А сейчас я слышу шаги Марека на лестнице. Он зовет меня завтракать. Я чувствую запах свежеиспеченного хлеба и жасминового чая. Новый день в нашем удивительном доме начинается, и кто знает, какие чудеса он нам принесет?

До новых писем, моя дорогая воображаемая подруга. С любовью, Ванда".

Письмо четвертое

Сумерки окутывают дом, словно бархатное покрывало. Ванда сидит за старинным бюро, пальцы нервно теребят кружевную салфетку. Перо скользит по бумаге, оставляя за собой витиеватый след чернил. "Дорогая Тэффи..." Имя несуществующей подруги — как заклинание, открывающее двери в мир, где реальность и фантазия сплетаются в причудливый узор.

Шорох страниц. Марек в своем кабинете творит новые миры. Его присутствие ощущается даже сквозь стены — напряженное, вибрирующее энергией созидания. Ванда прислушивается к этой беззвучной симфонии творчества, пытаясь уловить ритм, в который не может вписаться.

"Милая Тэффи, сегодня я нашла в саду странный камень. Гладкий, теплый, с прожилками, похожими на письмена неведомого языка". Ванда закрывает глаза, вспоминая ощущение камня в ладони. Казалось, он пульсировал, словно живое сердце, бьющееся в такт с биением ее собственного. "Я пыталась показать его Мареку, но он лишь рассеянно кивнул, поглощенный своим новым романом. Интересно, видит ли он магию в обыденных вещах, или вся его способность к чудесам уходит в его книги?"

Часы в гостиной бьют девять. Каждый удар отдается в груди Ванды, словно эхо далекого колокола. Время — зыбкая субстанция в этом доме. Иногда ей кажется, что стрелки часов движутся по кругу лишь по привычке, а на самом деле все мгновения существуют одновременно, наслаиваясь друг на друга, как полупрозрачные ткани.

"Знаешь, Тэффи, иногда я думаю — что, если мои письма к тебе каким-то образом меняют реальность? Что, если каждое слово, написанное мной, создает новую нить в ткани мироздания?" Ванда останавливается, пораженная внезапной мыслью. А что, если Тэффи — не плод ее воображения? Что, если где-то в параллельном мире действительно существует женщина, читающая эти письма, чувствующая связь с неизвестной ей Вандой?

Скрип половиц. Марек выходит из своего кабинета, взъерошенный, с блуждающим взглядом человека, только что вернувшегося из далекого путешествия.

— Ванда, ты не видела мою синюю записную книжку? — Его голос звучит хрипло, словно он долго молчал.

Она качает головой, и Марек, рассеянно поцеловав ее в лоб, уходит на поиски.

"Дорогая Тэффи, порой мне кажется, что я — персонаж в романе Марека. Что каждое мое действие, каждая мысль — лишь строка, написанная его рукой". Ванда смотрит на свои руки, словно пытаясь увидеть нити, связывающие ее с невидимым создателем. "Но если это так, то кто пишет историю самого Марека? И кто тогда ты, моя воображаемая подруга?"

Ветер за окном усиливается, деревья в саду гнутся под его напором. Их ветви царапают стекло, словно пытаясь достучаться, передать какое-то важное сообщение. Ванда прислушивается к этому странному шифру, пытаясь уловить смысл в хаотичном шуме.

"Милая Тэффи, сегодня, работая в саду, я почувствовала, как земля под моими руками дрожит. Едва уловимая вибрация, словно где-то глубоко внизу бьется гигантское сердце". Она замолкает, вспоминая это ощущение — странное, тревожное и в то же время удивительно знакомое. "Может быть, это и есть настоящая магия — способность чувствовать пульс мира, скрытый от обычных глаз?"

Полночь. Дом погружается в тишину, нарушаемую лишь тиканьем часов и скрипом пера по бумаге. Ванда чувствует, как реальность вокруг нее становится зыбкой, податливой. В такие моменты ей кажется, что она может протянуть руку и коснуться иных миров, скрытых за тонкой вуалью привычного бытия.

"Дорогая Тэффи, если ты действительно существуешь, если ты читаешь эти строки — дай мне знак. Пришли мне сон, видение, случайную мысль". Ванда замирает, словно ожидая немедленного ответа. Тишина. Но в этой тишине ей чудится отзвук далекого голоса, шепот, неразличимый для уха, но ощутимый сердцем.

