— Это безумие!

Я бью себя по коленям. Достаточно странно, что Дженна и я, обе из Чарльстона, находимся здесь, в Пердью. Большинство южан никогда не покидают юг. Вообще. Если только у них нет очень веских причин для этого, таких как свадьба с миллионером, получение предложения о работе, за которое платят миллионы, вы поняли тенденцию. А южане редко идут учиться в колледжи на севере, если только не для получения степени в чем-либо, в чем они не могут получить степень в южной школе. Но на самом деле? Это вообще возможно? Так как же мы с Дженной оказались в Пердью? Потому что ее брат Бен учился здесь, и ему ПОНРАВИЛОСЬ, и в течение четырех лет это единственное, что мы слышали. Когда Дженна уговорила меня погостить у нее, и, надо признаться, я тоже в него влюбилась.

— Так почему же я никогда не слышала о тебе?

Он поднимает одну руку.

— Без понятия. Посмотри, на что еще тебе не хватает времени. — Он смеется, и я вижу его жемчужно-белые зубы.

Ни хрена. Я собираюсь свернуть Дженне шею при первой же возможности. И если подумать, почему она не сохла по Дрю все это время? Она никогда не говорила о нем. Никогда.

Мой глупый рот без фильтров извергает:

— Почему Дженна никогда не упоминала о тебе? Серьезно, после всех этих лет я думаю, что должна была бы слышать о тебе.

Его лицо приобретает самый красивый из розовых оттенков. Он доходит до кончиков его ушей.

— Ну, наша разница в возрасте может иметь к этому какое-то отношение. Дедуля, ты помнишь. Подумай об этом. Бен и я были в старшей школе, когда ты и Дженна были в начальной или средней школе. — И он подмигивает. Затем выражение его лица становится мрачным. — И еще два года назад у меня были серьезные отношения.

— Ах. Извини, Я не хотела совать нос не в свое дело.

Теперь все ясно, но я хочу держаться от него подальше.

— Да, я встречался с ней в колледже и думал, что мы поженимся, а она нет. Она закончила его, когда я учился на третьем курсе медицинского.

— О?

— Я буду честен сейчас. Я воспринял это довольно плохо. Так что да, наверное, поэтому.

— Я понимаю. — Я делаю некоторые расчеты в голове. — То есть, если прошло более двух лет, можно ли считать это подъемом?

Вот дерьмо. Я только что сказала это вслух?

— Подъем? Думаешь, я нахожусь на подъеме? — Он паркует машину, и я поднимаю голову и вижу ресторан.

— Я, э-э, — я втягиваю воздух сквозь зубы, — я не хотела, чтобы ты это услышал. Я подсчитала время в голове.

Он поворачивается на своем сиденье и пронзает меня взглядом. Меня пригвоздила к месту его чертова меланхолия. Это действительно что-то.

— Я не на подъеме. Я месяцами не мог даже поговорить с женщиной. Почти год, если быть точным. Потом я сходил на несколько свиданий и покончил с этим. Просто не был готов. Но, в конце концов, я пошел дальше. Когда я отпустил все это, я понял, что мы не пара. Наши планы на жизнь были разными. Когда это произошло, все встало на свои места. Прошло более двух, почти трех лет с момента расставания, и сейчас я счастливее, чем когда-либо. Так что нет. Я не восстанавливаюсь, Кейт.

— Спасибо. Тебе не нужно было мне все это рассказывать.

— Нет. — Он говорит это любезно. — Странно, однако, что мы из одного города и никогда не встречались. Плюс тот факт, что я лучший друг брата твоей лучшей подруги, делает это еще более странным. Это требовало какого-то объяснения. Я рад, что сказал тебе. Так что, давай пойдем поедим?

— Давай.

Он обходит машину и открывает мою дверь, как истинный джентльмен.

— Кстати, я говорил тебе, как прекрасно ты сегодня выглядишь? — Спросил он.

— Нет.

— Виноват. Выглядишь потрясающе.

— Спасибо.

Я смотрю на свой наряд, черное трикотажное платье, облегающее мое тело. В нем нет ничего особенного, но оно подчеркивает мои достоинства, и я всегда чувствовала себя в нем красивой.

— Я должен сказать тебе кое-что. В ту ночь, когда я увидел тебя на вечеринке, я мог смотреть только на тебя. После нашего небольшого разговора я сделал своей целью заставить тебя пойти со мной на свидание. Спасибо, Кейт, за то, что помогла.

