«В 16 лет у меня была любовь с парнем. После первого секса – задержка. Шок! Я пришла со своей бедой к маме и выложила правду в надежде, что она поймет и поможет. На что мать ответила холодным голосом: „Ну вот, теперь он тебя как шлюху и бросит“».
Нарциссическая мать способна ударить словами, как хлыстом, совершенно не задумываясь о чувствах. Она не может оценить и понять, насколько больно ее ребенку в данный момент жизни.
«Я была влюблена в статусного мужчину. Но он неожиданно бросил меня и нашел другую женщину. Я обнажила свою боль и слабость перед матерью. На что она ответила: „А вот на мне бы он женился! Видимо, ты недостойна его“».
Нарциссическая мать запросто самоутвердится за счет ваших слабостей. Она обесценит внешность, умственные способности, уровень достатка, черты характера, мечты и желания. Женщины, которым уже давно за 30, 40, 50 лет, слышат фразы: «Куда ты такие румяна намазала?», «Ты видела, как тебя подстригли?», «Не смеши меня, тебе это не идет». У матери есть определенный образ, как должна выглядеть ее дочка или сын. И все, что ей не нравится во внешнем виде ребенка, она обесценивает.
Однако унижение бывает умышленное и неумышленное. Часто нам кажется, что другой человек хочет нас обидеть, унизить специально. Дети нарциссических родителей (и их партнеры) приходят на консультацию и всегда заявляют: «Он специально сделал так, чтобы мне было больно!» Да, мы не можем исключить тех людей, кто действительно осознанно предает, обманывает, пользуется, манипулирует, унижает. Но… В большинстве случаев люди делают это непредумышленно. Мы должны четко понимать, что причина такого поведения – их комплексы и защиты. А проявленные реакции (обесценивание, сарказм и т. п.) – лишь форма, которая хоть и обидная и унизительная для нас, но мы – лишь инструмент реализации их внутренних проблем, тревог, страхов. Если вы внимательно понаблюдаете за своими родителями, друзьями, партнерами, то, скорее всего, начнете видеть, откуда истоки унижения и куда оно направлено. И здесь я бы хотела озвучить важное дополнение. Когда в основе личности стоит стыд, чувство униженности, оскорбленности, гиперчувствительности в межличностных отношениях, ранимости – здесь нет места эмпатии. Она здесь мертва. И требовать от такого человека понимания и уважения чувств по отношению к другому – абсолютно бессмысленное занятие.
Случается, что мать-нарцисс конкурирует с дочерью. Она испытывает зависть к молодости, красоте, успешности, даже к тому, что за ней ухаживают интересные мужчины. Уверена, вы слышали истории, в которых мать отбила жениха у своей дочки, а потом вышла за него замуж. Или когда заводила романы с ее друзьями, ходила на общие вечеринки, чтобы доказать, что она еще «ого-го».
Мать-нарцисс может соревноваться: «Я лучше бабушка, чем ты мама», занимать противоборствующую сторону за ребенка, чуть ли не становясь внукам матерью, говорить: «Они меня больше любят», «Я больше делаю для них, чем ты». На все просьбы дочери: «Не поступай так», мать идет наперекор – купит или разрешит внукам то, что под запретом, ведь нужно доказать, какая она хорошая бабушка. В этом случае она удовлетворяет свое Эго не посредством ребенка, а посредством внука, потому что его проще подкупить или обвести вокруг пальца.
Нарциссическая мать – великомученица, жертвенница: «Я все делаю ради тебя!», «Если бы не ты, я бы с ним никогда не жила», «Я сделала все, чтобы у тебя был отец», «Я положила молодость на твое будущее», «Ты неблагодарная сволочь и тварь», «Если бы не я, ты бы уже пропала», «Такую мать, как я, еще поискать надо!».
У ребенка рождается патологическое чувство вины: вся ответственность за состояние матери ложится на его плечи. Ребенок не может отделить себя от матери и признаться в том, что его могут не любить. Такое осознание будет губительно для его психики, поэтому он принимает все ее слова за чистую монету. И в будущем, вступая в отношения, вряд ли отличит, где действительно виноват, а где по причине прошлых паттернов (чувства вины и манипуляций) берет на себя ответственность за состояние другого человека. Так, люди часто терпят недостойное поведение партнеров, повторяя себе: «Это я его/ее довел». Именно это поведение, своего рода «гиперответственность», лежит в основе созависимой личности.
«У меня был муж из этих „привилегированных“ созданий. Его отчим алкоголик, а нарциссическая мать ненавидела сына, лупила как Сидорову козу. Свою ненависть не скрывала даже в старости, когда была от него финансово зависима. Он был ненужным, нелюбимым, вечно мешающим ребенком. Получился нарциссичный психопат, и это диагноз не мой, а специалиста».