Она складывает письмо и прячет его в ящик бюро. Завтра будет новый день, новые загадки, новые письма. А сейчас — сон, в котором, возможно, она встретит свою загадочную подругу и узнает ответы на вопросы, которые не осмеливается задать наяву.

"Спокойной ночи, Тэффи. Надеюсь, наши миры соприкоснутся в царстве снов. Всегда твоя Ванда".

Встреча с Тэффи

Тьма рассеивается, как туман под лучами восходящего солнца. Ванда обнаруживает себя в странном месте — это не совсем сад, не совсем лес, но что-то среднее. Деревья вокруг словно сотканы из лунного света, их листья шепчут на неизвестном языке. Тропинка под ногами мерцает, будто усыпанная звездной пылью.

—  Ванда — голос, мягкий как шелк и глубокий как горное озеро, окутывает ее. Она оборачивается и видит ее — Тэффи.

Женщина перед ней кажется одновременно юной и древней. Ее волосы — водопад серебристых нитей, струящихся до земли. Глаза — два омута, в которых отражаются созвездия. Кожа светится изнутри, словно под ней течет жидкий лунный свет.

Тэффи одета в платье, сотканное, кажется, из самого воздуха — оно переливается всеми цветами, меняясь с каждым движением. На шее — ожерелье из крошечных звезд, мерцающих в такт ее дыханию.

— Наконец-то мы встретились, — улыбается Тэффи, и от этой улыбки вокруг расцветают невиданные цветы. Ее голос звучит как музыка сфер, как песня, которую Ванда всегда знала, но забыла.

— Ты... настоящая? — Ванда протягивает руку, боясь, что видение растает.

Тэффи берет ее за руку. Ее прикосновение — теплое, живое, но в то же время эфемерное, словно касание солнечного луча.

— Настоящая ли я? А что есть реальность, Ванда? Граница между явью и сном, между существующим и воображаемым гораздо тоньше, чем ты думаешь.

Вокруг них кружатся светлячки, но приглядевшись, Ванда понимает, что это крошечные феи, излучающие мягкое сияние. Тэффи взмахивает рукой, и в воздухе появляются образы — сцены из писем Ванды, ожившие и трехмерные.

— Каждое твое слово, каждая мысль создает новые миры, — говорит Тэффи, проводя Ванду по тропинке.

Пейзаж вокруг них постоянно меняется — то это величественный лес, то цветущий луг, то берег неведомого моря.

— Ты — творец, Ванда, как и твой Марек. Но твое творчество иного рода.

Тэффи останавливается у кристально чистого ручья. В его водах Ванда видит отражение, но не свое — там проносятся образы прошлого и будущего, реального и возможного.

— Ты чувствуешь пульс мира, слышишь шепот звезд, — Тэффи касается рукой лба Ванды, и на мгновение та ощущает связь со всем сущим — головокружительное, ошеломляющее чувство.

— Твой дар — видеть чудесное в обыденном, слышать музыку сфер в шорохе листьев.

Ванда смотрит на свою загадочную подругу, пытаясь запомнить каждую деталь. Лицо Тэффи — словно живое произведение искусства, черты его текучи и изменчивы. В один момент она кажется молодой девушкой, в другой — умудренной годами женщиной. Ее глаза — то глубокие и темные, как ночное небо, то ясные и светлые, как летнее утро.

— Но как... как мне использовать этот дар? — спрашивает Ванда, чувствуя, как сон начинает ускользать.

Тэффи улыбается, и в этой улыбке — мудрость веков.

— Пиши, Ванда. Пиши не только мне, но и миру. Твои слова — мосты между реальностями, ключи к тайнам бытия. Ты думаешь, что выдумала меня, но правда в том, что мы создали друг друга.

Мир вокруг начинает таять, растворяться в утреннем свете. Последнее, что видит Ванда — лицо Тэффи, прекрасное и загадочное, как сама вселенная.

— Мы встретимся снова, подруга моя. В твоих снах, в твоих словах, в шепоте ветра и песне дождя. Помни — граница между мирами существует лишь в нашем воображении.