«НЕ ОСЛАБЛЯЙТЕ ПАМЯТЬ ОБО МНЕ…»

Действующие лица:

А.А. – Алексей Алексеевич Ухтомский, князь (в молодости и старости).

Александр – Александр Алексеевич Ухтомский, его брат, 21 год.

А.Н. – Анна Николаевна Ухтомская, тетя их по отцу, 62 года.

Соколов – Александр Александрович Соколов, священник, 32 года

Н.И. – Надежда Ивановна Бобровская, помощница по дому А.А., 56 лет.

В.А. – Варвара Александровна Платонова, 46 лет.

М.А. – Мария Алексеевна Дмитриева, родная сестра А.А. Ухтомского, 56 лет.

М.М. – Марья Митрофановна Шаркова, лаборантка университета, 42 года.

Н.П. – Николай Порфирьевич Мовчан, ученик Ухтомского, 31 год.

В.Е. – Делов Всеволод Ефремович, заместитель директора по научной части в Институте экспериментальной медицины, 48 лет.

Любочка – Любочка, медсестра, 18 лет.

Четвериков – Сергей Иванович Четвериков, бывший промышленник, бывший член Государственной думы, почти 70 лет.

Комиссаров – Михаил Герасимович Комиссаров, бывший предприниматель, юрист, меценат, надворный советник, публицист, землевладелец, депутат Государственной Думы, дворянин, 48 лет.

Володя – Владимир Сергеевич Иванов, студент Московского финансово-экономического института, эсер, 19 лет.

Павел – друг Володи, 19 лет.

Виноградский – Николай Николаевич Виноградский, бывший сотрудник МВД Временного правительства, дворянин, осведомитель, 37 лет.

Осоргин – Михаил Андреевич Осоргин – писатель, журналист, адвокат, 42 года.

Охранник в тюрьме.

Боцман – уголовник, вор, убийца, около 40 лет

Оглобля – подельник Боцмана, около 30 лет, немного умственно отсталый, заикается.

Почтальон.

Действие 1

Действующие лица:

Алексей Алексеевич Ухтомский, 18 лет.

Александр Алексеевич Ухтомский.

Анна Николаевна Ухтомская.

Место и время действия: Рыбинск, лето 1894 г., дом А.Н., комната А.А.

А.Н. (обнимает племянников): Алешенька! Сашенька! Как я рада, что у вас начались каникулы и я все лето могу видеть дорогих мне людей!

Александр (слегка холоден): Взаимно рад, дорогая Анна Николаевна!

А.А. прижимает руки тети к губам и лбу.

Александр: Мы привезли вам гостинцы, тетя. Много книг. Матушка вам еще просила кой-какую провизию передать.

А.Н.: Сердечное вам спасибо, Александр. Окажи тетушке милость, отужинай с нами.

Александр: С удовольствием.

А.Н. Я пойду похлопочу об угощении.

А.Н. еще раз обнимается с А.А., уходит. А.А. трогает занавески, книги, шкаф…

Александр: Да, для тебя этот дом родной. И вижу, что ты относишься к тете как матери.

А.А.: Да. Она для меня с младенчества – моя главная воспитательница и спутница. Она мне самый преданнейший друг. Не все матери способны на такую жертвенность ради ребенка.

Александр: Ты не можешь осуждать нашу матушку.

А.А.: Боже упаси! Нет, я не могу и даже не имею права осуждать княгиню Антонину Федоровну.

Александр: Да и вина тут больше нашего отца, Алексея Николаевича. Это он склонил матушку нашу отдать тебя младенцем на воспитание тете. И матушка снизошла до бедственного положения золовки, у которой ни мужа, ни детей. Кроме того, ты с тетей не в Симбирске каком-нибудь жил, а буквально рядом с нами.

А.А.: Оставим этот разговор. Я с почтением отношусь к матери.

Александр: Но я вижу, что к тете ты привязан более.

А.А.: Тетушка меня многому научила, а особенно – молитве. Тетушка примером своим показала, что жизнь человека должна быть сплошною молитвою, по крайней мере, в сознательные минуты.

