К академии подъехало несколько машин скорой помощи и полиции, их мигалки ярко сверкают, разрывая вечернюю тишину. Гул сирен сливался с паникой в воздухе, создавая атмосферу хаоса и тревоги. Из здания, словно выпорхнули из клетки, выбежала толпа подростков в праздничных костюмах – блестящие ткани и яркие цвета резко контрастировали с мрачной обстановкой. Их лица были искажены страхом, а смех и радость, только что наполнявшие коридоры академии, сменились криками и слезами.

Среди них медленно вышел юноша. Его имя было Денис Романов. Каждое его движение выдавало внутреннюю борьбу: руки и рубашка были запятнаны кровью, словно он только что вышел из самого ада. Глаза его, полные слёз, отражали ужас, который невозможно было скрыть; они искали спасения, но находили лишь пустоту. Он сильно дрожал, как осиновый лист на ветру, и каждый вздох давался ему с трудом.

В это время врачи выбежали из машин, их белые халаты развивались на ветру, как флаги надежды среди бушующего шторма. Одни направились внутрь, к месту трагедии, а другие начали оказывать помощь тем, кто нуждался в ней. Один из медиков подбежал к Денису, его лицо было сосредоточено и полным решимости. Он осторожно придержал юношу за плечо, словно хотел дать ему опору в этом безумии.

– Молодой человек, с вами всё в порядке? – спросил он, но голос его звучал как будто издалека, тонул в общем гуле паники.

В этот момент из полицейской машины вышел майор полиции Флюгер Геннадий Анатольевич. Его фигура была внушительной, а взгляд – проницательным. Он говорил по рации, его голос был решительным и строгим:

– Как обстановка? Я пошёл к задним выходам! Волков, Иванов – обход здания! Бегом! – отдал он приказ, крепко придерживая рукоять револьвера на поясе, как будто это было единственное, что могло спасти его от надвигающегося хаоса.

И вот в этот критический момент врачи из академии вынесли два трупа в чёрных мешках на носилках. Мешки были тяжелыми, как сама смерть, и каждый шаг врачей звучал как похоронный звон. Они двигались с уважением и скорбью, понимая всю тяжесть своего задания. Вокруг стояла тишина, прерываемая лишь звуками сирен и шепотом испуганных подростков – мир рухнул для них в одно мгновение.

8 дней до трагедии…

***

Стояла ясная погода, и солнечные лучи нежно касались голых ветвей деревьев, словно обнимая их тёплым светом. Легкий ветерок играл с опавшими листьями, поднимая их в танце, создавая атмосферу весеннего пробуждения. По извивающейся дорожке в парке стремительно мчалась на красном велосипеде красивая, стройная шестнадцатилетняя девушка. Её волосы, окрашенные в яркий розовый цвет, развевались на ветру, словно флаг свободы, а короткое сиреневое платье обвивалось вокруг её фигуры, подчеркивая каждое движение.

На ней была бежевая курточка, которая гармонично сочеталась с красными кедами с белой подошвой – легкомысленный образ юной школьницы, полной жизни и энергии. Её звали Виктория, и она спешила, крутя педали с такой силой, что казалось, ветер сам подталкивает её вперёд. Но вот она выехала на дорогу, где машины проносились мимо, сигналя ей, как будто предупреждая о надвигающейся опасности.

Словно в замедленной съемке, она повернула в сторону и неожиданно врезалась в столб. В этот миг время остановилось: велосипед перевернулся, а Виктория с глухим ударом приземлилась на тротуар. Она села, облокотившись на столб, который стал её временной опорой. На правой коленке уже набухала ссадина, ярко-красная, как её кеды.

– Чёрт! – вырвалось у неё с яростью, отражая всю гамму эмоций от неожиданного падения.

С трясущимися руками она достала из внутреннего кармана куртки салфетки и осторожно вытерла кровь, словно пытаясь стереть не только физическую боль, но и унижение. Затем из другого кармана она извлекла пластырь и наклеила его на ссадину – маленький акт заботы о себе в этот момент.

