– Ки-ра, – выдохнул Костя, стирая рукавом куртки пот со лба. – Что произошло? Как?

Кира осторожно села и хищно огляделась. Ее волосы разлохматились сильнее обычного, а взгляд был еще более безумным.

– Сколько времени? – спросила она.

Костя повернул к ней циферблат наручных часов.

– Я… его… убью, – с нехарактерными паузами и как-то слишком спокойно произнесла Кира, разминая шею. – И заберу свои деньги.

– Что ты вообще здесь делаешь? – Костя не терял надежды получить разумный ответ.

– Разве не видишь? На всю катушку радуюсь жизни, – уголком рта улыбнулась Кира и зарылась лицом в одеяло. – Как прекрасно дышать!

Костя помог ей вылезти из гроба. Кира перепачкалась с головы до ног, даже на щеках виднелись черные полосы.

– Ты вся в земле.

– Я рыла себе могилу, представь себе, – отмахнулась она.

Костя заскрипел зубами, развернул Киру к себе за плечи и, глядя в глаза, прошептал, приблизившись к самому ее лицу:

– Если ты сейчас же все мне не объяснишь, я собственноручно закопаю тебя обратно. Но без противогаза.

– Да я участвовала в шаманской практике «погребение заживо», чтобы обновиться и обрести сакральный опыт. Но мужик, который должен был меня откопать, видимо, пренебрег своими обязанностями. Я пробовала медитировать, но надолго меня не хватило. Написала тебе сообщение. Сеть под землей ловит прекрасно, возможно, под нами поселение зомби, а может, это черти в аду установили 5G и заставляют грешников смотреть рилсы до бесконечности. В общем, в гробу было темно и уныло, и я решила послушать музыку. Потом батарея села. Спасибо, что приехал.

Кира ободряюще похлопала Костю по щеке противогазом, который он брезгливо оттолкнул рукой. Скользкая резина коснулась пальцев, и сознание Кости заволокла пелена. Туман залеплял глаза, дышать стало тяжело, а на языке появился тошнотворный химический привкус. Сердце сковали безысходность и боль. Он слышал крики, будто рядом кто-то медленно умирал в муках. Земля задрожала под ногами. Костю словно окатили разноцветными красками сразу из нескольких ведер. Он пошатнулся и попытался ухватиться за Киру. Но та была слишком маленькой и слабой – куда ей его удержать? Вместе они рухнули на землю, усыпанную сосновой хвоей и листвой. Кира застонала, Костя попытался встать, но его снова оглушила череда ярких пятен, звуков и ощущений. Он уткнулся лицом в плечо девушки и содрогнулся. Крики в голове не стихали, Костя сжал зубы до скрипа и почувствовал, как маленькая ладошка осторожно гладит его по спине, успокаивая. Кира пахла землей, яблоками и мятными конфетами. Должно быть, ей было тяжело выдерживать вес его тела. Костя попытался взять себя в руки и все же сумел сползти с Киры. Он скрючился на земле и обхватил голову руками.

– Опять у тебя приступы. Ты же клялся маме, что все прошло!

Раскаленные гвозди, вбиваемые в голову, ощущались бы менее болезненно, чем крики Киры в самое ухо.

– Да помолчи ты! Не трогай меня! – взмолился Костя, сжимаясь в комок. Он на полном серьезе намеревался заползти в гроб и спрятаться там от негодующей Киры.

– И за давлением, поди, не следишь, и таблетки не пьешь!

Костя почувствовал, как его голову приподняли и уложили на мягкое одеяло. Холодные пальцы Киры сначала легли ему на веки, а потом стали вырисовывать затейливые узоры на лбу и щеках. Она верила, что умеет снимать боль. Конечно, это было не так. Но попробуйте убежать от Киры, которая решила вас излечить наложением рук, – потерпеть сеанс было гораздо безопаснее. Костя сглотнул. Приступ уже отступал, оставляя после себя лишь металлический привкус во рту и растекающуюся по всему телу усталость. Костя осторожно сел, вытряхивая из волос сосновые иглы.

– Приступов и правда давно не было, – соврал он. – Это все ты виновата. По-твоему, нормально заставлять других выкапывать себя из могилы? Да и закапывать… Кира, у меня нет слов! – Конечно, слова были, но все сплошь нецензурные.

Костя встал и, пошатываясь, побрел в сторону Кириной машины, девушка не отставала. Она зачем-то захватила с собой лопату и теперь опиралась на нее, как на посох. Салон Кириной машины напоминал автомат с мягкими игрушками – Косте пришлось закинуть утку и ламу на заднее сиденье, чтобы сесть.

– Я очень рада, что мои игрушки были в машине во время пожара. Мне однажды показалось, что им скучно сидеть все время дома, вот и решила их покатать. А потом было лень тащить обратно в квартиру. Обнял бы лучше утю. Или ты уже не паникуешь в машинах?

