– Трейси, что не так?

– Скажешь мне, какого черта Уилсон печется о тебе?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Он сказал не приближаться к тебе, оставить в покое. Если ты, маленькая сучка, вознамерилась залезть в наши с ним отношения, то я уничтожу тебя на хрен! От тебя мокрого места не останется, поняла?

– Я не знаю, почему он сказал это. Клянусь!

Но я знала. И говорила ему, что он повесит на мою спину мишень. Но даже тогда я не восприняла его слова всерьез. А после нашего последнего разговора мне казалось, он забудет о моем существовании.

– Тупая-тупая дрянь! После вашего появления моя жизнь превратилась в ад! Мой отец больше не бывает дома, задавшись целью оттрахать твою мамашу во всех штатах страны. Она забрала его у меня, а теперь и ты вздумала лезть в мою жизнь и настраивать против меня моих друзей. Я не допущу этого. Выходи из машины!

Мне хотелось многое сказать Холстед, но язык прилип к нёбу, ведь страх остаться здесь одной пересиливал возмущение и ярость.

– Трейси…

– Пошла вон! – закричала она.

– Но как я доберусь домой? Здесь практически не ловит связь.

– Это не мои проблемы, проваливай, пока я не сбросила тебя с моста, – огрызнулась она, пронизывая меня разъяренным взглядом.

Я еще несколько секунд смотрела на сводную сестру, а затем решила:

– Пошла к черту! – Я вышла из машины и с силой захлопнула дверцу. Она все равно выставит меня, поэтому я не хотела молчать. – Ты жалкая обиженная девчонка, которая проела мозг каждому вокруг себя. Твой отец отдалился не из-за моей матери, а из-за тебя, потому что находиться с тобой в одном помещении – самая настоящая пытка! – Я тяжело дышала, вглядываясь в побагровевшее лицо Трейси, чувство вины мгновенно сжало мою голову, но я не могла остановиться. – Так может теперь он просто не в силах даже смотреть на тебя? Ведь знает, что ты виновата в смерти матери.

Трейси было восемь, когда это случилось. Избалованная Холстед истерила из-за очередной игрушки, которой не оказалось в детском магазине. Ее маме пришлось отстегнуть ремень и повернуться к дочери. Мистер Холстед отвлекся всего на секунду, скользкая дорога и встречный автомобиль стали черным днем для этой семьи. Я знала это, как и знала, что Трейси винит себя в ее смерти.

Из глаз Холстед покатились слезы, но она поспешно стерла их со щек.

– Лучше не возвращайся. Я превращу твою жизнь в ад, – надломленным голосом сказала она, а затем резко надавила на педаль газа и скрылась в ночи, оставляя меня одну.

Я пожалела о своих словах сразу же. Я ведь не такой человек. Но времени на раздумья у меня не было, нужно было придумать, как вернуться домой.

– Привет, Кирби, – ухмыльнулась Холстед, как и прежде высокомерно оглядывая меня с ног до головы. – Ты почти не изменилась. Мама скучает по тебе.

В моей руке снова зазвонил телефон, вместе с этим на экране высветилось сообщение:

Кирби, Трейси хочет с тобой встретиться.

– Мама? – удивилась я, пряча телефон. – Продолжаешь делать вид, что вы счастливая семейка?

Ее губы дернулись.

– Нам нужно поговорить.

– С чего это?

– У меня… стряслось кое-что.

– И? Это мои проблемы?

Трейси нахмурилась.

– Нет, но…

– Вот и славно. Я опаздываю на встречу с подругой. Понятия не имею, как ты нашла меня, ведь даже мама не знала о моем новом месте работы, но сделай милость, проваливай и не возвращайся.

– Кирби! – Трейси обхватила мою руку. Ее взгляд потяжелел, и на секунды я снова оказалась в прошлом. Снова чувствовала страх перед сводной сестрой. – Ты должна мне!

С того момента, как я получила странное сообщение, прошло чуть больше недели. Я переживала, а теперь наконец поняла, в чем дело – в город приехала психопатка Холстед. Это она пытается запугать меня, как и раньше.

Я резко вырвалась из ее цепкой хватки.

