Наташка смачно выругалась в адрес Фёдорова и повернулась ко мне:

– И куда ты собираешься ехать?

– Пока не знаю, – пожала я плечами. – Поищу в интернете какую-нибудь гостиницу, потом квартиру на длительный срок буду подбирать.

– Поедешь ко мне, – заявила подруга и вышла из машины. Я, хлопнув дверцей со своей стороны, последовала за ней.

***

– Натусь, я не могу к тебе… Что Леонид Петрович скажет?

Наташка бросила на меня уничтожающий взгляд и, прищурив глаза, произнесла:

– Во-первых, он сейчас в командировке. Во-вторых, у нас достаточно места. И в-третьих, прекрати называть моего Лёнчика Леонидом Петровичем! У меня такое ощущение, будто бы я живу с древним пенсионером! А мой муж, между прочим, ещё очень даже ничего!

Леонид Петрович Князев, кстати, очень интересный и элегантный мужчина, являлся генеральным директором нашей строительной компании. Когда я впервые пришла работать помощником бухгалтера в отдел, которым руководила Наталья, она уже несколько лет была за ним замужем. Не так давно Князевы отметили десятилетний юбилей свадьбы, но я ни разу не видела ни одной, даже самой пустяковой ссоры между ними.

– Он же мой начальник! Не могу я звать его Лёнчиком. Это, по меньшей мере, некультурно и даже неприлично как-то…

Я уж не стала напоминать Наталье, что её супруг всего на пару лет моложе моего папы, и было бы странно, если бы я начала ему «тыкать» и разводить панибратство.

– Ладно, соблюдай свою чёртову субординацию! Но если хоть раз назовёшь меня Натальей Александровной, учти, тебе не поздоровится!

***

Мои сборы затянулись до глубокой ночи. Сначала я хотела взять с собой только самое необходимое, а всё остальное бросить, но Наталья быстро привела меня в чувство:

– С какой это стати, ты должна оставлять этой парочке хоть что-нибудь? Ты работала у меня, начиная со второго курса, хорошо зарабатывала, всё несла в дом, пока твой Денис вечно находился в творческом поиске. Кстати, помнишь, как отсюда съехала его предыдущая жена? Даже лампочки из цоколей вывернула! А ты хочешь всё бросить?! Тебе ведь самой придётся практически с нуля жизнь начинать!

И опять к доводам моей подруги не придраться. Денис, действительно, всегда находился на мели и в долгах, затевая то один «перспективный» проект, то другой. Каждая новая его задумка была, как правило, провальнее предыдущей, но Фёдоров не унывал. Всякий раз после очередной неудачи он говорил мне: «Не переживай, крошка, следующий мой бизнес обязательно выстрелит!». Я любила его и верила безоговорочно.

– Хорошо, заберу кое-что, – согласилась я с Наташей. – Только лампочки выкручивать не стану! Не уговаривай!

– Ладно, пускай лампочки останутся им в качестве свадебного подарка, – недовольно проворчала она. – Всё остальное забираем!

Когда куча собранных вещей превысила все мыслимые пределы, я взмолилась:

– Натуся! Всё это не поместится в твою машину!

– Несколько рейсов сделаем, не переживай! – успокоила подруга, продолжая упаковывать коробки.

– Мне это барахло даже поставить некуда… – со слезами на глазах сказала я. – Пусть остаётся здесь, мне хочется поскорее уйти отсюда. Сил больше нет!

– Предположим, место для твоих вещей я найду, но раз ты сама не хочешь, будь, по-твоему. Давай, я начну потихоньку грузить то, что уже собрали, а ты ещё раз внимательно пройдись по шкафам и полкам, посмотри, не осталось ли чего важного.

Наташа отправилась вниз с первой партией коробок, а я в последний раз обошла всю квартиру. Вот они, осколки моего семейного счастья! Здесь я готовила мужу завтрак, здесь накрывала стол к ужину, здесь ложилась с ним в постель. Больше ничего этого не будет. Только постоянная душевная боль станет напоминанием о светлых моментах прошлого. Интересно, эта боль когда-нибудь закончится, или мне придётся жить с ней бок о бок до конца дней?