Мать-нарцисс впадает в жертвенную мученическую позицию и наказывает нас, если мы не соответствуем ее ожиданиям и не удовлетворяем потребности. Например, угрожает бросить, оставить, уехать, манипулирует сердечными приступами, обмороками, нервными срывами, болезнями или смертью: «Вот умру, поплачешь за мной». И если вы не сделаете, как она хочет, то будете рыдать, чувствовать сумасшедшую вину и пойдете на все, лишь бы успокоить свою душу. Ведь жить с бесконечным чувством вины перед матерью очень сложно – уж лучше так, чем быть причиной ее очередного сердечного приступа.
Если нарциссическая мать не может контролировать другим способом, то будет манипулировать деньгами. Пока ребенок угождает ей, она дает деньги, как только делает что-то неугодное – она лишает обеспечения или наследства: «Иди зарабатывай себе сам, как это делала я». Финансы – отличное орудие для манипуляций, власти и контроля.
«Привет, пап. Как бы я хотел поговорить об этом вживую. Но наши культурные традиции не подразумевают такой откровенности. Хотя я считаю, что это совершенно неправильно. Ведь нам наверняка есть что сказать друг другу. Всем близким людям всегда есть о чем поговорить, но они молчат, дабы не обидеть и не разочароваться. Поэтому я решил написать письмо, которое, конечно же, ты никогда не прочитаешь. Оно останется со мной.
В первую очередь мне очень стыдно за то, что я испытываю к тебе не только любовь и привязанность, но и злость. А бывает, даже ненависть. В детстве от чувств бессилия и безысходности я помышлял о физической расправе в отношении тебя. Страх, который сковывал меня, когда ты давил на меня, повышал голос, вводил меня в отчаяние. Я ничего не мог у тебя спросить, я ничем не мог поинтересоваться, мое незнание чего-то вызывало в тебе ненависть и злобу по отношению ко мне. Несделанные уроки, непомытая посуда, беспорядок в комнате, не разогретая вовремя еда. Все это вызывало в тебе огромное негодование, какое-то отчаяние и злость, которую ты, не скрывая, выплескивал на меня.
В силу своего возраста тогда я не мог реально оценивать себя и происходящее вокруг меня. Все, что я понимал, – это то, что всегда плохой. Я ничтожество, в котором нет совершенно ничего хорошего, а только неорганизованность, разгильдяйство, бестолковые желания, забывчивость, нелюбовь и невнимательность к родителям. Из-за того, что эти настойчивые высказывания в свой адрес я слышал с самого раннего детства, а некоторые слышу до сих пор, а мне уже пятый десяток, я настолько привык к этому ощущению себя никчемным, что чью-то любовь и доброту я воспринимаю как слабость и лицемерие. Похвалу как лесть, а успехи свои с удовольствием проецирую на других, поскольку бестолочь не может ничего достигнуть, а значит, заслуга это не моя. „Спасибо“ тебе за эти „фееричные“ ощущения. Теперь я боюсь всех мужчин, которые больше меня, сильнее меня, имеют хоть какую-то власть. Рядом с ними я впадаю в того маленького мальчика, который беззащитно прячется внутри себя, переживая оглушающий твой крик из-за какой-нибудь нелепости. Не выключенный свет, не убранная со стола посуда, не такой порядок в комнате, как тебе бы хотелось. С тобой невозможно было разговаривать ни о чем. По твоему мнению, я с самого рождения должен был знать и уметь все. Правильно держать молоток, отвертку, ножовку. Правильно есть, не крошить, знать все, что знаешь ты. Я уже подростком должен был уметь чинить авто. И вместо того, чтобы по-отцовски научить, объяснить, ты только критиковал, критиковал, критиковал. Указывая точечно на мое неумение и недостатки. Папа, но мне было семь, когда ты негодовал о том, что я неправильно держу паяльник!
