Мне дали немножко попробовать: я же теперь с молярами! С двумя, и еще два, вроде бы, на подходе. И клыки прут. Скоро буду тот еще зубастик. И зубастик всецело одобряет лапшу.
Поля риса — это тоже вау. Казалось бы: рис и рис, чему там удивляться? А когда оно с расстояния и с возвышения, то вид не хуже, чем фото с дрона из будущего, которое еще не наступило. Мы на небольшую гору взошли ради вида. Мы — это громко сказано, меня везла «лошадка» в высоком седле. В смысле, я ехала на шее у тишайшего каменного воина.
И скакал Иван Царевич три дня и три ночи, пока скакалку не отобрали… Мое развлечение в «седле» уложилось в три часа подъема и столько же спуска. И вид, скажу я вам, того и в самом деле стоил.
Террасы устроены (выдолблены) на «телах» гор, залиты водой. Сложно вообразить какой это титанический и многолетний труд, вот это вот всё соорудить.
Вода стекает с горных вершин, из родников. Сложная система ирригации и каналов, не «оно само». Ростки недавно раскиданы и усажены в почву, только взялись. На равном расстоянии пучок от пучка (на глаз, конечно, не выверяли их идеально). На солнце залитые поля бликуют и сверкают, как зеркала.
Сельское хозяйство — это сила. Как Ли.
Еще мои предки порывались на выгул в каменный лес. И я эту задумку всеми конечностями поддерживала. Там же, вероятно, место силы для всех каменных воинов. Но в Шилинь, так называется лес из остроконечных скал, как нам сказали местные, лучше отправляться на весь день, а у нас уже не было целого дня. Так что вместо каменного леса мы прогулялись по каменным джунглям.
А следующим днем после еще одной встряски организма сменой климата растянулись всем семейством на родительской кровати.
Поездка, я считаю, получилась зачетной. И вопрос с маминым рукоделием обговорили, и впечатлений набрались. Никогда бы не подумала, что местное сельское хозяйство может быть таким впечатляющим. И вкусненького полопали, тоже хорошо.
А еще немножко денежек заработали: даже с учетом перелетов туда-обратно, брони отеля, выездов на экскурсии и разных покупок, из провинции Юньнань семья Ли вернулась с прибылью. Красота же!
Март 2000, Бэйцзин, КНР.
Короткий семейный вояж перетек в трудовые будни. В которых так и тянет пропустить пробел… Батя с головой ушел в работу, только одно воскресенье обещал выделить для похода в парк. Остальные дни будет отрабатывать внеурочный мини-отпуск.
Мамуля вооружилась иглой и шелковой нитью. Я оккупировала единственное большое зеркало в доме. Надо было репетировать. Имитация движений куклы — это не взглядом малышню в рев вгонять. Это новый для меня опыт, на обе жизни новый. Даже если не удастся воплотить в кино, все равно полезно. Координация, моторика, контроль микро-движений. А еще глазами шевелить, точно кукла — это то еще испытание. Но занятное. Польза во всем!
Что за упаднические настроения с «не удастся»? Режиссер Ян звонил, сообщил дату кастинга. Дал знать, что его влияния не хватило до сокращения списка, где одна кандидатка. И утверждение на роль — формальность. У других влиятельных и причастных так же нашлись претендентки. По одной девочке пригласили сценарист и продюсер. И наш Ян — меня любимую позвал.
Кастинг в середине марта. Есть время подготовиться, чем я и занимаюсь. Те двое… Сказать могу только одно: и вы готовьтесь, девоньки. У вас, возможно, список знакомств, он же связи, или юань «длиннее», а у Мэйли — мотивация выше. Ничего личного, крохи, но я приду на этот ваш кастинг — выживет только одна — во всеоружии.
Интересно, как он будет проходить? Смотрины по одной малышке? Или столкнут нас на одном ринге… в одном зале? Лучше бы второе, конечно, для наглядности. Подпустите меня ближе к этим крошкам. Я вам покажу китайский Форт БайЯрд!
Прода 01.11.2024
В день кастинга меня принарядили. На что мамочка потратила денежки за свои шелковые работы? Верно, на одежку для драгоценности. Изначально комплект был вполне обычен: рубашка плюс юбка цвета кофе с молоком. Затем мастерица приложила иглу, и юбочку украсили едва заметные травинки-былинки, а на рубашке поселилась пара милых птичек. Пернатые похожи на воробушков, но немного отличаются от привычных мне воробьев.