Ночевать на новом месте было непривычно, но, на удивление, я быстро заснула. Наверное, сказались предыдущие бессонные ночи, а может быть, пришло внутреннее успокоение оттого, что я находилась в доме не одна. Погружаясь в сон, я думала о том, какая же Наташка хорошая подруга, но всё-таки я не должна злоупотреблять её гостеприимством… Тем более скоро вернётся Леонид Петрович… Нужно завтра же заняться поисками жилья.

Утро следующего дня я встретила в полной уверенности, что смогу пережить своё несчастье. Постепенно забуду и вычеркну из жизни и Дениса, и Соню. Да, будет больно, трудно, порой непереносимо, но я смогу… Сегодня я была в этом абсолютно уверена.

***

Мою уверенность и приподнятое настроение быстро опустила на исходные позиции моя собственная мама. Я собиралась приготовить нам с Наташей что-нибудь на завтрак, когда телефон зазвучал знакомой мелодией. Не знаю как, но я сразу поняла, что поторопилась со своими надеждами на лучшее будущее.

– Анастасия! – суровым голосом начала мама, – ты, что там творишь?! Почему Соня звонит вся в слезах?! Я жду твоих объяснений!!!

Я немного обалдела от строгости тона и предъявленных претензий, но твёрдо решила не лебезить и не оправдываться перед ней. Никакой вины за собой я не чувствовала.

– Никак не возьму в толк, каких объяснений ты ждёшь от меня, мама?! Спроси у своей младшей дочери, почему она решила, что будет спать с моим мужем и сохранит при этом нормальные отношения со мной.

А Соня-то, оказывается, ещё и отличная манипуляторша в свои девятнадцать лет! Интересно, что она такое наплела нашей матери, что та просто брызжет гневом?

– Тебе, может, стоит задуматься не о том, почему твоя сестра спит с твоим мужем, а о том, почему твой муж не хочет спать с тобой? – с нескрываемым ехидством произнесла мама.

Сколько себя помню, мать всегда относилась ко мне без особого тепла, отдавая всю любовь младшей Соне, но такого я от неё не ожидала. Как острым ножом в сердце моё сознание пронзила мысль: вместе с мужем и сестрой я потеряла ещё и маму.

– Хорошо, я подумаю об этом на досуге… Прощай, – сухо ответила я женщине, которая когда-то меня родила.

– И не забывай, что на тебе лежит обязанность по оплате колледжа Софьи! – прокричала она истошным голосом, опасаясь, что я сейчас положу трубку.

– Какая такая обязанность?! – возмутилась я, хотя и не собиралась больше с ней разговаривать. – Никаких обязанностей я на себя не принимала. Вся моя материальная помощь сестре была добровольной! Ей следовало помнить об этом, прежде чем ложиться в постель к Денису.

– Интересно, а как она будет теперь учиться?! – всё ещё возмущённо, но уже без прежней агрессии спросила мама.

– Помнишь, что ты мне сказала, когда я поступила в университет? Мы с отцом тебя в школе выучили, дальше, давай, сама! И я с первого курса работала, училась со стипендией и не брала у вас ни копейки! Может быть, скажешь то же самое и Соне?! Чтобы и она попробовала сдать хотя бы одну сессию без троек и нашла бы подработку! Или она в вашей семье привилегированная?!

Не дожидаясь ответа, я сбросила вызов и с раздражением отодвинула от себя телефон. Приподнятого настроения не осталось и в помине. Руки непроизвольно потянулись к лицу, закрыли от света глаза, полные слёз. Предательство следовало за предательством, будто бы оголтелая свора решила обрушиться на меня в один миг, не давая опомниться, прийти в себя, сделать глубокий вдох.

***

– Настя, что случилось? На тебе опять лица нет!

Как мне ответить на этот вопрос, особенно когда его задаёт лучшая подруга с тюрбаном из полотенца на голове и выжидающе смотрит на меня. Я и двух слов сейчас связать не могу, не то что объяснить все те чувства, что нахлынули в одночасье. Что тут скажешь: просто плохо и всё!

Наталья глубоко вздохнула и села на стул рядом со мной. Выглядела она очень расстроенной:

– Если ты ещё не готова, можешь не ходить пока на работу. Я всё улажу…

Я утёрла слёзы протянутым мне бумажным полотенцем и замотала головой. Нет, нет и нет! Только не одна в четырёх стенах! Только не эта всепоглощающая тоска!