– М-м… – на секунду замялся Игорь, не зная как начать. – Послушай, Таня… Я вчера, когда проводил тебя до гостиницы, немного задержался, разговаривая по телефону, и мне показалось, что оттуда будто бы вышла Галина Морозова. Ты с ней случайно не встретилась?

– Встретилась, – с готовностью кивнула я головой.

– И что? Она тебе что-то сказала про меня?

– Конечно… Сказала, что вы спите друг с другом и оба без ума влюблены.

С лица Смирнова мгновенно сошло его обычное барское благодушие, и он уставился на меня, нервно вздёрнув бровь:

– Что, прямо так и сказала? Нет, ну это уже переходит…

– Да брось ты, Игорь, – остановила я его на полуслове. – Я всё равно не поверила ни единому её слову. Понятно только, что она, конечно, очень рассчитывает на твою взаимность.

– Нет, я, разумеется, не святой, но никогда не давал ей повода… Не понимаю, с чего она вдруг решила именно меня взять в оборот. Я ей уже как-то пытался объяснить, чтобы она сосредоточила усилия на каком-нибудь другом субъекте, но Галина на редкость упорная женщина.

– Другие субъекты ей не интересны. Ей нужен ты…

– Да и чёрт с ней, – решил одним махом «покончить» с Морозовой Игорь, – расскажи лучше мне про свою работу. Ни разу не был в санатории!

За разговорами незаметно пролетело время, и за окнами начало постепенно смеркаться. Игорь неожиданно поднялся со своего кресла и протянул мне руку. Я подумала, что наша вечеринка уже закончена, пришло время прощаться. В груди возникло какое-то тоскливое ощущение, будто я безвозвратно теряю, что-то невероятно дорогое для меня. Я стряхнула с себя хандру, собираясь сказать тёплые слова на прощанье, но Смирнов опередил меня:

– А теперь прошу к столу, принцесса!

Радость от того, что наше расставание откладывается ещё на несколько часов, заставила моё сердце биться чаще. Игорь проводил меня в небольшую комнату, устланную светлым ворсистым ковром. Резной камин, добротная мебель из тёмного дерева, старинные напольные часы создавали непередаваемый уют домашнего очага.

Стол, стоящий по центру комнаты, был сервирован безупречно. Игорь зажёг свечи, и в их неровном свечении обстановка стала ещё более романтичной и волнующей. Мы не спеша поужинали и вышли на улицу вдохнуть прохлады вечернего воздуха.

Небо было на удивление чистым, и на его глубокой почти чёрной синеве ярко мерцали бесчисленные звёзды.

– Скажи, Таня, – обратился Игорь, накидывая мне на плечи свой пиджак, – ты, действительно, счастлива в браке? У меня нет даже малейшего шанса?

Я неопределённо пожала плечами, однозначного ответа у меня не было. С одной стороны я что-то ещё испытывала к своему мужу, с другой – мне жутко надоели семейные скандалы.

– Мой муж моложе меня на десять лет… – всё-таки решила я пойти на откровенность.

– Понятно, – разочарованно протянул Смирнов, не дослушав меня до конца, – значит шансов никаких.

– Но он мне постоянно изменяет, – закончила я начатую ранее фразу. – Как, впрочем, сделал и ты в своё время, и ещё один мужчина после тебя и сейчас это делает мой муж. Наверное, на мне крупными буквами написано: «Измени мне! И тебе ничего за это не будет!»

На лице Смирнова отобразились противоречивые чувства. Он взял меня за руку и с едва заметным волнением произнёс:

– Я не могу отвечать за поведение и поступки других мужчин, но со своей стороны считаю нужным объясниться. У нас с тобой за двадцать лет ещё не было случая встретиться и откровенно поговорить, а я всегда чувствовал, что должен рассказать тебе, всё как есть. Не для собственного оправдания, а для того, чтобы ты знала. Конечно, я немного подзатянул со своими откровениями, но лучше поздно, чем никогда…

Что ж, если пришло время откровений, пусть говорит. До этого момента мне казалось, что некоторые раны так никогда и не заживают, но вдруг после его рассказа мне станет легче? Вдруг я пойму причину его поступка и смогу отпустить, наконец, гнетущую тяжесть давнего предательства.