Виктория поднялась, выпрямилась и подняла свой велосипед, приставив его к столбу. Она повернула голову к входу в академию, где ярко светилась вывеска "Добро пожаловать в Академию Одант!" Здание высотой в четыре этажа стояло гордо, словно хранитель знаний. Его светлые стены отражали солнечные лучи, создавая ауру тепла и уюта. Двускатная крыша, покрытая бордовой черепицей, придавала зданию элегантный вид.

По правую сторону от входа располагались огромные тонированные прямоугольные окна, сквозь которые пробивался свет, а по левую сторону тянулась глухая стена, как будто охраняя секреты академии. И справа от входа величественно возвышалась часовая башня – визитная карточка Одантбурга, её стрелки неумолимо отсчитывали время, напоминая о том, что каждый миг важен. Виктория глубоко вдохнула, стараясь забыть о падении и сосредоточиться на том, что ждёт её внутри.

Виктория подошла к входу в Академию и, вздохнув, с силой толкнула огромную резную дверь, выполненную из светлого дуба. Дверь скрипнула, словно старый мудрец, открывая ей мир знаний и возможностей. За ней стояла её мать – Дарья Сергеевна, основательница Академии Одант и мэр самого Одантбурга. Она была высокой и статной женщиной с яркими красными короткими волосами, которые словно пламя выделялись на фоне строгого черного наряда. Но сегодня её образ был необычным: белоснежный пиджак, идеально сидящие брюки и туфли, сверкающие на солнце, придавали ей вид не только властной, но и элегантной леди.

– Мама? Ой… я… – Виктория попыталась оправдаться, но мать перебила её спокойным, но настойчивым тоном:

– Ты уже третий раз опаздываешь на этой неделе.

– Но, я это… Мам… – заикнулась девушка, краснея от смущения.

– В Академии я тебе не мама! А Дарья Сергеевна! – повысила голос женщина, её строгий взгляд пронзал Викторию, как стрелы.

– Ну да… – с облегчением кивнула девушка, понимая всю серьезность ситуации.

Дарья Сергеевна строго окинула дочь взглядом, словно оценивая каждую деталь её наряда.

– Ты ещё и не в школьной форме! – произнесла она с недовольным вздохом. – В наказание ты сейчас отправляешься домой…

– А в чём тут наказание? Домой же иду… Это счастье! – радостно воскликнула Виктория, перебивая строгую маму, но её слова лишь усилили гнев Дарьи Сергеевны.

Женщина возмущенно посмотрела на свою безответственную дочь и продолжила свои нотации:

– Идёшь домой, а потом ты возвращаешься в Академию, но только в шесть часов вечера. Я поставлю тебе семь уроков, и ты будешь делать домашнюю работу до ночи.

– Чего? Такого не бывает… – огорчилась Виктория, опустив голову. Её радость мгновенно улетучилась, и она вышла из академии с тяжёлым сердцем.

Шагая по каменной дорожке с маленькими трещинами, она присела на ближайшую белую деревянную скамейку. Скамейка была укрыта легким слоем пыли, а за ней рос квадратный куст, аккуратно подстриженный и напоминающий зелёный куб. Виктория положила правую ногу на левую и достала телефон. Не успев разблокировать экран, её телефон зазвонил – это был хороший друг Денис. Она ответила на звонок и включила громкую связь, надеясь, что разговор станет хоть немного приятнее в этот непростой день.

– Алло! Вика, слышишь? – раздался голос Дениса, словно солнечный лучик, пробивающийся сквозь облака.

– Конечно. Чего звонишь в такую рань? – поинтересовалась Виктория, чувствуя, как утренний ветерок играет с её волосами, заставляя их танцевать вокруг лица.

– В смысле рань? Вроде ты в академии должна быть, не? – удивился Денис, его голос звучал как мелодия, наполненная недоумением.

– Просто обычно ты просыпаешься в два часа дня, и вдруг ты решил проснуться пораньше, – с лёгкой улыбкой ответила девушка, на мгновение забыв о своих заботах.