Я так хотел тебе угодить, я так хотел быть хорошим и правильным. Но никогда им не был, я всегда был какой-то не такой. Я все должен был сделать идеально. И даже если я все правильно сделал, ты все равно находил что-то, что тебе не нравилось. Я никогда не слышал от тебя, что чего-то стою. Что я любим, что я нужен, что я хороший. Я всегда чувствовал, что я нежелателен. Я недостоин, я хуже, чем все остальные. Но ведь у меня были таланты, учителя говорили, что у меня светлая голова. Ко мне тянулись друзья. Я хорошо бегал. У меня получалось учить английский – я был лучшим в классе. Я был смелый и быстро усваивал информацию. Я схватывал все на лету. Я это иногда слышал от других людей. Но почему не видел этого ты? Почему ты не помог мне развить это? Почему ты угнетал меня, когда я пытался проявить инициативу, ты тут же находил в ней недостатки и ставил меня на место! Что я все делаю неправильно. Но как я мог делать правильно, если я ребенок? Ты не представляешь, какие чувства негодования, непонимания, злости и ненависти к тебе я испытываю, когда пишу это! Хочется сказать: „Да какое ты имел право так вести себя?! Потому что меня некому было защитить? Потому что никто не мог дать тебе отпор серьезный?“ Ты психовал, когда на мою защиту вставали бабушка и мама. Ты чувствовал, что я под женской защитой, и ты психовал от этого, называя меня маменькиным сынком. Но кто еще мог меня защитить от этой бесконечной критики и борьбы с тобой. Как мне было жить, если я боялся твоего прихода домой, зная, что если ты придешь домой трезвый, ты начнешь отыгрываться на нас всех из-за своего постоянного плохого настроения. Один твой вопрос „Что в школе?“ вызывал во мне ужас. Я не мог ответить ни на один вопрос по математике или физике, поскольку страх затмил мой разум. Я все думал: если отвечу неправильно, то начнется эмоциональное насилие. Ты не представляешь, какой это ад. Ты это делаешь с какой-то профессиональной ненавистью.
Все выражения лица и гнев тоже дают безапелляционное ощущение, что я очень плохой. Все плохие. Только ты достоин того, чтобы жить счастливо. Но окружающие в виде меня тебе очень мешают. Я начал ощущать, что я являюсь причиной твоего несчастья. Ты приходил с работы печальный, и я думал, что это из-за меня. Все твои перепады настроения я принимал на свой счет. Удивительно! Насколько ядовита может быть постоянная критика. Она отравляет все внутри. Она обволакивает весь разум какими-то черными пятнами, как раковая опухоль. Ребенок, находящийся в поле критикующего родителя, превращается в безвольное существо. Он становится кем угодно, только не собой. И хочет быть кем угодно, но только не собой. Стать похожим на кого угодно, но только не на себя самого. Я начинал стыдиться себя во всем. Своего тела, своих мыслей, своих действий, своих желаний. Это очень страшно! Мне стыдно было перед твоими друзьями, что я не такой хороший, как их дети. Я учусь на тройки, они лучше. У всех все лучше, чем у меня. Но почему ты так не любил меня? Почему ты не поддерживал меня? Ну почему? Как ты мог позволить изливать на совершенно беззащитного ребенка всю свою неудовлетворенность? Неужели тебе не приходило в голову, что так нельзя? Неужели ты считал, что так правильно? Скажи! Я ведь так нуждался в тебе! Ты был такой классный! Ты лидер, ты умный, ты все знаешь, как мне тогда казалось. Ты был лучшим в спорте в своем городе. Ты был лучшим на своем предприятии. Ты руководитель отдела. Таким я тебя видел! Я всегда на фоне тебя был какой-то ошибкой природы. Не может у такого прекрасного человека быть такой плохой сын.
С твоих слов, мужик должен знать математику, физику, разбираться и понимать в механике, уметь работать руками, сам должен построить дом. Сам должен уметь сделать ремонт, уметь пользоваться инструментом, варить металл и так далее. И ты все это умел, и я это видел. Но я всего этого не умел! И я, конечно же, ощущал себя „недомужчиной“. Мне уже больше сорока лет, и я всегда очень боялся быть похожим на тебя во всем этом!
Ты знаешь, по мне, так лучше безграмотным, но добрым и любящим. Но мне так хочется мести! Тогда я не мог ничего сделать, потому что я был маленьким и не понимал, что происходит, веря, что ты во всем прав! А сейчас… Не могу мстить, потому что я сейчас сильнее тебя, и моя совесть мне не позволяет обижать тех, кто слабее и уязвимее. Но мне бы очень хотелось отыграться за все! Ты работаешь сейчас у меня, и я вижу все твои недостатки, как профессиональные, так и личностные. И мне так хочется спросить с тебя по полной! Я бы хотел ткнуть тебя носом во все твои недостатки и ошибки. Размазать тебя интеллектуально и эмоционально, чтобы ты почувствовал все на себе! Причем мои вопросы были бы совершенно адекватны твоему уровню! Но я не буду этого делать. Я не хочу возвышаться над тобой, пользуясь твоей слабостью. Все-таки главное в жизни – это любовь, сострадание и терпимость. Сопереживание и возможность ошибаться. Мы все неидеальны. Особенно ты. Смотрю я сейчас на тебя и понимаю, что никакой ты не идеал. Ты просто такой же обиженный своими родителями ребенок. Который всю свою жизнь компенсирует свою боль через других. И мне становится тебя жалко. Я не злюсь на тебя, я отпускаю все! Но я больше не даю тебе возможности унижать меня и убивать меня твоей агрессией. И буду стараться делать все с любовью! Твой сын Роман».