Наш разговор оказался непростым. Признания давались Смирнову с трудом: он говорил сбивчиво, временами останавливался, но потом вновь заставлял себя ворошить не самые приятные моменты жизни.

– Знаешь, Таня, у меня ведь и мысли не было изменять тебе тогда…

Я понимающе кивнула. Разумеется, он не хотел ничего плохого, просто так получилось. Я уже неоднократно слышала что-то подобное от своего мужа после каждого его загула.

– После отъезда в Москву, – продолжал Игорь, не обращая внимания на скептическое выражение моего лица, – я ждал не дождался, когда увижусь с тобой, даже дни считал, оставшиеся до первых каникул. А однажды одногруппники затащили меня на какую-то вечеринку, вроде чей-то день рождения был. Среди гостей оказалась незнакомая мне раньше девушка Юля, с которой я проснулся следующим утром в одной постели. Причём выпил я накануне не очень много, но почему-то вырубился так, что абсолютно ничего не помнил.

Смирнов с некоторым сомнением посмотрел на меня, чтобы понять, какое впечатление произвёл его рассказ. Однако я, уже хорошо вытренированная своим супругом, сохраняла непроницаемое выражение лица. Душа моя давно уже была огорожена мощными стенами. К ней невозможно было подобраться, не обломав себе зубы.

– Я даже не был уверен, что между нами что-то было, – снова заговорил Игорь, – хотя Юля утром поблагодарила за отличный секс и упорхнула в неизвестном направлении. Мне тогда было на редкость мерзко и паршиво, оттого, что я предал тебя, что моей первой женщиной стала не ты. У меня даже были мысли бросить всё и вернуться домой, но через месяц Юля неожиданно снова появилась у меня и сказала, что ждёт ребёнка.

– А тебе не показалось тогда, что всё это смахивает на развод?

– Конечно, показалось, Таня. Я даже пробовал сопротивляться! Но через пару дней ко мне нагрянул её папаша и популярно объяснил, кто тут главный. Сейчас бы я, конечно, не поддался бы на угрозы, а тогда, в восемнадцать лет, такой массированный прессинг сыграл свою роль. Я женился на Юле, хотя совсем её не любил.

– Так, а ребёнок-то, хотя бы твой? – невольно вырвалось у меня, прежде чем я сообразила, что неприлично задавать такие вопросы.

Игорь, на удивление, ничуть не смутился и без всяких эмоций пожал плечами:

– Вика родилась семимесячной. Жена сказала, что так бывает, что ребёнок недоношенный, хотя вес у дочки при рождении был три пятьсот. Как думаешь, моя она или не моя?

Я смущённо потупила глаза, понимая, что влезла в ту область семейных отношений, которая меня совсем не касалась. Образ коварного и бездушного Смирнова, сложившийся в моём сознании за всё это время, начинал постепенно развеиваться.

– Я мог бы вывести жену на чистую воду, но не стал, ребёнок-то ведь был ни в чём не виноват. К тому же, тесть сразу так плотно встроил меня в свой бизнес, что я даже институт толком закончить не смог. Если честно, я тогда думал, что уже никогда не вырвусь из цепких лап этого предприимчивого семейства, но, на моё счастье, через пару лет нашего брака Юлька влюбилась в какого-то крупного чиновника. Тесть решил, что новый зять станет более перспективной партией и попросил меня развестись с его дочерью. И даже денег отвалил!

– А как же дочь? Они её тоже отняли у тебя? – поинтересовалась я судьбой его первого ребёнка.

– Нет, совести хватило не отнимать… Пока в столице жил, часто забирал её к себе, а как сюда вернулся, так она ко мне обязательно на каждые каникулы приезжала. Сейчас ей уже девятнадцать, хорошая девочка выросла, не такая пустышка, как её мать. Кстати, когда мы разводились, Юля призналась, что подсыпала какую-то дрянь в мой бокал, на нашей самой первой встрече. Поэтому я так и вырубился.

– А Вика знает, что не ты её биологический отец?

– Может быть, догадывается… Но я ей никогда об этом не скажу…

Да уж, история не для слабонервных, подумала я. Совершенно неопытный провинциальный мальчишка оказался разменной пешкой в чьей-то хорошо просчитанной партии. Его беда потянула за собой цепочку событий, в которых больше всех, наверное, пострадала я.