Беф-Сан был еще одной хорошо укрепленной крепостью, находившейся в долине Иордана к востоку от Мегиддо и защищавшей долину Изрееля, которая шла от Иордана к великой Эздрелонской долине. В течение трех столетий египтяне пытались контролировать этот район, охраняя подступы к нему. На деле, Эздрелон являлся одной из личных житниц фараона. В начале XII столетия Рамсес III, пытаясь восстановить империю в прежних пределах, перестроил Беф-Сан и превратил его в хорошо укрепленный форпост, однако уже в третьей четверти XII столетия египтяне утратили контроль над Палестиной.

В XI веке Беф-Сан вновь был перестроен, и сделали это, по всей видимости, филистимляне. Городские капища (1 Цар. 31:10; 1 Пар. 10:10) исследовались специалистами, занимавшимися изучением ханаанской религии. Результаты раскопок свидетельствуют о том, что израильтяне окончательно завладели этим городом в X столетии, вероятно, в правление Давида.

В 1 Цар. 10, 5 мы впервые слышим об организованной группе «пророков», людей, впадающих в характерные состояния экстаза (ср. Чис. 11:24-29). Разумеется, мы не склонны считать экстаз феноменом, характерным исключительно для израильтян, — с подобными же проявлениями мы встречаемся и в других религиях. Вполне возможно, что его появление в Израиле было обусловлено чужеземным влиянием. В египетской истории Унамона (около 1100 г. до Р.Х.) автор рассказывает о том, как принц финикийского города Библа «устроил приношение своим богам, после чего бог вошел в одного из его юношей, ставшего одержимым». Нас извещают о том, что египетский иероглиф, соответствующий слову «одержимый», изображает фигуру человека, испытывающего нечто вроде эпилептического припадка. Похоже, что царь Библа воспринял это событие, как знак того, что египетский бог Амон действительно пришел в город.

Впрочем, в Израиле экстаз не считался главным или определяющим признаком пророчествующего духа. Пророк рассматривался, прежде всего, как Божий вестник, призванный сообщить миру некую весть, и потому он обычно начинал свои слова с формулы «Так говорит Господь». Когда его начинали бесчестить, он мог сказать в ответ лишь: «Господь послал меня к вам» (Иер. 26:2-15; Иер. 28:15). До недавнего времени считалось, что такого рода пророки существовали только в Израиле. Однако, в архивах Мари, города находившегося в верхнем течении Евфрата, археологами были обнаружены тексты 1700 г. до Р.Х., в которых сообщается о феноменах подобного же рода [40]. В письмах сановников, адресованных царю Мари, время от времени говорится о том, что к ним от того или от иного бога явился человек, принесший весть для царя. Он утверждает, что его направил сюда с этой вестью сам бог. В трех письмах речь идет о посланиях бога Дагона из города Терки (то есть, бога, обиталище или святилище которого находилось в городе, носящем название Терка). В одном из них описывается видение, в котором Дагон дарует царю победу над враждебными вениаминитами, но требует, чтобы царь послал к нему гонцов, которые поведали бы ему о том, что происходит в его царстве. В другом письме царя призывают принести жертву духу его предшественника. В третьем Дагон приказывает царю через своего вестника совершить эту жертву в четырнадцатый день следующего месяца.

Более любопытным представляется четвертое письмо, в котором бог Адад города Каллассу требует от царя принесения в жертву определенных животных мужского пола. Бог сообщает царю через своих посредников, что это именно он, Владыка Каллассу, возвел царя на трон его предков и даровал ему дворец. Для того чтобы царь не забывал о совершении жертвоприношения, он говорит ему: «Я — Властитель Трона, земли и города. Все что я даю, я могу забрать обратно! Если же он будет приносить мне жертвы, я буду дарить ему трон за троном, дом за домом, удел за уделом, город за городом; все земли к востоку и к западу я дам ему». Царский сановник, передавший это послание царю, добавляет, что об этом ему сказали особые люди, называемые апилу (apilu) бога. Сановник пишет, что он передавал царю послания мужчин и женщин апилу и прежде, — в ту пору, когда он жил в Мари. Апилум (apilum) бога Адада города Халаба передал царю послание бога, в котором последний дарует ему всю землю от востока и до запада».

