– Ну и пусть! – пробормотал он сквозь зубы.

В лицо тоже попадали крупные брызги, Ника щурил глаза и морщился. Из-за этого он не сразу разглядел, что вода вокруг моторки стала темнее, чем была. Сначала Ника решил, что просто сгустились сумерки, но потом понял, что дело не только в этом. В какой-то момент поверхность, по которой скользила моторка, даже показалась ему не водой, а вязкой жижей, потому что лодка пошла медленней, а двигатель загудел громко и натужно. Ника всматривался в чёрную зыбь за бортом и никак не мог понять, в чём дело.

Он попытался прибавить газа, чтобы скорее миновать этот странный участок пути, но двигатель не слушался. Вместо того, чтобы взреветь, тот чихнул, несколько раз резко дёрнулся и заглох. Ника на мгновение замер. И вдруг понял, почему вода казалась чёрной, а моторка еле ползла по ней. Чтобы окончательно убедиться в страшной догадке, он пододвинулся к борту, поднялся со скамьи и опустил руку. Пальцев коснулась ледяная вода. Но это бы ладно. Повсюду, куда только хватало взгляда, в воде медленно извивались мохнатые чёрные водоросли. Их было так много, что они сливались в единый шевелящийся ковёр.

– Приехали, – ошеломлённо прошептал Ника.

Теперь он точно знал, что двигатель не заведётся, потому что на винт намотались длинные толстые стебли. И хорошо ещё, если он не треснул до того, как Ника остановился.

Ветер подул сильнее, моторка раскачивалась на волнах, а Ника тупо смотрел вдаль. Из темноты, сияя разноцветными огнями, выплывал четырёхпалубный теплоход. Тот самый, к которому так спешил Ника. Но теперь это было уже совсем не важно. В голове вертелся один-единственный вопрос: «Как освободить винт?»

Теплоход исчез в темноте. Волна, докатившаяся до Никиной моторки, резко подбросила её и умчалась. Как будто и не было никакого теплохода. Как будто всё это приснилось промокшему от брызг Нике.

Он вдруг подумал, что за последние полчаса мимо не проплыл ни один катер. Может, было уже слишком поздно? Или просто его занесло в такое место, куда ни рыбаки, ни туристы не суются? Правильно, что тут делать…

Ника, придерживаясь руками за борта, подошёл к корме. Наверное, нужно поднять мотор. Втащить его в лодку, размотать водоросли с винта. А потом? Снова опустить двигатель в эту кашу? Если бы Ника точно знал, где начинается чистая вода, он бы, может, и рискнул. Но он не знал. Сюда он плыл, ориентируясь на огни над большим островом. А чтобы вернуться обратно, таких «маячков» не было. Берег, от которого Ника отчалил, был пустынным и тёмным. Почему-то, когда Ника отплывал, ему казалось, что обратная дорога найдётся без труда. Вернее, не так. Он вообще не думал про обратную дорогу.

Гул двигателя Ника услышал издалека. Он даже хотел было крикнуть что-нибудь, но решил подождать, пока катер не подойдёт поближе. Потому что кричать было стыдно, да ещё и непонятно – что именно. «Помогите»? Но ведь Ника не тонет же!

Он ёрзал на задней скамье и ждал.

Звук не приближался. Через несколько минут Нике показалось, что он, наоборот, становится тише. Ника испугался. Уплывёт сейчас по фарватеру, и всё – привет семье. И Ника решился.

– Эй! – позвал он вполсилы. – На катере!

Кажется, так когда-то кричали в каком-то фильме.

Никто не откликнулся.

Тогда Ника откашлялся и заорал во всё горло.

– Лю-ди!

Катер, высокий, бодро плюхающий по волнам, вырулил метрах в двадцати от Ники и остановился.

– Люди рядом, – крикнули оттуда.

Ника радостно замахал руками.

– Здравствуйте!

– Привет! Ты что там делаешь?

– Сижу! – отозвался Ника, с трудом рассмотрев очертания человека на борту.

Человек показался ему очень высоким и худым.

– Ловишь, что ли? – спросил незнакомец.

– Да нет, – качнул головой Ника. – У меня движок заглох.

– Ещё бы! – проворчали с катера. – Тут все глохнут. Трава сплошняком!

– Я уже понял, – признался Ника.