Александр: А меня молитве няня научила, Манефа.

А.А.: Манефа Павловна?

Александр: Да. С ее молитвенного шепота я и выучил свои первые молитвы… запомнил и весь запас ее догматических познаний… Но я всегда покорен воле нашей матушки. Как, впрочем, и воле отца нашего, Алексея Николаевича.

А.А.: И меня не в чем упрекнуть. Захотел он, чтобы я, не закончив полного курса гимназии в Рыбинске, отправился с тобой в Нижегородский кадетский корпус – я ни в чем не выразил сомнения.

Александр: Да… А весело было в гимназии. Помнишь тезку своего, Алексея Золотарева?

А.А.: Ты с ним больше общался. Я хорошо Георгия Курочкина помню, мы с ним физиологические опыты на лягушках уже тогда пытались делать. В прошлом году он на медицинский факультет Московского университета поступил. Интересно там.

Александр: Много где интересно. Но, я надеюсь, ты утвердился в выборе окончательно.

А.А.: Ну да. Словесное отделение Московской духовной академии.

Александр: Только не думаешь же ты, что я тебя заставляю идти туда.

А.А.: Нет, не думаю. Это мое решение. Я знаю, что я, как человек опыта, скептик, эмпирик, склонен к естествознанию, но для этого вовсе необязательно идти в университет, можно все это реализовать и в академии. Долбня Иван Петрович, наш учитель математики, так же полагает. В последнее наше свидание он назвал меня мечтателем. И знаешь еще что… Он сказал некое пророчество: «Государство наше падает и должно пасть».

Александр: Наша родина разрывается оттого, что нет единства ни в светском обществе, ни в церкви.

А.А.: А ведь идея единодержавия искони в народном сознании: едино солнце, едина земля русская, един Киев, един Бог на небе. Проблема в том, что многие русские князья сознавали и сознают себя более торговцами, дело которых – делить имущество.

Александр: Тяжело это все. А помнишь разговор наш с отцом Иоанном, протоиереем Кронштадтского Андреевского собора. Он тоже говорил о тяжелых грядущих временах. Помнишь, на каникулах, на палубе парохода? И с каким благоговением говорил он тогда о священническом призвании…

А.А.: Конечно, помню.

Александр: Честно сказать, на меня тот разговор подействовал невообразимо. Я тогда все еще не мог осмыслить смерть нашего дядюшки – Александра Николаевича. Думал: в чем смысл жизни, если все оканчивается смертью? И мне хотелось найти этот смысл, найти то, чем побеждается смерть…. Отец Иоанн раскрыл мне глаза. И я нисколько не жалею, что поступил в духовную академию. И верю, что священническое служение – мое призвание. Не знаю, как ты, но я вижу себя монахом. Отец Иоанн укрепил меня в этом решении. А когда я его письмо показал матушке, то и она смирилась и благословила меня.

А.А.: Моё истинное место, так же, как и твое, – монастырь. Но я не могу себе представить, что придётся жить без математики, без науки. Мне бы келью с математикой, со свободой духа и миром.

Александр: Тем не менее поступаешь ты в духовную академию.

А.А.: Да, это сильнее всего.

Александр: Мы должны послужить людям. Если Бог дал нам разум, мы должны использовать его на благо ближнему. Все же остальное, в том числе преуспеяния в должностях, – второстепенное. Да, я ожидаю получить степень кандидата богословия, но она мне нужна, чтобы с большей пользой реализовать возможности, дарованные Господом. К слову, я погодя дам тебе прочитать отрывок из моего сочинения, за которое надеюсь получить степень. Думаю назвать свою работу «О гневе Божием». По моему мнению, то, что называется гневом Божиим, есть проявление промыслительного отношения Бога к грешникам и страдание человека от греха… Ты вот когда поступишь в академию, тоже подумай над темой диссертации.

А.А.: Я уже сейчас думаю. Я хотел бы свести воедино знание и веру, доказать божественное присутствие естественнонаучными, математическими законами.