«Вы же маленькие», — сомневались мамы. — «Как вы справитесь?»

— Мы, — начала я, моя стробригада подхватила на два голоса. — Сами.

Взрослые под тройным напором сдались.

Я верила в то, что сказала. Мы сыграем все сами. Нам не нужны читы для игры. У нас уже есть элемент имбаланса — я. И я затащу эту драматическую сцену.

Помните резиночки для волос с морковками? Одну из них по задумке бледной моли (которая Фань) должен стянуть с меня Джиан. А Ченчен выхватить из ручонок приятеля и… сломать.

Конечно, пластик заранее подпилен. На это упрощение мы согласились: для красивого кадра надо или облегчать квест, или подкручивать характеристики персонажей. Второе проблематично.

Сопящий от натуги балбес — это не то, что в данный момент нужно. Морковки должны хрустнуть как бы сами, случайно. Деть не хотел, это всего лишь игра. Была.

Потому что в тот момент, как раздается треск пластика, я уже в роли. Уронить голову, глядя за падением кусочков овощного украшения. Распрямиться, поднять взгляд.

И по очереди взглянуть в глаза жирафу и балбесу.

…В той жизни у меня был кот. Я уже как-то раз упоминала его, умного и характерного шерстистого по имени Бейсик. Однажды в нашей с ним совместной жизни произошел переезд. И ему не понравилось место (или сам факт, он не уточнил).

Протест кошачий он выразил делом. Самым грязным кошачьим делом, на какое только был способен. И сделал он его на постель. Ни до, ни после таких залетов с ним не происходило, но тогда…

Как я его не убила? Не знаю, любила, свой же… Но он же пришел посмотреть на мою реакцию. И встретился со мной глазами. Человек и кошка (кот), ага.

Тогда я не произнесла ни слова. Не замахнулась даже, вообще не дернулась. Но Бейсик, встретив мой взгляд, прижал уши и хвост, задрожал всем телом, что-то мявкнул нечленораздельно. И стремглав унесся под кровать.

Суть трудной сцены — это взгляд героини, от которого оба героя пугаются. Начинают хныкать. Чтобы слезки потекли настоящие.

И я одарила их взглядом, каким тогда смотрела на Бейсика. Я вся погрузилась в тот миг, когда узрела россыпь котовьих «горошинок» на подушке, на шелковой наволочке.

Сначала отшатнулся и заныл Джиан. Он натура тонкая, на жирафа в самом деле легко повлиять. Ченчен хлопнулся на задницу, слезы из его узких глаз брызнули сами собой. А еще через секунду — как раз хватило бы, чтобы сказать: «Мяу», — оба ревели в голосину.

— Стоп! Снято! Фантастика! Изумительно! Это так хорошо, очень хорошо, невероятно хорошо!

Отвожу взгляд. Пусть выдохнут, расслабятся. Мне же тоже перестроиться надо после такого. Удачный повод, чтобы отвлечься, вспомнить: секунда на китайском — это 秒 [1]. Звучит почти как: «Мяу».

Ну а самой последней снимают ту сцену, что будет открывать кинофильм. Для нее собрали декорации. И нас, малышат, упаковали в верхнюю одежду.

Этот момент будущие зрители увидят первым при просмотре. Появление героев, чтобы их историю захотели узнать, должно быть запоминающимся.

Из ярко-красной трубы-горки выкатываются один за другим Ченчен и Джиан. Машут друг другу ладошками, улыбаются во все восемь зубиков (это на двоих, если что). И тут в них с разгону въезжаю я.

Занавес.

Хотя, раз это не театр, то картинку просто затемнят. Или засыпят цветными стеклышками, как в калейдоскопе. Ведь все их студенческое кино, как я его вижу — калейдоскоп из маленьких жизненных эпизодов.

Впрочем… Это не только о кино можно сказать.

Запоминаем яркое. Память смахивает скучно-серое, как пыль, в глубины воспоминаний. Чтобы затем встряхивать и собирать картинку из разноцветных осколочков. За всю прожитую жизнь.

Иногда даже прошлую.

[1] 秒(кит). [miǎo] — секунда.

Прода 30.09.2024

Моя новая жизнь не стоит на месте. Вроде бы и кажется, что дни похожи один на другой, и тянутся, как клюквенный кисель. А потом бац: и середина осени.

