– Подожди, возможно у нас появился вариант обнаружить хотя бы одно действующее лицо.

Хедвиг протянул обоим инспекторам кольцо, завернутое в ткань. Одного короткого взгляда на украшение Мари было достаточно, чтобы выругаться. Серебряное кольцо-печать с гербом. А на гербе дуб, охваченный пламенем. Похоже, что она опять вляпалась во что-то героическое – проклятая вселенная, желающая ее наказать.

Что на этот раз?

– Здесь телефон есть? – произнесла Мари не своим, а каким-то мертвым голосом.

– В коридоре, – ответил доктор. – Отпечатки мы уже сняли, так что им можно пользоваться.

– Спасибо.

Бартон смотрел, как эта странная во всех отношениях женщина прошла до телефона на негнущихся ногах. Мари по памяти набрала номер и принялась ждать ответа. Через несколько секунд девушка открыла глаза и уверенным тоном произнесла:

– Здравствуйте, святой отец, это Марианна. – В трубке послышался ответ. Д’Алтон кивнула и все так же спокойно произнесла: – Да спасибо, простите, Гай, я звоню по деликатному делу. Мы нашли палец с перстнем, поразительно похожим на тот, что носите вы. Да… точно, только знак другой – горящий дуб… Поняла вас. Жду.

Когда трубка вернулась на положенное ей место, Мари подошла к коллегам и с горечью произнесла:

– Похоже, парни, заваривается крутая каша. Как бы не круче Теней.

– Кого вы вызвали? – спросил Уэсли.

– А вот это – самое плохое. Отца Варломо.

Оба полицейских молчали.

Во многом это судебное заседание напоминало Камалю боксерский поединок. За тем небольшим исключением, что дело сводилось не к банальной драке, а к умению бойцов выворачивать слова оппонента наизнанку. Первый раз Йона услышал эту метафору от Барроуза. Было это невероятно давно, чуть ли не в первый год после поступления инспектора на службу в полицию. Тогда за бутылкой чего-то крепкого старина Пит решил как следует подготовить своего «будущего оппонента». На все решительные заверения, что Йона и сам почти дипломированный юрист, учился ничуть не хуже него, да и вообще пошел он со своими советами к такой-то матери, друг, просто умиляясь, молчал.

После очередной опрокинутой рюмки Йона сдался и принял неотвратимое.

– Запомни, старик. – Адвокат дяди тогда уже прилично налакался и периодически икал, что было весьма умилительно. – У каждого нормального адвоката есть свой коронный удар. Пропустишь его – и можешь сразу бросать полотенце на пол. После него не встанешь.

И вот только сейчас смысл этой метафоры дошел до инспектора в полной мере. Если продолжать проводить аналогии с боксом, то Элмер Ланн был супертяжеловесом со скоростью легковеса. Он буквально заваливал свидетелей кучей мелких вопросов, отвлекал, рассеивал внимание, а затем наносил один быстрый и резкий удар. Примерно так он поймал Басова.

Случай с доктором был почти показательным выступлением. Ситуация осложнялась еще и тем, что Виктор был отличным судмедэкспертом, но абсолютно никудышным оратором. Наедине он умел убеждать, но вот публики словно боялся – под давлением был многословен, непоследователен, а еще его иногда заносило.

В моментах, когда нужно было замолчать, Басов делал одно или два пояснения – неважно, про что – в которые адвокат защиты вцеплялся, словно питбуль.

– Характер ран на теле убитой свидетельствуют об использовании найденного ножа левшой, – произнес Басов. И тут бы ему заткнуться, но зачем-то он продолжил: – Что, конечно, не сильно сужает круг подозреваемых.

– Насколько не сильно, доктор?

– Ну… левши составляют около двадцати процентов популяции.

– Каждый пятый человек. Я прав, доктор?

Только тут Виктор понял, что сам себе выкопал яму глубиной с небоскреб. Он нервно поджал губы и кивнул.

– Пожалуйста, скажите для протокола, – приказал судья, и ничего другого не оставалось делать.

– Да, по последней статистике, это примерно каждый пятый.

