И правда, на следующий день Корнея повели  в другой кабинет.

И снова несколько дней игры в испорченный телефон. Те же самые вопросы, только теперь еще и с искажением в записях протокола допроса. Корней говорил одно, записывали другое. Потом ему  приходилось немало попотеть, когда подсовывали протокол. Он внимательно все читал, а потом внизу дописывал то, с чем не согласен.

– Сколько веревочке ни виться, все равно когда-то покажется ее конец. Думаете, вы  такой умный. Весь из себя. Ан нет. Есть и поумней. Так или иначе скоро допытаемся до истины. Поэтому вам лучше на начальном этапе признать свою вину. На суде это зачтется.

– Мне не в чем признаваться. Лучше бы сына искали, а не мне мозги пудрили. Надоели уже. В миллионный раз говорю, никого я не похищал и не убивал. Поэтому и признаваться не собираюсь. Больше того: узнаю, кто это сделал, пусть пеняет сам на себя.      – Ну и зря. Мы вам хотим помочь, а вы становитесь на дыбы. Ну, и флаг вам в руки. Получите максимальный срок. Потом одумаетесь,  да будет поздно. И насчет угроз вы зря тут распинаетесь. Никто вас и слушать не станет.

– Уведите,– крикнул он охраннику.

Господи! Когда же этот ад кончится? Они что, все с ума посходили? Потеряли нюх? Не в состоянии  отличить преступника от простого человека? Или это я выжил из ума?

Как могла Лилька написать обо мне такую чушь? Я ведь боготворил их с сыном. Вот уж никогда не думал, что придется попасть в такой переплет.

На следующий день в камеру за ним не пришли. Он до самого вечера ходил из угла в угол, анализировал создавшуюся ситуацию. Что могло произойти в их семье, когда он отсутствовал? Может Петруха поругался  с матерью и сбежал из дому? Наверное, она обидела его? У нее за этим не станет. Особой тактичностью никогда не отличалась.

      Где теперь он? Его правда похитили или убили? Как такое могло случиться? Петя от природы спокойный, рассудительный. Если и посещал секцию самбо, только для обороны.

У него не было врагов, зато друзей много. И как теперь найти его или хотя бы помочь?

К ночи он так вымотался, что, когда лег на нары, ноги от облегчения загудели, голова отключилась. Он перестал видеть и слышать.  На мгновение даже задремал.

Но тут же снова открыл глаза. И до утра  не смог заснуть.

После завтрака за ним пришли. Повели  в другой кабинет. Каждый шаг отдавался в полупустом здании, как удар по наковальне. Звенело в ушах. На двери успел заметить: Следователь… И что-то еще… Не успел прочитать.

Заныло в груди: Господи, снова будут доканывать дурацкими вопросами.

Охранник вышел. Он остался в кабинете. Стояла гробовая тишина. Только над головой хозяина кабинета жужжала муха.

Подумал: говнистый, видно. Стало как-то веселее на душе. А зря.

– Ну-с, приступим-с,– заговорил следователь  почему-то на старорусский лад.– Меня зовут Ефим Семенович. Буду вести дело об исчезновении вашего сына Петра. В его похищении или убийстве обвиняет вас жена. Вот ее заявление.

– Да показывали уже. Мой… сын.. пропал?! – у Корнея глаза полезли на лоб, выступил пот и почему-то отвисла челюсть. – Зачем мне его похищать или убивать, если мы живем в одной квартире? И вообще я недавно возвратился с вахты. В чемодане билеты. – Он сказал следователю.– Сами видели чемодан со мной.

Тот швырнул  брезгливо проездные документы на стол.

– Вы, молодой человек не перекладывайте свои “зачем” и “почему” с больной головы на здоровую. Мое дело- вести допрос по форме. Так вот и отвечайте на вопросы, которые в этом кабинете надлежит задавать мне. Когда станете служить в полиции, тогда вам и карты в руки. А сейчас только слушайте и правдиво давайте ответы. Ну и потом, соответственно, подпишете протокол  допроса. И все. Остальное меня мало колышет. Ясно?

