По признанию ряда известных болгарских историков, эта акция болгарских русофобов предпринята с целью искусственного противопоставления двух исторических дат с тем, чтобы стереть из исторической памяти народа всё, что связано с освободительной миссией России.

Отметим кстати, что подобное происходит в Болгарии всякий раз, когда её отношения с Россией испытывают серьёзное напряжение.

Для восстановления широкой панорамы прошлого на геополитическом пространстве нескольких континентов автор использовал богатый исторический материал российских и зарубежных источников, позволивших выявить сложный механизм создания легенд и мистификаций, направленных против России и её политических деятелей, снимающих завесы тайн над многими секретами, которые длительный период служили корыстным целям её недругов.

Имея в виду неразрывную связь прошлого и современности, автор надеется, что его повествование будет интересно широкому кругу читателей и полезно всем, кто сегодня защищает интересы нашей страны на международной арене как в сфере профессиональной, так и народной дипломатии.

Появление в Санкт-Петербурге нового посла королевы Великобритании вызвало оживлённый интерес. Поездка от границы в императорском вагоне с особым комфортом вселило в него чувство исключительности своей миссии в Российской Империи. Оно подогревалось сознанием того, что три года назад он был удостоен чести войти в Тайный совет Соединённого королевства, состоящий из высокопоставленных политиков и консультирующий суверена по наиболее важным вопросам. Лорда Лофтуса (полное имя – Август Уильям Фредерик Спенсер) хорошо знали европейские дипломаты по его предыдущим миссиям посла в Берлине и Вене.

На следующий день после прибытия в российскую столицу, 5 февраля 1871 года, он посетил канцлера князя Горчакова, с которым был уже знаком.

В большом светлом кабинете, в котором с высокого потолка спускалась красивая люстра с гирляндой подсвечников, из-за массивного стола со множеством папок с документами, поднялась стройная фигура канцлера. Он шёл навстречу лорду, сияя своей обаятельной улыбкой и отражением свечей на золоте его мундира. После короткого обмена любезностями Лофтус вручил канцлеру копии писем королевы Виктории российскому императору и императрице. Его сиятельство был сама сердечность.

Искусство Горчакова располагать к себе собеседника блеском остроумия и подчёркнутой доброжелательностью очаровало лорда Лофтуса ещё несколько лет назад. В непринужденном разговоре князь взял на себя обязательство обеспечить официальный приём посла её величества императором Александром II.

Посол Великобритании в России лорд Лофтус

Через день посланец английской королевы был приглашён в Зимний дворец. Тонкости протокольного церемониала царской аудиенции своей торжественностью заставили лорда Лофтуса поволноваться.

Но неподдельное радушие его величества и приветливое пожатие руки сняли нервное напряжение посла. Император с первых слов беседы подчеркнул «свою глубокую симпатию по отношению к королеве и к той преданности, которую проявляет к его стране британская нация».

После царской аудиенции посол посетил царицу Марию Александровну, также принявшую его очень тепло, и был представлен членам императорской семьи.

Природа не наделила посла особо привлекательной внешностью. В свои пятьдесят четыре года он имел наружность в меру упитанного человека, с седыми слегка волнистыми волосами и бакенбардами, спускающимися от виска до подбородка. Если присмотреться к его профилю, то в воображении невольно может возникнуть образ бульдога, готового в любую секунду броситься на свою жертву. Но его внимательный взгляд светлых глаз с невинной улыбкой смягчали первоначальное впечатление. Великолепно скроенный фрак и значок в виде лиры на его левом лацкане служили символом творческого вдохновения и художественной натуры его обладателя. С чувствительным обонянием дамы не без удовольствия замечали, что от лорда всегда исходило приятное благоухание.

Довольно скоро лорд Лофтус стал желанным гостем в петербургских «салонах». Слова «British Ambassador» («британский посол» – англ.) едва ли не служили своеобразным паролем предстоящего изысканного светского раута, на котором можно было послушать и находившуюся на гастролях в России блистательную Аделину Патти.

Нанося визиты своим коллегам – послам других стран, лорд Лофтус особое расположение проявил к послам Франции – генералу Ле Фло и Турции – Рустему-паше.

О французском после ему поведали ещё в Форин-офисе, что это весьма опытный политик и ярый антибонапартист. Он повторно исполняет свою миссию в Санкт-Петербурге. Это означало, что он довольно хорошо освоился в аристократических кругах Северной Пальмиры.

В такой же мере своим человеком в этих кругах был турецкий посол – очень искусный дипломат, в совершенстве овладевший восточным обаянием располагать к себе собеседников. Он с подкупающей непринуждённостью умел обходиться с дамами, которым льстило повышенное внимание седеющего брюнета с бронзовым отливом кожи и которые в оживленном, ни к чему не обязывающем разговоре выбалтывали порой сугубо доверительную информацию.

Поначалу сэра Лофтуса активно подпитывали необходимыми сведениями послы Франции и Турции. Общую картину происходящего в российской внутренней и внешней политике дополняли беседы со знакомыми ему по Берлину и Вене немецким и австрийским коллегами.

Первый из них – принц Ройс, пользовался благосклонным отношением к немцам императора Александра II.

Австрийский посол барон Фридрих фон Лангенау был на дружеской ноге с великим князем Константином Николаевичем. Он не отказывал австрийцу в привилегии задавать ему щепетильные вопросы.

Супруга посла Амалия фон Хаффнер была привлекательной дамой c живым темпераментом и обладала искромётным остроумием. Ей удалось завязать теплые дружеские отношения с великими княжнами, которые были в курсе многих дворцовых слухов и сплетен. Она умело использовала свою миловидность и вкрадчивость, скрытую за кокетливостью, чтобы добиться откровенности своих собеседниц и разузнать какие-нибудь интересующие её мужа новости.

Во время ланча в честь британского посла барон Ле Фло признался ему в шутливой форме:

– Думаю, милорд, что по мере знакомства с кругами, близкими ко двору его величества, вы довольно скоро откроете для себя пикантную особенность: источником сведений, которые иногда относятся к категории закрытых или сугубо секретных, могут стать светские дамы, жадные до внимания к ним титулованных особ из европейских держав. В этом смысле не отстают от них и молодые гвардейские офицеры, любящие прихвастнуть близостью к тайнам Генерального штаба.

Вскоре сэру Лофтусу представился случай убедиться в том, насколько прав был французский посол.

Состоявший при Генеральном штабе в невысокой должности щеголеватый граф Бобринский на одном из балов в его присутствии обмолвился, что ему скоро предстоит направиться к генерал-губернатору Кауфману в Среднюю Азию, где будет «горячо не только из-за солнечного пекла».

Британия внимательно следила за всеми передвижениями России в Средней Азии. Для неё подобно страшному сну было продвижение русской армии к границам Индии – самому яркому и самому ценному, если не сказать, бесценному, бриллианту в короне Британской империи.

Поэтому случайно оброненная фраза хвастливым графом, желавшим привлечь к себе внимание, стала для опытного дипломата поводом затронуть на очередной встрече с Горчаковым тему российских интересов в этом, далёком от столицы регионе.

– Ваше сиятельство, – начал лорд, заискивающе заглядывая в спрятанные за стёклами пенсне глаза канцлера, – появились сведения в пользу того, что Россия начала продвигаться в Средней Азии к границам Персии. Так ли это на самом деле?