– Ни черта я тебе не должна! Ты заслужила все, что произошло с тобой, даже больше. А теперь проваливай.

Я поспешила в кафе и уже через час сидела на удобном диванчике и прожигала взглядом аппетитный кусочек медового торта.

В голове не укладывалось.

– Так у нее нет причин заявляться к тебе сейчас? – осторожно спросила Митчелл.

Знаю, она решила, что я тронулась, ведь уже пятнадцать минут молча смотрела на пирожное.

– Ни единой. Я покинула Сиэтл и больше не виделась с ней. Понятия не имею, что она делала, но все это очень странно.

– Может, она желает искупить свою вину?

– Трейси? Чтобы искупить вину, нужно прежде всего чувствовать себя виноватой. Холстед не способна на эти чувства.

Она вообще не была способна ни на что, кроме ненависти и злости. Так я думала, пока однажды, проходя мимо ее комнаты, не услышала судорожные всхлипы. А затем последовал голос мамы:

– …жизнь так несправедлива. Но твоей вины в этом нет…

И заглянув в комнату, я обомлела, замечая, как Трейси вдруг бросается на мою маму и крепко обнимает ее.

Так я и узнала, что у стервы школы все же было сердце, а вот мое в тот день получило первый глубокий порез. Ведь с того дня отношение мамы к Трейси изменилось, она стала проявлять к ней больше сочувствия, а сама Холстед полностью поменяла тактику поведения. Ее единственной целью была я.

– Тогда другой вариант. Ты говорила, что она тронутая, может, она появилась в городе неспроста?

– На что ты намекаешь?

– На то, что она может представлять опасность для тебя.

Я в сомнениях покачала головой, но все же рассказала Перри о том сообщении. Митчелл побелела от страха.

– Это очень серьезно, Кирби.

– Это просто нелепость.

Перри вздохнула и заправила рыжие локоны за уши:

– Слишком много совпадений. Я бы на твоем месте выслушала Холстед. Тебе нужно быть настороже. Более того, следует обратиться в полицию.

Я рассмеялась, глядя на встревоженное лицо Перри.

– Нет, Трейси и раньше выкидывала нечто подобное, она просто пытается вызвать во мне паранойю, но я не позволю ей навредить мне, больше нет.

– На следующей неделе вы должны выдать лучшее, на что способны. Представители «Ла-Розе» ждут от нас профессионализма, а я жду от вас полной отдачи, иначе зачем вы здесь? – Присцилла нагнетала и без того напряженную обстановку.

Я была готова еще месяц назад: развернутая презентация с фотоматериалами, исследование рынка и статистические данные. Этот проект был моим золотым билетом, нельзя его упускать.

Я кивнула, провожая начальницу взглядом, а затем обратила внимание на Аннабет. Она выглядела такой изможденной, явно не успевала. И мне бы радоваться и злорадствовать, но я испытывала лишь жалость к ней. По правде говоря, я считала, что мы обе заслуживали это место. Нас просто поставили в такие условия. Ничего личного.

Выключив ноутбук, я поспешила в отдел моды к Рокси. Подруга была не в настроении, но, когда я зашла, она все же приветственно вскинула бровь, – большее, что можно от нее ожидать, – а затем снова вернулась к планшету.

– Дай угадаю, ты зашиваешься?

– Как и весь отдел, – выдохнула она. Я взглянула на кабинет с двумя стеклянными раздвижными дверьми, где работали еще две сотрудницы. – Эмми не одобрила моделей, она не знает, кто ей нужен, и мы вынуждены показывать ей сотни девушек в надежде, что она отыщет тех самых. Кора раздражена. А еще эта приперлась с самого утра и сует свой нос в наши дела.

– О ком ты? – озвучила возникший в моей голове вопрос подоспевшая Бёрди.

В этот момент из кабинета вышла Эмми, за ней Кора – директор отдела моды, вместе с ними миниатюрная девушка с короткими светлыми волосами, в брючном костюме нежно-розового цвета и лаковых туфлях из бежевой кожи. На тонком запястье болтался платиновый браслет с кристаллами, а на губах играла улыбка. Я не могла отделаться от ощущения, будто видела ее раньше.