Подавляющее большинство месопотамских текстов божественных откровений принадлежит к категории прорицаний. Гадатели определяли сущность происходящего в божественном мире разными способами, например, рассматривая печень жертвенного животного или следя за затмениями, положением светил и так далее. На деле, в каждом подразделении армии Мари существовали свои предсказатели. В текстах же, о которых шла речь выше, речь идет о функционерах другого типа. Это люди, получившие послание из уст самого бога и призванные возвестить его пред другими. Весть приходит по наитию свыше, нисходит на вестника. Имя апилум, данное такому вестнику, очевидно, имеет основой глагол со значением «отвечать». Этот глагол, так же как и соответствующее ему ветхозаветное понятие может использоваться и в том случае, когда речь идет об откровении божества, данном тому, кто обращается к нему (1 Цар. 14:37; 1 Цар. 28:6-15). Апилум — «респондент», находящийся в общении с божеством.

В текстах Мари речь идет о феномене, подобном пророчеству, к которому вне всяких сомнений восходит последнее. В Ветхом Завете имеется масса примеров пророческого рассмотрения божественных знамений (напр. 1 Цар. 27-36; 1 Цар. 15; 2 Цар. 7:2 Цар. 12; 3 Цар. 11:29; 3 Цар. 14:1). И, тем не менее, нельзя не заметить чрезвычайного отличия откровений Бога Израилева — особенно тех, которые изрекались великими пророками — от прорицаний различных богов, обращенных к царю Мари. В прорицаниях Мари формальная функция апилума аналогична функции пророка, однако здесь контекст и содержание откровений страдают явной ограниченностью. Боги, главным образом, пытаются привлечь внимание царя к себе, к своим храмам и жертвам. Здесь обещания соседствуют с угрозами, причем все зависит единственно от того, дарует или нет царь потребные материальные блага. Многие израильские пророки, вне всяких сомнений, также входили в детальное рассмотрение материальных вопросов, однако величайшие из них являли собою харизматические инструменты Бога, изъявлявшие единственно Его намерения и действия в истории.

Величайшим и замечательнейшим периодом истории Израиля было время до и после 1000 года до Р.Х. Именно в этот период жили Саул, Давид и Соломон, создавшие израильское государство, которое стремительно обрело немалую силу и значимость. В течение жизни двух поколений группа племен, связанных вместе религиозным заветом, независимость которых, во многом, определялась действиями их самопроизвольно возникавших харизматических лидеров, превратилась в сильный единый народ. Народ, бедствовавший вплоть до этого времени, неожиданно стал материально обеспеченным и даже богатым.

Существует немало археологических свидетельств, говорящих о принятии «нового курса» и процветании государства в этот период. После падения Силома около 1050 года Израиль оказался в очень бедственном положении, когда гарнизоны филистимлян закрепились в горной части страны (см., к примеру, 1 Цар. 10:5; 13:3), а евреи стали служить в филистимской армии (1 Цар. 14:21). Величайшая заслуга Саула состояла в том, что он смог изгнать филистимлян с гор. Давид же настолько ослабил их позиции и уменьшил их владения, что они уже никогда не рассматривались израильтянами в качестве серьезного врага. Превосходная керамика филистимлян с ее грациозными лебедями и изящными формами уже не изготавливалась. Материальная культура долин стала все больше походить на культуру гор, что указывало на смещение центра политической и экономической жизни.

Мы можем составить определенное представление о жизни израильского земледельца в этот период по небольшой дощечке из мягкого известняка, найденной среди руин Газера в 1908 году. Вероятно, она использовалась для упражнений неким школьником, жившим в правление царя Соломона в X веке, — на дощечке видны следы повторявшегося несколько раз соскабливания старых письмен. Последний текст остался цел. В нем ритмически перечисляются сельскохозяйственные сезоны, что, возможно, должно служить целям их запоминания (нечто вроде английского «Thirty days hath September…»). Согласно древнееврейскому календарю год начинался в середине сентября. Первые два месяца (сентябрь—ноябрь) уходили на сбор урожая маслин; следующие два (ноябрь—январь) на посев зерновых; следующие два (январь—март) на посадку поздних культур. Лен собирался в марте—апреле; ячмень — в апреле—мае; пшеница — в мае—июне. Два месяца июнь—август, согласно календарю, были посвящены подрезке виноградников, хотя мы также знаем о том, что в это же время земледельцы занимались молотьбой. В последний месяц (август—сентябрь) земледельцы занимались сбором летних плодов: фиг, винограда и гранатов.