— Помогла тебе?

— Ну, да. Ты помогла мне достичь моей цели, — говорит он, шевеля бровями.

— Эм, у тебя есть еще какие-нибудь цели, связанные со мной? — Спрашиваю я. Я не осмеливаюсь сказать ему, что уже поставила свои собственные. И они не из тех, которыми я хотела бы поделиться.

— Да, но я пока не могу раскрыть их. Может быть, позже, после бокала-другого вина.

Я наклоняюсь к нему.

— Хм, ты держишь меня в неведении, Дрю.

— Все хорошо, Кейт.

Ужин восхитительный. Здесь лучшая итальянская кухня, которую я когда-либо пробовала за пределами Чарльстона и Нью-Йорка. Дрю сделал заказ для нас обоих, потому что я не смогла принять решение. Наконец, я попросила его сделать мне сюрприз. Когда приносят еду, ее так много, что я смеюсь. Я уверена, что мы отнесем остатки в коробках домой, но Дрю ест так, будто у него бездонная яма вместо желудка. Я впечатлена.

— Где все это помещается? До пальцев ног?

— Ага. Об этом. Я много бегаю и поднимаю тяжести, поэтому всегда голоден.

Теперь я очень хочу увидеть его V-линию. Может быть, даже лизнуть и укусить там. Я никогда не видела ни одной в реальной жизни. Если на то пошло, у меня был только один псевдосекс с придурком, с которым я встречалась в прошлом году. Однажды ночью он пытался несколько раз проткнуть мою вагину своим пенисом, и это было так ужасно, что я заставила его остановиться. В конце концов, он обзывал меня всевозможными ужасными эпитетами, такими как антисексуальная и морозная пизда, поэтому я рассталась с ним, лежа голой в своей постели и рыдая. Это был самый унизительный момент в моей жизни. Мне до сих пор снятся кошмары об этом инциденте. И этот мудак не был даже близко к V-линии. Его пресс больше походил на миску Jell-O. Внешне он был довольно симпатичным, но после его движений задницей в спальне, каждый раз, когда я видела его после этого, я клянусь, он превращался в тролля. Я до сих пор молюсь, чтобы орда пчел-убийц спустилась на его буёк и адски жалила его. Это меньшее, что он заслуживает.

— О чем, черт возьми, ты думаешь, что заставило тебя нахмуриться? Надеюсь, это не я?

О Боже!

— О, нет! — Я неуверенно смеюсь. — Это точно не ты. На самом деле, ни о чем, правда.

Я потираю руки, глядя на салфетку на коленях. Почему я вспомнила о той ужасной ночи?

— Давай, Кейт. Несколько секунд назад ты выглядела как убийца в одном из тех фильмов о Джейсоне Борне.

— Я?

— Ага. Выкладывай. — Его улыбка обезоруживает.

— Нет. Ты подумаешь, что я ужасна.

Последнее, что я собираюсь делать, это рассказывать ему о том мудаке.

— Только если это касается меня, — говорит он.

— Это не так, но я не могу тебе сказать. Это очень личное.

— Ну, я надеюсь, что я никогда не заставлю твое лицо принять такое выражение.

— Я тоже надеюсь на это. Позволь мне сказать только, что это было связано с пчелами-убийцами.

— Пчелы-убийцы. Я это запомню. Кстати, как насчет убойного десерта?

Пока это связано с твоей V-линией, конечно.

— Хорошо. Что ты хочешь?

— У них лучший тирамису.

— Хочешь поделиться?

— Неа. Я слишком жаден, когда дело доходит до сладостей.

— Я люблю честных мужчин. Тогда закажи два.

Официант принимает наш заказ, и когда его приносят, Дрю оказывается прав. Оно невероятно вкусное. Но держу пари, его V-линия лучше. Почему я сегодня как охотничья собака? Я съела два кусочка, а его тарелка пуста. Его рука тянется через крошечный квадратный столик, и он опускает свою ложку в мою порцию.

Его воровство десерта заставляет меня смеяться.

— Черт, ты действительно жадный.

— Прости. Я удивлен, что мои зубы не гигантских размеров. У меня огромное пристрастие к сладкому.

— Съешь.

Почему я флиртую?

Он снова играет бровями и говорит:

— Надеюсь.