– Да? И каков результат?

– Никаков, – вынужден был согласиться я.

– Виктор, ты же понимаешь, что овец надо найти? Как мы зиму без них встречать будем? Побираться?

– Понимаю. Сейчас соберусь, и отправлюсь к Кривому логу, там ещё не искал.

Кивнув, отец вышел из дома. Я же, вполголоса ругаясь на тупых животных, решивших вчера сбежать из загона, собрал котомку с нехитрым перекусом и набрал из бочки в мех воды. Затем прикрепил к поясу свой широкий нож, прихватил лук, не забыв проверить тетиву, перекинул через плечо тул с десятком стрел.

Выйдя на улицу, я вдохнул горячий летний воздух и огляделся. Во дворе мама развешивала выстиранное в реке бельё. Увидев меня, она усмехнулась:

– Ну и силён ты дрыхнуть!

– Только ты не начинай, – улыбнулся я в ответ, – Отец и так целый день не даст покоя!

Поправив косынку, мама подошла ко мне, поцеловала в щёку и потрепала по непослушным, светло-соломенным волосам – совсем непохожим на волосы родителей.

– Просто уму непостижимо, как ты вытянулся за последний год, Вик! Скоро станешь как имперский гвардеец!

– Ага, – фыркнул я, – Ты их видела хоть раз?

Мама рассмеялась чистым, звонким смехом:

– Что правда, то правда, в нашей глуши они никогда не появлялись. Но я всегда представляла их здоровенными, широкоплечими и с кваратными рожами. Точь в точь, как ты.

– Эй!

Продолжая смеяться, мама отошла к отцу и что-то сказала ему. Я не расслышал – махнул им рукой и вышел за ворота.

Моя деревня, Полынный брод, раскинулась на двух берегах реки, текущей меж холмов. Ниже по улице старый Герт, умеющий материться без повторений больше часа, снова чихвостил ученика кузнеца. С другой стороны соседские дети плескались в здоровенной луже, но к ним уже бежала мамаша, с явным намерением отхлестать грязнуль хворостиной. За рекой крутились лопасти мельницы, на мосту сидели рыбаки, а со стороны кузницы доносились звуки молотков – Толстяк Росс менял крышу.

Всё было как всегда, как вчера, позавчера – и последние сорок лет, с тех пор Дикий край заселили по “закону необжитых земель”. После войны с лесными жителями – бауланами – правители Вольных Марок присоединили к своим небольшим государствам земли, расположенными к востоку от Мглистых гор. И чтобы заселить их, объявили, что освободят всех поселившихся тут людей от налогов на двадцать лет.

Собственно, даже спустя четыре десятилетия, наместники нашего князя Эйндхарта с отрядами военных приезжали в поселения всего раз в год – за положенной десятиной – и получив её, убирались восвояси.

А мы… Мы жили, как жили – возделывая землю, выращивая скот, охотясь и находясь вдали от суеты большого мира.

За семнадцать лет я привык к такой жизни – и она мне даже нравилась! Семья, друзья, симпатичная дочка мельника, с которой мы иногда… Кхм… Праздники уборки урожая, летнего и зимнего солнцестояния, ярмарки в Еловых выселках – крупнейшем поселении на сотни километров вокруг, которое мы называли “городом”, хотя эта была просто очень большая деревня с фортом…

Всё было.. Хорошо. Лучше, чем у многих других.

Конечно, иногда я думал и о других землях – о путешествии по Маркам, о степи далеко на юге, где жили кочевники, и невообразимо огромной Тиорской Империи, расположенными за Мглистыми горами и состоящей из десятков вполне самостоятельных герцогств. О неведомых землях на дальнем западе, у края материка, выжженных магической войной тысячи лет назад.

О магах и колдунах, которые не только давали иллюзионные представления перед владыками, но и умели повелевать стихиями. О “цивилизации”, когда нагреваемая колдовством вода попадает в дома по трубам прямо из земли!

О театрах, библиотеках, академиях, храмах Великих, о море и кораблях, которые его бороздят… О путешествиях и дальних странах, о сражениях, доблести и чести!

О Рифтах – огромных проходах в Шейд, расположенных за невообразимо огромным Керранским заливом, которые охраняли Носители Доспехов, и рядом с которыми были выстроенные магические Крепости – человеческая, Рубинового пламени, и эльфийская – Изумрудного.

