Над норками летает очень мало самок. Большинство их скрывается в подземных ходах и, может быть, не выходит оттуда всю осень. Вылетающие наружу самки вскоре же возвращаются, всегда без ноши. Самцы не обращают на них внимания. С другой стороны, как я ни следил, но ни разу не замечал спаривания галиктов вне их жилищ. Значит, оно совершается скрытно, под землей. Так объясняются постоянные хождения самцов между входами норок в самые жаркие часы дня, постоянные спуски их в глубину, новые появления на поверхности. Они разыскивают самок, скрывающихся в подземных жилищах. Несколько ударов лопаты подтверждает это подозрение. Я выкапываю довольно много пар, что доказывает, что спаривание происходит под землей.
Как я уже говорил, ячейка оканчивается вверху узким горлышком, заткнутым земляной пробкой. Эта пробка непрочная и не покрыта слоем глазури. Ее легко разрушить, легко и починить. Я представляю себе галикта, царапающегося в дверь к самке; с другой стороны, пробки ему, наверное, помогают. И вот пара галиктов — в одной ячейке, вернее в коридоре, который к ней ведет. А затем самец уходит, чтобы погибнуть жалкой смертью: небольшой остаток своей жизни он проводит, переползая с цветка на цветок. Самка же исправляет дверь и запирается в своей ячейке до наступления мая.
Сентябрь — месяц свадеб у галиктов. Все время, пока небо ясно, я вижу, как самцы прогуливаются по норкам. Если тучи спрячут солнце, они скрываются в норки. Самые нетерпеливые, наполовину укрывшись в коридоре, высовывают наружу свою черную головку и словно подстерегают, когда небо прояснится и они смогут немного полетать по цветам. Ночь они проводят в подземных ходах. По утрам я бываю свидетелем их пробуждения: они высовывают наружу головы, справляются о погоде. А затем прячутся, пока солнце не осветит норки.
В октябре самцы становятся все более и более редкими, но весь месяц продолжается тот же образ жизни.
Лишь с наступлением первых ноябрьских холодов над норками воцаряется тишина. Теперь я еще раз беру в руки лопату и нахожу под землей только самок, заключенных в ячейки. Нет ни одного самца: все умерли. Так заканчивается годовой цикл у галикта цилиндрического.
Наступил май. Его с одинаковым нетерпением ждали и я, тяжко болевший в ту зиму, и галикты. Я покинул Оранж и переселился в бедную деревушку, из которой надеюсь никогда не уехать. Пока я перебирался, галикты, мои соседи, опять начали свои работы, а мне приходилось распрощаться с ними. Я смог лишь с сожалением поглядеть на них. Как много еще нужно было последить за их жизнью, особенно за их паразитами.
Сделаем общий очерк жизни галикта. Самки, оплодотворенные в подземных гнездах, проводят зиму каждая в своей ячейке. Антофоры и халикодомы строят свои гнезда весной, и уже летом у них появляется новое поколение пчел. И все же эти пчелы остаются в ячейках до следующей весны. Иначе протекает жизнь галиктов. У них самки осенью временно открывают ячейки для приема самцов в подземных коридорах. После этого самцы погибают, а самки остаются зимовать в ячейках, входы в которые они снова закрывают.
В мае самки выходят из своих подземелий и работают над устройством гнезд. Самцов нет, как нет их и у настоящих ос и у полистов, все население гнезд которых погибает осенью, за исключением оплодотворенных — по осени — самок. В обоих случаях самцы выполняют свое назначение на полгода раньше времени откладывания яиц .
До сих пор в жизни галиктов не было ничего для нас нового. Но вот неожиданность. В июле из майских яиц, отложенных перезимовавшими самками, появляется новое поколение. Оно состоит исключительно из самок, которые на этот раз откладывают яйца безо всякого участия самцов: их нет. Эти яйца дадут второе, обоеполое поколение, появляющееся к осени. Июльское поколение галиктов размножается путем партеногенеза, его размножение — девственное.
Итак, у галиктов в течение года бывает два поколения: весеннее и летнее. Весеннее поколение обоеполое , оно состоит из самок, оплодотворенных осенью и перезимовавших, самцы его летали осенью. Летнее поколение состоит лишь из самок , которые без оплодотворения дают начало двуполому поколению . При участии обоих полов осенне–весеннего поколения появляются летние самки, при девственном размножении летних самок развиваются и самцы, и самки. Только у тлей я знаю столь интересный способ размножения: чередование однополых и обоеполых поколений. И вот оно оказалось свойственным и галиктам.
Что же особенного представляют собой эти пчелы, чтобы размножаться тем же способом, что и тли? Насколько я знаю, ничего, кроме двух поколений, на протяжении года . Тогда у меня возникает подозрение: нет ли двойного способа размножения и среди других перепончатокрылых, откладывающих яйца два или несколько раз в год. Это довольно вероятно.
Но вот вопрос. А есть ли среди перепончатокрылых, дающие по нескольку поколений в год? И если такие есть, то кто именно? Я предполагаю поискать, и заранее уверен, что жатва будет интересной» (конец цитаты, выделено – мной). Этими словами и сама книга закончилась, так что я так и не узнал ничего об «интересной жатве» Фабра.
Я потому приводил эту длинную цитату, большинство мыслей в каковой не относится к моему заголовку, что я ждал: Фабр вот–вот предвосхитит теорию Геодекяна. Или хотя бы спросит себя: не является ли это первой, робкой попыткой регулирования социумом относительной численности полов? Тем более что, описывая эвмена, он твердо установил: эвмен заранее задает пол своей личинке. Тем более что мужские особи «стучатся» во многие двери к самкам осенью. И не известно еще, многие ли самки им дверь отпирают? Ибо сам этот беспрерывный «стук во многие двери» говорит, во–первых, о социальном общежитии, во–вторых, – о раздумьях на основе взаимоотношений особей в социуме.
В связи с этим мне тут же приходит на ум до предела зарегулированная жизнь домашних пчел, когда пасечники безжалостным ножом вырезают ячейки с трутнями, как будто пчелы без пасечников не могут сообразить, сколько им надо произвести трутней. Я ничего не могу однозначно утверждать, я ведь не пасечник, только я отлично знаю, что, например, в Сибири домашние пчелы вымирают целыми пасеками в период зимовки и сплошняком в целых регионах. И виной всему так называемый пчелиный клещ – паразит, искореняющий пчел улей за ульем. Я даже на этот счет читал целый роман забытого современного автора. Поэтому я вправе предположить, что пчелы в некотором отношении умнее людей, так как именно сами регулируют соотношение полов и зря кормить лишних трутней не будут. А пасечники из–за жадности и дурости вмешиваются в этот отлаженный процесс, а потом пожинают плоды своего вмешательства по типу: кто к нам придет с мечом (пасечным ножом) – от меча и погибнет . Но, я кажется, раньше времени перешел к идеологии.
