Чёрные клубы отпрянули от меня на пару сантиметров и замерли.

– Да! Вот так! – воскликнула вейга. – Ты не безнадёжен, но на сегодня пока хватит.

Она подставила ладони, и тёмный эфир послушно впитался в её тело.

На тренировку у нас ушло три часа, за окном уже смеркалось, и вейга заторопилась.

– Не забудь завтра зефир! И орешки! – Она махнула метёлкой в мою сторону. – И не опаздывай!

Вейга не удержалась и заглянула под диван (Абу уже оттуда удрал), а потом… начала убираться!

Похоже, это было сильнее неё.

– Ненавижу нерях… – бурчала она, орудуя своим пипидастром под диваном.

Пыль волшебным образом оставалась на метёлке, будто впитывалась в неё, а вейга, вычистив под диваном, продолжила уже на подоконниках, затем схватила ведро и тряпку…

Я стоял и наблюдал, как «о-о-очень плохая уборщица» до блеска трёт стены и пол, да так быстро, будто в ней проснулось второе «Я».

– Как грязно… ну почему так грязно… – ворчала она и продолжала убираться.

Опомнилась она только через час, пока не выдраила всю гостиную, а вместе с ней – и столовую (вместе с посудой в шкафу!). Хорошо, что в библиотеке была заперта дверь, хотя вейга и туда хотела прорваться.

– Ой… – выдохнула она, уставившись на свою метёлку. – А который час?

– Почти десять вечера, – ответила ей ошарашенная Эсфирь.

– Ох, кажется, я отвлеклась немного. – Вейга тряхнула совершенно чистой метёлкой и посеменила к двери. – Всё, до скорого, господа грязнули. И завтра без зефира даже дверь не открывайте!

Она вдруг замерла, будто что-то вспомнив, и обернулась.

– И кстати, что там у вас за новая соседка? Когда я мыла окно, то заметила, как она смотрит со своего второго этажа на ваш дом…

***

В то же время на втором этаже дома напротив

Анастасия стояла у окна и наблюдала, как горит свет в окнах дома через дорогу.

Он грел её холодную душу.

В этом доме жил её враг, которого она впервые увидела вживую только сегодня днём, а до этого изучала лишь в интервью и на фото.

Белобрысый крепкий красавчик. Такого и убить приятно.

К тому же, она была одной из немногих, кто знал его секрет.

Это был Коэд-Дин. Могущественный маг прошлого. Такой же великий, как её отец. Анастасия Царёва всю жизнь, после своей ложной смерти ещё в младенчестве, жила под фамилией Баженова. Но она всегда знала и помнила, что она – дочь своего могущественного отца, Волота Чернобога, которого уже не уничтожить никому.

Даже Коэд-Дин вскоре будет бессилен перед ним.

Он ведь и сам слаб сейчас, ему нужны силы, и Анастасия предложит их, с робкой и милой улыбкой девушки-соседки. Бринер, конечно же, не откажется от лакомого куска, да и не откажет даме. Ну возится же он со своей некроманткой с синими патлами, будь она проклята!

– Ты идёшь, крошка? – послышался из кровати мужской голос.

Это был даже не грузчик, а просто парень, которого она попросила помочь за хорошую плату на рынке.

– Повторим, и я поеду, – добавил он лениво. – Я ещё в баре выпить хотел.

Анастасия опустила занавеску и обернулась.

– Конечно, милый. Повторим.

Она улыбнулась и направилась к нему, скидывая на ходу халат с голого тела. Всё, что на ней было – это цепь из серебряных когтей с ядом Анчара. Затем взобралась на мужчину, как тигрица, и жадно поцеловала. Она даже не знала, как его зовут. Это был первый встречный, который попался ей под руку.

Её ногти позеленели.

Тело наполнилось мраком Эреба.

Но мужчина даже не заметил этого – он получал удовольствие, последнее в своей жизни. Извиваясь на нём и наращивая темп, Анастасия довела его до оргазма… ей нравилось контролировать всё, даже чужое удовольствие… и чужую смерть…

Её рука выхватила из-под матраса кинжал.

Мужчина так и не узнал, что умер – так быстро это случилось: короткий и мощный удар в сердце – и всё кончено.

Анастасия подождала, пока он перестанет дёргаться, затем слезла с жертвы и облизала кровь на пальцах.