– Спасибо, доктор. В таком случае я хотел бы, чтобы в протокол заседания внесли следующее замечание защиты. Мой клиент – Мартин Дуарте V – является правшой. Об этом у меня есть справка из его школы-интерната, куда он поступил в возрасте шести лет, а также письменные показания двадцати свидетелей, подтверждающих это.

– Передайте копии материалов через пристава, защитник.

– Конечно, ваша честь.

Ланн отдал подошедшему приставу небольшую стопку рукописных листов. Тот быстро пробежался взглядом поверх очков, а затем громко стукнул по кафедре.

– Суд принимает данные материалы. Продолжайте допрос, господин Ланн.

– Спасибо, ваша честь, – коротко кивнул Элмер, а затем вновь повернулся к свидетелю. – Скажите, доктор, кто снимал слепки зубов с тел?

– Я.

– Вы. Отлично. Скажите, этот метод сличения дает какую точность?

– Достаточную.

– Достаточную. Что же… Как вы проводили сличение слепка с тел и поврежденной челюсти моего клиента?

– Подсудимый утратил лишь часть своих зубов при задержании.

– Согласен, однако это не позволяет вам в достаточной мере утверждать, что укусы на телах оставил именно мой подзащитный. Я прав, доктор?

– Со стопроцентной вероятностью нет.

– У меня все, ваша честь.

– У стороны обвинения есть вопросы к свидетелю?

Прокурор Дексли поднялся со стула и отказался:

– Нет, ваша честь. У стороны обвинения нет вопросов к свидетелю.

– Хорошо. – Судья едва заметно покачал головой. – Доктор Басов, вы свободны, можете занять свое место. Пристав, вызовите следующего свидетеля.

Следующим по протоколу должен был быть Йона. Он осторожно вышел в проход и, встретившись с подавленным судмедэкспертом, коротко кивнул. Выглядел доктор так, словно его минут двадцать травили собаками в запертом гараже. Глаза его едва ли не слезились. Скорее всего, в голове у него сейчас куча вопросов к себе. Самый главный из которых: «Какого хрена, старик?» Пожалуй, выпускать Виктора против зверюги-Ланна было самонадеянно. Осталось только одно – выйти и разбить все доводы защиты.

Элмер предупредил, что церемониться с ним не станет, вот и не надо думать, что этот суд будет легким.

– Назовите себя для протокола, – произнес пристав, когда Йона сел в кресло.

– Старший инспектор Йона Камаль.

– Клянетесь ли вы перед лицом господа говорить только правду?

– Да.

– Хорошо. – Судья взглянул на прокурора. – Господин прокурор, прошу.

– Добрый день, инспектор. – Джин поднялся с места и короткими шагами подошел к Йоне. – Расскажите для суда особенности этого дела.

– Что вас именно интересует?

– С чего все началось?

Вопрос был настолько общим, что Камаль удивился, как этот идиот вообще смог получить «вышку» на юрфаке. Может быть, тебе рассказать об устройстве мира, начиная с Адама? Или что-то из сказок народов севера? Как можно быть таким неконкретным в деле об убийстве?

– На территории Олдтауна произошло первое нападение. Ткачиха Агнес Уард поступила в местный фельдшерский пункт с тяжелыми ожогами спины и головы. Место, где на нее напали, находится на территории, приписанной к моему участку, так что я выехал на вызов.

– Женщина осталась жива?

– Да, господин прокурор, она дала показания, на основании которых был объявлен план розыска.

– Это что-то принесло?

– Нет, никаких результатов. Слишком поздно поступило обращение, а поскольку на территории Олдтауна нет своих полицейских участков, то эти мероприятия затянулись. Единственное, что нам удалось установить, это то, что на мосту местные жители видели дорогой черный автомобиль.

– Смогли установить номер и владельца?

– Нет.

– Понятно. Дальше.

– Дальше была мисс Би.

– Мисс Дорма Би, я правильно понимаю, инспектор?

– Именно она. Она возвращалась на свою съемную квартиру, когда на нее напал тот же человек, что и на мадам Уард.

– Как вы это установили?

– Она также осталась жива, хотя в ее положении это не лучший исход.

– Поясните.