Славные, но в следующий раз надо будет намекнуть на ворону. Разумеется, белую. Хвалю трудяшку: выглядит аккуратно и не перетягивает внимания от лица.
Колготки, ботиночки, шарф и куртка, прикрывающая попу (тоже новая). Голова не покрыта, тут такое в норме. В зеркале немного похожа на нахохленного воробушка с темной головушкой.
Мы не можем позволить себе купить самые дорогие шмотки, зато моя умница способна сотворить нечто особенное из качественных, но простых вещей. Сюда тоже подходит малышковый девиз: «Мы — сами!»
— А-Ли самая красивая из красавиц, — расплывается в улыбке мать. — Никакой другой куколке тебя не затмить.
Она, конечно, искренна, но уголки губ напряжены сильнее, чем обычно. Волнуется. Вряд ли за то, получу я роль или же обойдут на повороте. Скорее, она не хочет, чтобы бесценную доченьку ранил отказ.
В студии нас перехватывает режиссер Ян. Сдержанно здоровается, суммонит одну из ассистенток. Призыв по щелчку пальцев с иного плана — я тоже так хочу. Не было же рядом той китаянки, когда он щелкнул. А она — хоп — и выскочила из-за поворота. Там стена еще длинная тянется с кучей постеров, а за ней поворот и коридор.
Миловидная (до красотки не дотягивает, но и от страшилы далеко) китаянка представляется немножко смешной (для меня) фамилией Фан. Ассоциация — фантик. Почему-то от жевательных резинок моего первого детства Love is. Может, дело в преданном взгляде Фан на режиссера Ян?
Задача ассистентки — отвести ма на подписание договора.
— Я не оставлю дочь одну, — категоричный отказ.
— Одну минуточку, пожалуйста.
Вышколенное создание отвешивает поклон и испаряется. Чтобы буквально через минуту, можно сверяться по секундомеру, появиться вместе с еще одной китаянкой.
— Это младшая Чу, — представляют нам почти полную копию бледной моли из студенческого союза с такой же фамилией.
Их клонируют где-то? И расфасовывают по киностудиям, потому что на каждой точке, что связана с индустрией, должно быть по бледной моли Чу?
В два рта мать заверяют, что с меня тут любую пылинку сдуют, и ей (маме) не стоит ни о чем волноваться. Поручение режиссера Ян необходимо выполнить любой ценой.
— А если что-то случится?
Мэйхуа порой слишком легко ударяется в панику и накручивает себя на ровном месте, когда речь идет о ее драгоценности.
— Эта младшая готова отдать жизнь ради безопасности доверенного ей ребенка.
Фига се поднятие ставок! Удивительно, но мать принимает это громкое заверение, как должное. Так я остаюсь на попечении младшей Чу.
Та ведет меня вглубь студии, просит сесть на стульчик в коридоре перед дверью в комнату для проб. Стулья в ряд, белый пластик. Меня Чу усаживает ровно напротив входа. Помогает снять куртку, размотать шарф.
Мои конкурентки не торопятся. Впрочем, это мы прибыли раньше — хороший тон же. Появление расфуфыренной парочки из малявки и дамочки не проходит для меня незаметно. Лицо матери: надменность в девяносто девятой степени. Лицо дочери: скука смертная. Делаю вывод: конкурент не конкурентоспособен. Если девчуле самой не охота пробоваться на роль, то никакие нажатые рычаги не помогут.
Хотя… Может, эта цаца — скрытый гений. И скучно ей в коридоре, в режиме ожидания. Внутри же, перед оценивающими, кроха может резко преобразиться. А недооценка противников — первый шаг к провалу. Так что погодим с вынесением суждений.
Третья претендентка — вот это точно соперница. Появление эффектно: впереди шествует мужчина с холодными глазами. Почти как у свежемороженых рыб. За ним вышагивает яркая малышка. Ярки и внешность, и наряд. И как-то слегка тухнет гламурный блеск моих соседок (тех, что через кресло от меня устроились) на фоне этой звездочки.
