропромышленных культур, населенные мигрантами, находящимися фактически на положении рабов – колонов, в развитие концепции неоколониализма.

Настойчивое вовлечение Финляндии и Швеции в состав НАТО, произошедшее по решению ангажированного США истеблишмента этих стран без соответствующих референдумов, но представленное как добровольное решение гражданских обществ, по сути, представляет собой политическое изнасилование той части гражданского общества этих стран, которая не планировала терять нейтральный статус.

Перед этим общественность указанных стран была введена в состояние аффекта с помощью угроз и шантажа: дескать, агрессивная Россия непременно нападёт. Впрочем, необходимо учитывать, что часть финского и шведского обществ действительно настроена антироссийски и подвержена крайним формам русофобии. Речь идёт об исторической памяти и войнах с Россией, за которые скандинавы предполагают взять реванш.

Тем не менее, болеть общественными болезнями продолжительное время нельзя, инстинкт самосохранения срабатывает в аварийном режиме и поэтому российской стороне важно поймать этот момент и использовать его для оздоровления отношений со своими соседями.

Тут, кстати, нельзя попасться на фокус, который уже несколько лет пытаются провернуть Вашингтон и Брюссель – временно передать проблемные лимитрофные режимы на российский баланс, при этом, не меняя их внутренней организации и антироссийского настроя. Предполагается, что Россия, по итогам европейского конфликта, за свой счёт стабилизирует экономику этих стран, после чего США смогут снова вернуться к теме «евроинтеграции» лимитрофов или вовлечения их в ареал влияния НАТО.

В результате, на смену нынешним санкциям могут прийти более радикальные тактика и стратегия недружественных государств. Так что обществу необходимо соблюдать информационную гигиену, прививая её целевым и систематическим образом, и, одновременно, принимать непосредственное участие в формировании коллективного политического сознания в своей стране.

В США, Британии и Евросоюзе обыватели фактически изолированы от воздействия независимых медиа и от объективной информации, поэтому целесообразно сосредоточить внимание на работе с медиа Китая, Индии, ОАЭ, Турции и некоторых азиатских стран – информация от них может быть канализирована в Западную Европу и в США.

Действующие информационные алгоритмы в западных поисковиках контролируют выдачу контента по запросам. Как правило, неудобную информацию держат на дальних строчках, так, чтобы долистать до необходимой, надо постараться и потратить время. Особенно чувствительная для руководства западных стран информация вообще исключена в поисковиках к выдаче.

Очевидно, что НАТО давно достигло пределов своего развития с точки зрения географии, как северный альянс и дальше может развиваться только как глобальная организация. В результате, на данном этапе Россия нуждается в том, чтобы демонстрация её военной силы была достаточно наглядной. Необходим переход в ментальное наступление и окончательное избавление от постсоветского атавизма – необходимости одобрения своих действий со стороны западных стран.

Также необходимо массовое осознание себя как страны с ресурсным (экономическим) потенциалом не только, так сказать, в минеральном выражении, но и интеллектуальном выражении тоже. Интеллект является несомненным конкурентным преимуществом России.

До недавнего времени преимуществом западных стран была привлекательная модель тотального потребления. Теперь же в наличии имеется постепенное выравнивание уровня этого потребления в самых разных, в том числе, незападных странах. Как результат, модель перестала быть привлекательной, но она присутствует в восприятии части граждан в виде стереотипа о пиетете перед сентенцией The West is The Best. Одновременно произошло затухание духовной/творческой ценностной активности общества и эти два процесса оказались связанными напрямую.

Сейчас на геополитическом уровне идёт формирование нового ценностного предложения, которое делается от лица России, прежде всего.

Интересно, при этом, что Китай на самом деле озаботился поддержкой России только тогда, когда возникла реальная опасность фактической отмены институтов частного и государственного права: на примере односторонней «заморозки» золотовалютных резервов, незаконной конфискации суверенных активов и так далее. Это завизировало сильную аффилированность Китая с западными странами, прежде всего, с США.

Резистентность гражданского общества России к попыткам его деморализовать, в этой связи, имеет простое объяснение. Дело в российском или даже советском менталитете: включились условные рефлексы, сформированные за время Великой Отечественной войны в Советском Союзе.

Государственная пропаганда – неотъемлемая часть российской военной машины – отполировала до блеска старые механизмы консолидации общества, такие как антифашизм, добровольчество, конвенциональность при ведении военных действий, защиту справедливости и так далее, и применила новые: тотальную цифровизацию процессов, социальный пакет для контрактников и добровольцев, привлекательные финансовые условия для мобилизованных и другое.

Для западных стран ситуацию усугубило то, что с самого начала им не удалось скрыть своих истинных намерений – коллективный Запад очевидно двинулся за российскими ресурсами, которые ему крайне необходимы для того, чтобы поддерживать свою жизнедеятельность. Со времен мировых войн в ХХ веке мало что изменилось, и понимание этого простого факта уже распространилось в российском обществе.

В оправдание этих своих действий США запустили процесс отказа от международного права в пользу правил и не преуспели: идея, несмотря на настойчивость, с которой она навязывается, не стала популярной. Разрушение базовых основ международной безопасности после выхода США из правового поля – из Договора об открытом небе, ПРО и других соглашений, развязало руки не только Штатам, но и другим странам – России и Китаю.