– Давай сюда, на вёслах!

Нику словно подбросило. Как же он сам не догадался? Про вёсла-то? Вот балда!

Ника плюхнулся на среднюю скамью, машинально потянулся к уключинам и вдруг…

– А я забыл, – пробормотал он хрипло и очень тихо.

Но человек с катера услышал.

– Бывает! – ответил Нике и опустил свои вёсла в воду.

Нике стало так стыдно, что даже в горле запершило.

– Троса тоже нет? – поинтересовался человек с катера.

– Нет.

– Дети цивилизации…

Эти слова прозвучали как ругательство, и Ника даже хотел обидеться. Но не успел.

Подул резкий ветер. Чёрное небо прорезала ослепительная молния. И раздался гром. Если бы Ника сам не услышал его, то ни за что бы не поверил, что такое бывает. Как будто каждая волна издавала оглушительный грохот. Такой, что звенело в ушах, а на глазах выступали слёзы.

Ника охнул и вытер лицо ладонями.

– Держись! – крикнул парень с катера.

Ника только кивнул и изо всех сил вцепился в борта.

Волны за считанные минуты из маленьких и тёмных превратились в высокие гребни с белой пеной наверху. Моторку подбрасывало и качало. Ника с трудом перевёл дыхание и зажмурился. Если бы сегодня утром он знал, чем закончится день, то, наверное, просто не вышел бы из дома. Сидел бы сейчас, слушал музыку или смотрел на планшете старые комедии.

Ведь как было бы здорово! Родители улетели на две недели на Байкал. И денег ему оставили, и продуктов: ешь не хочу. Чем не счастье?

Так нет. На подвиги потянуло! И всё равно ничего не получилось. Даже не из-за грозы, а из-за каких-то дурацких водорослей. Кому рассказать – смех один.

А может быть, и лучше, что не получилось. Потому что, если честно, план у Ники был уж слишком смелый. И опасный.

Плохо только то, что он так ничего и не сумел исправить…

– Не спи!

Он услышал окрик и открыл глаза.

– Вязать умеешь?

Нике показалось, что от грома человек с катера сошёл с ума.

– Чего? – вытаращился он. – Я что – бабка какая, чтобы вязать?

– Ты – …

Слова утонули в оглушительном раскате.

Когда Ника снова смог слышать, парень с катера уже ни о чём не спрашивал. Он бросил Нике конец троса, и Ника понял – что нужно вязать.

В половине двенадцатого теплоход, медленно переваливаясь на волнах, подошёл к крепости Орешек. В полутьме метались прожектора, освещавшие старые приземистые башни. Лучи света выхватывали то неровную каменную кладку, то клочки островерхих крыш, то пенные гребни воды, налетающие на стены и рассыпающиеся мелкими тёмными брызгами.

Алька запахнула плащ и поёжилась.

– Как-то там жутковато, – сказала она.

Света пожала плечами.

– Старые крепости часто мрачные. Но всё равно красивые.

– Не знаю, – покачала головой Алька. – У меня от такой красоты мурашки по коже.

– А так и должно быть! Чтобы кто увидел – сразу не по себе стало. И соваться туда расхотелось. Их же для чего строили? От врагов защищаться.

– Ну да, – согласилась Алька.

Теплоход снова набрал скорость. С каждой минутой очертания крепости становились всё призрачней, пока окончательно не исчезли в сизой дымке. Туристы, собравшиеся на палубе, начали расходиться. Девочки остались одни.

– Ну вот, – вздохнула Света, – все разбежались спать.

– Да уж, спать, – покачала головой Алька. – В бар они утопали. Или на дискотеку.

– Может, посмотрим – как там?

– Да ну! – поморщилась Алька. – И так ясно. Пятидесятилетние тётки скачут под песенки своей юности. «Ласковый май», «Мираж» и Татьяна Овсиенко. Кайф! Я думаю, стоит сходить в другое место.

Она посмотрела на часы и стала серьёзной и опять какой-то слишком взрослой. Только на этот раз не надменной, а слегка испуганной.

– Пять минут осталось. Пойдём?

– Куда это? – состроила непонимающую рожицу Света.

– На Солнечную палубу, – объяснила Алька. – Ночью глупо звучит, правда?

– Ага, ночью её надо называть Лунной.