– Ки-ра, – устало вздохнул Костя, – ты весь салон уделала землей.

Но та беспечно рассмеялась, лихо выкрутила руль и лишь чудом не врезалась в сосну. Иногда Косте думалось, что Кира – реинкарнация бога первозданного хаоса, отбывающего на земле какое-то наказание. А возможно, наоборот, карающего людей, и его в частности. Костя пристегнулся и закрыл глаза. Кира врубила свой любимый плейлист, состоящий сплошь из корейских исполнителей, и словно невзначай сунула Косте под голову пушистого медведя. С ним и впрямь сидеть стало гораздо удобнее.

– Дай мне контакт мошенника, чью лопату ты присвоила, – попросил Костя. – Я с ним сам разберусь. А то ты опять влипнешь.

– Как знаешь. Главное – стряси с него мои три тысячи, я же так и не стала лучшей версией себя… А с девчонкой, которая меня на это уговорила, я отдельно пообщаюсь. Ну что, штурман, сократим путь? Мне думается, тут есть более короткая дорога, а навигатор безбожно врет, – радостно заявила Кира.

Костя приоткрыл один глаз и грозно ткнул пальцем в намеченный навигатором курс. Кира картинно вздохнула, но спорить не стала. Все же была надежда вернуться домой до темноты.

Едва они вошли в квартиру, Костя приказным тоном велел Кире идти мыться и переодеваться, словно она сама бы не догадалась. Девушка запихнула все грязные вещи в стиральную машину, кроме нижнего белья, которое постирала вручную, а потом долго металась по ванной, не зная, где его лучше развесить. Наконец выбор пал на полотенцесушитель. Ничего, Костя большой мальчик, поди, не ослепнет от вида трусов и лифчика.

Как только Кира вышла из ванной, на ходу пытаясь расчесать спутанные мокрые пряди, ее место занял Костя. Из-за закрытой двери тут же раздалось ворчание о воде на полу и необходимости сортировать темные и светлые вещи при стирке. Но Кира решила его не слушать. Она поставила телефон на зарядку и набрала маму.

– Привет, моя хорошая! – Мама всегда была искренне рада слышать Киру. – Как у вас с Костиком дела?

– У него сегодня опять был приступ головной боли, – вполголоса проговорила Кира, прикрывая трубку рукой и косясь на дверь ванной, из-за которой раздавался шум воды. – Говорит, что это редко происходит, но я ему не верю.

– Ах ты господи! – воскликнула мама. – Бедный мальчик! Но ты ведь помнишь, что обследования ничего не показали. Это все психосоматика. Ты же психолог, должна лучше меня знать.

– Я на втором курсе, мама, – насупилась Кира. – И сейчас сентябрь. Какой я психолог!

– Ну, спроси у преподавателей, вдруг что посоветуют. Скажешь, что после аварии у Кости приступы, а органическую причину не выявили.

– Хорошо, – покорно согласилась Кира, хотя прекрасно знала, что ни к каким преподавателям она консультироваться не пойдет – постесняется. – Мам, а это точно не какой-нибудь рак? Ну, знаешь, как в фильмах…

– Типун тебе на язык! Придумаешь тоже!

– Ладно, мам, я тебя люблю и скучаю.

– Пока, доченька, звони.

Убрав телефон, Кира пошла на кухню ставить чайник. Костя до сих пор, как утка, плескался в ванной. Раньше они с мамой частенько смеялись над тем, что он дольше всех отмокает в пене, словно принцесса. Несмотря на то что Костю в их дом привело страшное несчастье, Кира с удовольствием вспоминала те дни. Ей тогда едва минуло десять, а он был на два года старше. Учился Костя в престижной гимназии, куда ездил сам на авто бусе, как взрослый, в то время как Кира ходила в обычную школу через два дома. Она возвращалась с уроков гораздо раньше и с нетерпением ждала своего нового друга, чтобы тот помог ей с уроками и разогрел ужин – Кире не разрешалось пользоваться газовой плитой. Если девочка рвалась готовить, то ей можно было брать только печенье и варенье, – мама боялась, что дочка испортит продукты. А Костя мог самостоятельно сварить суп и пожарить картошку. Казалось, он все знал и умел, хотя и был редкостным занудой. Несмотря на то что они были соседями по лестничной площадке, а их мамы крепко дружили, до рокового случая мальчик толком не обращал внимания на Киру. Но, попав в их дом, решил взяться за ее воспитание. Кира всегда была одиноким ребенком, и ей безумно нравилось такое внимание со стороны старшего товарища. И теперь она снова, будто по волшебству, перенеслась в прошлое. На лице у Киры расплылась довольная улыбка, она достала хлеб и принялась мазать его маслом.