– Благодарю тебя, дружок. Ты станешь нежитью и послужишь мне – будущей великой Тёмной Госпоже. А все, кто тоже претендует на это звание, пусть сдохнут самой позорной смертью. Ни одна Ведьма не сможет тягаться со мной, ты ведь тоже так считаешь, правда?

Она пошлёпала мёртвеца по щеке.

А ещё, как всегда, ощутила неприятное, но привычное покалывание на лбу и подбородке: каждый раз, когда она радовалась, на её лице проступали уродливые шрамы, оставшиеся от наказания отца после последнего Бала Мёртвых.

Тогда она впервые ослушалась его, потому что очень хотела получить статус Тёмной Госпожи. Уже в десять лет она могла бы убить любую Ведьму на том Балу и победить. Но отец потребовал от неё не маячить лицом и не ходить на Бал, а она всё равно явилась. И тогда отец чуть не убил её за непослушание.

Десять лет прошло, но каждый раз эти шрамы болят и появляются, напоминая ей о наказании…

Она бросила мертвеца на кровати, снова подошла к окну и сдвинула занавеску окровавленным пальцем, а затем улыбнулась дому напротив.

Теперь-то она всё сделает, как хочет отец, и он избавит её от шрамов, что мучают её десять лет.

– Скоро встретимся, сосед, – прошептала Анастасия. – А потом ты уже не сможешь отказаться от моего предложения. Ведь я такая милая.

После того, как вышло моё второе интервью, к нашему дому начали стягиваться журналисты и АЭ-Роптеры со съёмочными группами.

Утром во вторник Эсфирь влетела в мою комнату.

– Алекс! Ты видел?!

Когда я посмотрел в окно со второго этажа, то невольно поморщился.

– Вот нахрена они тут нужны.

– Надо говорить не «нахрена», а «ура», – деловито заметила Эсфирь, решив подвергнуть цензуре ещё и меня, а не только Абубакара.

Я ещё раз глянул на людей с камерами и вздохнул.

– Нет, именно нахрена.

Потом мой взгляд уловил яркое пятно с другой стороны дороги.

Это были огненно-рыжие волосы девушки-соседки, которая вчера поселилась в особняке напротив. Она как раз вышла из дома, обхватив целую стопку книг, и неуклюже переносила их в свой АЭ-Роптер, припаркованный во дворе.

Девушка глянула на журналистов, потом – на окна нашего дома, и продолжила возиться с книгами. Выглядела она как заядлая ботаничка.

Эсфирь сразу заметила, куда я смотрю.

– К тебе так и липнут всякие некромантки, – вздохнула она.

– Это просто соседка, а их не выбирают, – бросил я равнодушно, но всё равно запомнил номер её АЭ-Роптера.

Переезд этой девушки сюда выглядел спонтанным, потому что когда Чекалин отдавал мне документы на дом, то сразу обозначил, кто живёт рядом и вообще в этом квартале и районе Труворов Посад. И про дом напротив он сказал, что тот давно пустует, а хозяева, пожилая пара из Петербурга, не планируют его сдавать.

И тут вдруг появляется соседка.

Да ещё такая… э-э… милая.

– Может, пригласим её в гости? – неожиданно предложила Эсфирь.

Я аж брови вскинул: она никогда не предлагал позвать кого-то в гости, а тут вдруг на тебе. Видимо, она решила, что раз нас реабилитировали, то мы больше не изгои, что можно никого не опасаться, не держать ухо востро и даже возможно доверять людям. Хотелось бы мне думать так же.

– Ты же не любишь некромантов, – нахмурился я.

– Всё меняется, – хмыкнула Эсфирь. – Ты тоже не любишь некромантов, но это не помешало тебе побывать в оранжерее Виринеи.

– Так, всё. Пошли завтракать.

Я бросил ещё один взгляд на рыжеволосую девушку у соседнего дома, затем – на журналистов и отправился вниз, буквально выталкивая Эсфирь из своей комнаты.

На самом деле я понимал, что от внимания мне не уйти.

Это тоже была часть плана по восстановлению репутации рода Бринеров, так что я был готов к наплыву людей, а вот Эсфирь мне хотелось держать от этой суеты подальше. Но в столовой, за завтраком, она сразу же включила телевизор, который висел под потолком. А там…