Правда, побывать в последней не представлялось возможным даже в теории. Слишком уж сильно мы и остроухие не любили друг друга.

О драконах, которых были опасными, но разумными существами, помогающими людям… О других маунтах…

О гномах и их невероятных, по слухам, подземных городах…

О Халифате, раскинувшемся за Великой пустыней мёртвых, о северных фьордах, об Архипелаге ящеролюдов, о таинственных берегах открытого совсем недавно Керакаса, на которые толком не ступала нога человека, и о которых иногда шёпотом рассказывали заезжающие в деревню немногочисленные путники.

А ещё было бы здорово хоть одним глазком глянуть на летающий город Анкха Некроманта…

В общем, я думал обо всём, о чём время от времени болтали в таверне. Честно говоря, мне хотелось – очень хотелось! – всё это увидеть, но…

Всё это было далеко, и являлось для меня, прожившего всю жизнь в Диком краю, чем-то вроде… Сказки.

И тот сон, что снился в последние дни – был частью этой сказки. Страшной, но… Одновременно с этим – притягательной.

А жизнь – настоящая, тяжёлая и, временами, скучная – она была тут, рядом. И от неё нельзя было отвертеться, как бы ни хотелось.

Впрочем, если выбирать между таким ужасом, какой я видел во сне, и тем, что я имею сейчас – я бы и выбирать не стал!

Размышляя об этом, я шёл по улице пока не встретил своих приятелей – Черга и Сома, едущих на телеге со своими родителями. Длинный, рябой и рыжий, и коренастый, черноволосый с приплюснутым лицом, они были похожи меж собой… Да никак они не были похожи, честно говоря. Но странным образом спелись друг с другом – и со мной.

– Эй Вик! – крикнул мне рябой Черг, – Снова за овцами?

– Ага, – я ускорил шаг и запрыгнул к ним в телегу, – Доброго всем дня.

Родители моих друзей что-то буркнули в ответ, и принялись дальше вполголоса обсуждать волков. В последнее время этих тварей в округе расплодилось достаточно много, чтобы староста задумался о масштабной охоте.

– Куда сегодня? – поинтересовался Сом.

– К Кривому логу, – ответил я, – Единственное место в округе, где не смотрел. Если там не найду, то… Придётся брать у отца лошадь, и кататься по ближайшим деревням. Если эти долбаные волки уже не перерезали всю отару…

– Ты смотри аккуратнее. Ещё нарвёшься на стаю.

– Забыл, кто лучший лучник в деревне? Так могу напомнить о последнем празднике летнего солнцестояния! А по деревьям волки лазить не умеют, – отшутился я, и спрыгнул с телеги – мы как раз выехали из деревни. – Ладно, парни, бывайте!

– К вечеру вернёшься?

– Надеюсь.

– Приходи к трактиру, танцы будут!

– Ага!

– И Марика придёт!

Надеясь, что они не видят, как я покраснел, махнул друзьям, отправившимся в сторону покоса, а сам пошёл в противоположную сторону – на север, по просёлочной дороге с обеих сторон усаженной акациями.

До Кривого лога отсюда было километров шесть, так что я добрался до него примерно через час. Место это назвали так неспроста – огромная долина, больше похожая на каньон, расползлась среди холмов во все стороны на многие километры. Местами она заросла густым перелеском, а местами непроходимым буреломом. Небольшие озёра, болота и высохшие участки леса перемежались друг другом.

Полазив по Логу изрядное количество времени, вспотев как бродячая собака, выпив всю воду и съев всю прихваченную с собой снедь я не нашёл даже следов наших овец. Поняв, что солнце начинает клониться к закату, с раздражением решил возвращаться.

Думая о том, как мне влетит от отца за всё ещё не найденную отару, я понуро шагал по дороге, и был, наверное, уже на полпути к деревне, когда в воздухе раздался оглушительный треск. Первой мыслью было то, что приближается гроза – но в небе не было ни облачка, и я заозирался в поисках тучи…

И замер, увидев, как над деревней появляется огромная трещина… Небо расходилось на две части – будто расползающаяся от старости ткань… По краям этой прорехи мелькали алые молнии, а она всё увеличивалась и увеличивалась!