И связанный с этим периодом праздник — Чжунцюцзе[1]. Праздник середины осени. Это в Китае отмечают в полнолуние. Поэтому дата начала «плавающая» относительно фаз луны в… середине осени.

Я понятно излагаю, да? Досконально разбирать по иероглифам в этот раз не стану, там все просто на самом деле.

Так, чуть-чуть расскажу.

Тот, который первым идет, мне вообще приятен и понятен внешне. Он же как буква «Ф», только «бока» не округлые. Ну и писать его начинают с левого бока, дальше проводят верхнюю горизонтальную черту, плавно перетекая в правый бок. Дальше нижний «горизонт».

Вместе эта композиция схожа с трапецией, и сама по себе означает «рот». «Рот» рассекают вертикальной чертой, словно коротким клинком сверху вниз. На выходе у нас: середина или внутри.

Я почему-то после уточнений представила незатыкающийся рот балаболки. Вроде мамы Ченчена. Усталый воин вернулся из похода, он изранен, он жаждет тишины и покоя… И тут ему «садится на уши» такая тарахтелка. Воин устает ее слушать и всаживает меч прямо в широко раскрытый рот.

Вздыхает: «Внутрь и в середину попал».

Если что, это только мои домыслы и нездоровые фантазии. Но как в канву сей фантазии хорошо ложились бы понятия: золотая середина (молчание ведь золото) и золотое сечение…

Вот этот иероглиф я вовсю учусь выводить красиво, а с осенью пока сложнее. Это надо сильнее мозги перестроить.

Так вот, праздник. Он всегда про луну, урожай, хорошую погоду и мир. И про воссоединение семьи. Яркая полная луна — символ семьи, собравшейся вместе.

Традиция очень древняя. Мамуля дала историческую справку: официально Праздник середины осени утвердили при династии Сун, что более тысячи лет назад правила.

А сама традиция поклонения луне возникла еще при династии Чжоу. Это где-то три тысячи лет в глубины истории.

Тут я вспомнила свою книгу, в которой мелькал манул. Там Луна играла важную роль… Китайцы (особенно древние) явно смекали.

Легенда о богине луны и бессмертия Чанъэ и Нефритовом кролике какая-то мутная, правда. Но это для здешних легенд в порядке вещей.

Мы никуда не пошли в честь праздника. Погода не слишком-то благоволила, да и деточка мала совсем для вечерне-ночных прогулок по городу. Остались мы с фуму дома.

Мама самолично напекла противень кругленьких золотистых лунных пряничков. Начинка — смесь орешков. С учетом крохи в доме орешки моя китайская женщина размяла в ореховую пасту. Мельчила она их в каменной ступке каменным пестиком.

Я впечатлилась. Видя мою удивленную рожицу, мать подкинула еще одну порцию сведений: пятна на луне похожи на кролика, что держит ступку и пестик. Все не просто так.

М-да, это какой-то очень особенный взгляд на мир, вещи и процессы в нем.

А я раньше думала, что у меня хорошая фантазия. И способности к визуализации — ок. Льстила себе, получается.

Подводя итоги праздника: лунные пряники — вкуснота, батя — молодчина, столько игрищ выдержал со мной, пока мамуля готовила. А сама мать моя — умница, красавица и скромница. Хвалить себя вообще не дает.

А когда все вкусности доели (конечно, пряниками ужин не ограничился), родители на два голоса декламировали местную поэзию.

— Прекрасен осенней луны теплый свет,

Он свяжет с тобой нас на тысячи лет —

И будь между нами хоть тысячи ли,

Не сможет ничто нас с тобой разделить!

Это адаптация, конечно. Они на китайском говорили, но с ритмом, с чувством, с расстановкой. Вот и додумалось.

Такие у них лица в эту декламацию одухотворенные, хоть картину пиши. На две половины поделенную. На одной отец глядит на полную луну и видит в ее круге образ матери, на другой мама взирает на перламутровый круг с силуэтом мужа.

Может, в живописцы податься? Хотя тут и живопись довольно своеобразная. Не факт, что впишусь в местные рамки и правила.

Впрочем… стоит ли изначально себя в любые рамки загонять? Речь не о тех границах, за нарушение которых следует уголовная ответственность.