Следователь приступил к выполнению своего долга, Корней помогал ему в этом. Он злился на всю эту галиматью с писаниной, вопросами-ответами и прочей ерундой. Какого лешего они занимаются бюрократической волокитой, когда надо бежать, волосы рвать на себе, рыскать по друзьям и врагам, искать свидетелей. А они тут писюльками занимаются: кто такой, где учился, работал, крестился, какие отношения. А какие они могут быть? Конечно, родственные. Сын для него был всем на этом свете. До сего момента вместе с женой. Теперь один – единственный.

– Где вы были 21 мая в 19 часов времени?

– Я уже говорил, на вахте за три тысячи километров отсюда. Вылетел оттуда самолетом в 24 часа ночи. И только утром добрался сюда.

– И что же вы выбежали из подъезда, как ужаленный, если приехали домой?

– Так захотелось. – Огрызнулся Корней.

Не хотелось посвящать посторонних в семейные проблемы.

– Отвечайте по сути вопроса.

-Жена была не одна.

– Сюрпрайз, в общем. Понятно. – Ехидно поддел его следователь.

– Что вам может быть понятно, если сам не могу найти причину такого ее поведения?!– вспылил Корней. У него подергивались глаз и рот.

– Мечтал о встрече с ней и с сыном. Месяцы, дни, часы, минуты считал. А, оказывается, меня тут никто не ждал. Да еще и обвинили черт знает в чем.

–Мне ваша боль понятна. Тоже мужик. Знаком с женскими “подарочками”. Но разговор не об этом. Хотите, дам совет? Подумайте в камере, что для вас важнее: измена жены или сын? Если его пропажа ваших рук дело, признайтесь. Это смягчит ваше положение. Если нет, приводите доводы, предъявляйте доказательства невиновности.

– Я же вам сказал. Жены теперь для меня не существует. Волнует только сын. Его искать надо, а вы вместо этого тратите время на пустую болтовню и палец о палец не бьете, чтобы хоть на миллиметр сдвинуться с места в его поисках. Не я ведь должен что-то доказывать или искать, а вы.

– Больно, разговорчивый, посмотрю! Свои обязанности знаю без сопливых.– Он гневно стукнул по столу. И нажал тревожную кнопку.

Вошел конвоир.

– Уведите!– громко сказал ему следователь.

Корней у двери оглянулся. Следователь захлопнул папку с бумагами и, подойдя к окну, уставился в него, словно именно в нем высматривал появление правильных ответов на свои несметные полчища вопросов. А у Корнея в голове вертелось, как на застрявшей пластинке: Что же делать? Где искать Петра? Что вообще здесь произошло? Мозг Корнея накалился от дум и предположений.

       Он родился и вырос в интеллигентной и благополучной семье. Отец служил кадровым военным, мать преподавала в школе. В семье были установлены добросердечные и  уважительные отношения ко всем членам семьи. Ни у кого не появлялось желания идти наперекор этим правилам. Такую модель жизни Корней

считал идеальной и в дальнейшем придерживался ее принципов.

      Из-за частых переездов он был вечным “ новеньким”. Только найдет общий язык с одноклассниками, отца переводят на службу в другую часть и местность. Хотя с восьмого по одиннадцатый класс повезло все-таки проучиться в одной школе, где  с самого  первого дня подружился с  Тимофеем. Впоследствии он называл его Тимохой.

Они пронесли эту дружбу сквозь года и множество неурядиц. Вместе воевали в Чечне, где к их дуэту как-то незаметно присоединились ровесники  Денис и Игнат.  Они находили общие темы, не раз спасали друг друга на поле боя. Двое первых так и остались жить в родном городе. Денис женился, отправился  на заработки на север. Там и обосновался. Игнат уехал в Москву учиться и незаметно исчез из поля зрения.