Уже на ранней ступени развития капитализма обнаруживается двойственная роль государственных долгов. С одной стороны, они способствуют разрушению старых – докапиталистических – форм хозяйства и ведут к обнищанию рабочих и мелкобуржуазных масс. Но вместе с тем они благоприятствуют развитию производительных сил, образованию классов, сплочению их и созданию условий к организованной классовой борьбе. Противоречивая роль государственных долгов, и в первую очередь внешних, особенно ярко обнаруживается в период империализма.

В последней четверти XIX в. мы наблюдаем огромное накопление капиталов в немногих богатейших странах. Этот избыток капиталисты, конечно, меньше всего намерены использовать для повышения жизненного уровня рабочих масс и крестьянства. Капиталисты богатых стран стремятся вывозить свободный капитал в отсталые страны, как в форме промышленного капитала, так и в виде ссуд правительствам отсталых государств.

Если для старого капитализма при господстве свободной конкуренции был типичен вывоз товаров, то для капитализма на высшей и последней ступени его, для монополистического капитализма, – характерен вывоз капиталов.

В вывозе капиталистических стран все большую роль начинает играть промышленное оборудование. Покуда кредитуется вывоз готовых изделий, зависимость должника носит преходящий характер. Дело, однако, меняется, когда начинается кредитование ввоза основного капитала. Должник в этом случае может освободиться от заимодавца лишь по истечении долгого времени. Такого рода длительное кредитование под силу лишь промышленному капиталу, когда он тесно срастается с банковым. Вместе с тем меняются отношения между странами вывозящими и ввозящими. Когда речь идет о вывозе товаров, фабрикант и торговец вывозящей страны получают прибыль, условия возникновения которой уже были созданы в стране вывозящей: они превращают в деньги ту прибавочную стоимость, которая была ими получена в результате эксплуатации «своего» отечественного пролетариата. При вывозе же оборудования фабрикант и стоящий за его спиной банк участвуют в присвоении прибавочной стоимости, создаваемой в стране, ввозящей капитал.

Каковы причины вывоза капиталов?

Переход от промышленного капитализма к монополистическому финансовому капитализму обозначает необычайное обострение капиталистических противоречий. Непрерывные технические улучшения и рост применения машин приводят к падению нормы капиталистической прибыли, которое лишь частично сдерживается политикой цен монопольно-капиталистических объединений (картели, синдикаты, тресты). Это обстоятельство усиливает погоню за сверхприбылью, которую дают промышленникам более отсталые страны. Непрерывный рост производства, обострение борьбы за рынки, таможенные стены, вздорожание сырья и топлива действуют в ту же сторону. В отсталых странах капиталов мало, цена земли и ее продуктов там не велика, а заработная плата низка.

Известный французский экономист Неймарк следующим образом оценивает размер иностранных вложений Англии, Франции, Германии и Северо-Американских Соединенных Штатов накануне мировой

..

Названные государства от своих заграничных вложений получали ежегодный доход в размере около 4 млрд, руб. Общий вывоз товаров этих стран составлял за год 13 млрд. руб. Таким образом, доход от иностранных вложений превышал % ценности всего вывоза товаров из названных четырех стран.

При этом большая часть капиталов, как мы уже знаем, была вложена в заокеанские страны – колониальные и полуколониальные. Лишь Франция значительную долю своих капиталов вкладывала в европейские страны и, в первую очередь, в Россию.

Вывоз капитала в отдельные страны, поскольку он идет на производительные цели, способствует развитию в них капитализма. В виде возмещения за заем капиталисты всегда получают выгодные торговые договоры, концессии, промышленные заказы и т. д. Поэтому они готовы предоставлять займы даже тогда, когда их собственные финансы далеко не в блестящем состоянии, ибо они всегда опасаются, что их предупредят конкуренты.

Самая возможность вывоза капитала в отсталые страны создается тем, что эти страны уже втянуты в оборот мирового хозяйства. Привлеченные извне средства усиливают это развитие, а также и зависимость от стран, ввозящих капитал. В этой области вырабатывается наиболее тесное сотрудничество между капиталом и государственным аппаратом вывозящих стран. Особенно ярко сказывается зависимость отсталых стран при предоставлении ссуд правительствам э т и х стран. Русский царизм, например, в значительной мере обязан своим существованием в течение последних десятилетий перед войной поддержке международного финансового капитала. За эту поддержку он отдавал всю страну в эксплуатацию иностранцам. Буржуазной Франции перед войной удалось заключить с Россией целый ряд выгодных торговых соглашений. Но дело не только в торговых соглашениях. При предоставлении займов, в первую очередь государственных, немалую роль играют внешне политические цели. Последние нередко приобретают даже решающую роль. Франция давала займы царской России как союзнице в будущей войне против Германии. Займы, которые царская Россия получала от Франции н а производительные цели, составляют меньше половины полученных ею займов. Но и они шли, главным образом, на постройку дорог военного значения. Крупнейший заем царской России, полученный ею в 1906 г. (около 1 млрд, руб.), пошел на покрытие государственного дефицита. Дефицит этот возник в результате русско-японской войны, сопровождавшейся исключительными – даже для царской России – воровством и хищениями. Вместе с тем, этот золотой дождь должен был помочь правительству Николая Романова справиться с революционным пламенем.

Цель, для которой заключаются государственные займы, играет существенную роль. Там, где правительство – в особенности в отсталых странах – прибегает к займам для хозяйственно-непроизводительных затрат (вооружение, содержание двора монарха и проч.), займы ведут лишь к разрушению старых форм натурального хозяйства, но не содействуют развитию новых капиталистических форм. Здесь мы, по существу, имеем дело с одной из форм ростовщического кредита. Займы ведут лишь к разорению страны и насаждают не пролетариат, в современном смысле слова, а разоренные крестьянские массы.

Заимодавец, конечно, заинтересован в империалистически исправном поступлении платежей. Наиболее действительной мерой обеспечения заимодавца является контроль со стороны последнего над финансами государства-должника. Контроль этот возникал большею частью после дипломатических «внушений» и вмешательства со стороны правительств тех стран, подданными которых были заимодавцы. Чаще всего контроль осуществлялся рядом государств через посредство международных комиссий. Типичный образчик установления такого рода контроля мы находим в истории Египта.

Бесшабашная расточительность хедивов (князей) Египта, Саида-паши и Измаила-паши привела в 1876 г. к вмешательству представителей Англии и Франции е египетские дела. В 1876 г. была создана специальная комиссия для руководства оплатой государственных долгов в составе 6 иностранных комиссаров. Комиссия эта захватила в свои руки контроль над всем государством. В виде обеспечения по уплате долгов заимодавцы наложили руки на доходы железных дорог н Александрийского порта. После того как хедив в 1878 г. опять не выполнил своих обязательств, была образована новая контрольная комиссия. После низложения Измаила-паши и замены его Тевфиком-пашой в 1880 г. была создана международная комиссия из представителей 5 заинтересованных держав. Комиссия эта осуществляла контроль над бюджетом.

Другой пример. Самая значительная организация международного контроля была создана в 1881 г. в Турции – «Международный совет по управлению государственными долгами Турции». Вызванное непрерывными войнами финансовое расстройство Турции дало основание ее заимодавцам для введения контроля. Долги Турции обеспечивались доходами от государственной табачной и соляной монополии, поступлениями от питейных, гербовых сборов, налогов па рыболовство в Константинополе, от обложения шелководов и от таможенных доходов.