То и дело слышалось:

– Нет, так не пойдет. Сразу же укокошат.

– А вдруг вот возьмут и не откроют клетку?

– А что, если…

                  Глубокой ночью Романа вдруг осенило:

– Вот я – колода старая! Нам в первую очередь нужен транспорт, чтобы скрыться как можно быстрее и дальше. Перекроют дороги,– пиши-пропало. Бежать будет поздно.

А все остальное по мере поступления.

– У меня-то есть машина. Но как дотянуться  до нее отсюда? У товарища, правда, запасные ключи и доверенность на ее использование есть. Но как он узнает? Да и отобрали у меня все водительские документы при аресте.

–Не такой же преданный, как твой друг- любовник?– Не без сарказма прошептал Роман, усмехаясь.

– Вроде, не такой. С самого восьмого класса  дружим.

– На этом и остановимся.– Роман подпер в задумчивости подбородок.– Ладно, ложимся спать. Утром достану телефон, позвонишь ему.

– Это как? Сквозь стену проберемся что ли?

– Есть у меня задумка одна. За деньги здесь и не такое возможно. Все. Отдыхаем.

Только он лег на нары, тут же захрапел на всю камеру:

– Хыр, хыр, хыр-хыр.– несся храп с каким-то бульканьем в придачу.

Это ж надо иметь спокойствие: только коснулся телом нар, уже отключился.

Сокамерники стали недовольно бурчать:

– Вот гад! Никакого спокойствия! Полночи шептался с новеньким, остальные часы  будем его концерты слушать.

– Толкните, кто-нибудь его в бок!

Но  никто не толкал.

А Корней снова вертелся, как муха на скользком стекле. Вставал, ложился. Снова вставал. Нервишки ни к черту. Все думал, как пройдет их с Романом рискованная задумка? Но пропавший сын стоял перед глазами. К рассвету Корней решил: жизнь сына-превыше всего. Все остальное-ерунда. Как только подумал  это,  забылся в нервном сне, вскакивая и бормоча отдельные фразы.

– Вот еще выискалась находка для врага на нашу голову. Бормочет что – то -поди разбери,– вздохнул сокамерник с рядом стоящих нар. – Когда только проклятое утро наступит?

Корней сквозь дрему слышал, как загалдели сокамерники, слышал лязг затворов, когда принесли завтрак. Не было сил открыть глаза.

Мужики стучали ложками по железным чашкам, что-то говорили. Корней не вслушивался. Он понимал: от отдыха зависит, сможет  он бежать в нужный момент так, как бегал в школьной секции легкой атлетики. Столько времени минуло с тех пор.

Он хоть еще молодой, а как справится с бегом Роман? Ему -то уже под шестьдесят. И сам же себе отвечал: ничего, страх  толкает иногда даже на рекорды. И вообще, спит он или просто лежит с закрытыми глазами? Мозг работал бесперебойно и на удивление спокойно. Отдохнул все-таки.

Вдруг почувствовал толчок в бок. Открыл глаза. Из-за его головы выглядывал Роман.

– Вставай. Пора. Я сунул под подушку телефон. Поговори с другом. Много не рассусоливай. Скажи главное. И все. Я прикрою тебя спиной.  Пока мужики едят, это вполне реально.

 Как ни странно, товарищ ответил с первого звонка.

– Тимоха, друг, спасай! Пропал мой сын. Обвиняют меня. В оборот взяли нехилый. Чувствую, прямо горят желанием засадить за решетку. Ничего не остается, как завтра по пути в суд бежать.

–Все понял. Что надо сделать? Ты будешь один?

– Пригони мою заправленную машину под мост, спрячь, чтоб не было видно, ключи положи  под  колесо с водительской стороны. Удираем вдвоем.

– Все будет тип-топ.  Хорошо, что позвонил утром.В обед уезжаю в командировку. Кстати, надо сохранить билеты . Вдруг докопаются. Ну, Корнюха, удачи. Буду держать сжатыми кулаки. В бардачок положу телефон. Если что, обращайся.

–Спасибо. Пока.

Телефон Корней засунул Роману за воротник. Тот тут же лег, придерживая воротник и потягиваясь:

– Что за погода? Дождь что ли собирается? Ломит все тело и клонит ко сну.

Один из сокамерников засмеялся:

– Еще б не клонило. Полночи глаз не смыкали. И нам не дали.

– А, ничо! На том свете отоспимся.– Роман сделал вид, что чешет шею. Сам зажал в ладони телефон и поднялся с нар, второй рукой стал собирать посуду на столе. Телефон спрятал между первой и второй тарелкой.

      Раздался лязг затворов, открылось окошко, послышался бас:

– Посуду собираетесь отдавать?

– Конечно, конечно! Вот, возьмите.-Он протянул стопку тарелок с ложками работнику кухни.

Тот посмотрел пристально на Романа, который сделал перед ним реверанс. И наклонил голову вправо. Мужики засмеялись.

– Никак толстяка на танец приглашаешь?!

– А то! Чего б и не повеселиться?! – Так же, шутя, ответил Роман.

                  Мужики достали из тайника  карты, стали играть. Роман покрутился возле них, заглядывая каждому через плечо. Изрек:

– Ну, не игрок я.– Развел руками.–  А вот до водки и до баб охочий. Тут любого переплюну, заткну за пояс. Был у меня случай. Приглянулась одна: тот не такой, этот не эдакий. Любит рестораны и букеты. Так я ее за день так раздрочил, что отдалась прямо в кустах на стояка.

– Во, ловелас!

– Класс!

Сокамерники развеселились и стали топать ногами так, что снова открылось окошко, и хриплый голос заорал:

– Чего бузим? В карцер захотели? Так это всегда пожалуйста.

Карты тут же скрылись со стола. Наступила гробовая тишина.

– Вот! – усмехнулся надсмотрщик, перебрасывая ментовскую  палочку  с одной ладони в другую.– Совсем другое дело. А-то смотрите, вмиг в карцер отправим.

                  Роман вернулся к Корнею:

– Ну, вот. Машина завертелась. Лиха беда начало. Все решили, теперь только ждем.

Кстати, сопровождать будет новенький. Салага, можно сказать. это уже неплохо. Нам только на руку.

– Какая разница?

– Это как кто-то зажимает бабу  в углу, а кто-то только  дразнится. Потом узнаешь.

Где-то спустя час  снова лязг засовов и такой же металлический голос:

– Шумейко, Тибетский! На выход. С вещами.

Подскочили, как ошпаренные, переглянулись. Снова заколыхалось желе внутри, задрожали поджилки: кто знает, может этот взгляд станет последним в жизни.

Глава 3.  Побег. Встреча с медведем.

В автозак посадили не двоих, как предполагали, а троих. В последний момент привели молодого  пацана, отсидевшего  по хулиганке. Щуплый, с бегающими от страха глазами, он вовсе не производил впечатление злостного преступника.