О, как трагически и гордо,

Презрев обман прошедших дней,

Звучат высокие аккорды

Души страдающей моей.

И как печально и отрадно

Прильнуть в холодной темноте

К волшебной, бесконечно странной

Святой, мучительной мечте.

Прости своей мечте трагические ноты,

Забудь обман времен и снова уходи.

Туда, где ждут тебя падения и взлеты,

И, брошенные в ночь, алмазные пути.

Легко летят слова- печали отраженья,

И пропадают вновь в неведомой дали.

Но каждое из них хранит твое движенье,

И тайны вещих снов, что в небе отцвели.

Так выбери одну звезду из мирозданья,

И назови ее волшебною тоской.

И в глубине души, на самом дне сознанья

Ты обретешь тогда свой призрачный покой.

В холодную высь, где гуляют ветра

Стремится душа.

Как искра, погасшего где-то костра,

Печалью дыша.

Она в бесконечности хочет найти

Ответ на вопрос:

Зачем кто-то бросил ей в полночь пути —

Алмазы из слез.

Она безотчетно, навек влюблена

В холодный простор.

Где тайна свершенья и радость одна,

Над пиками гор.

В волшебных мирах далеко, далеко,

Где правит мечта.

Душа умирает светло и легко

Нежна и чиста.

Новые дороги расстилаются,

Новые заветные слова

Пропадают, снова появляются,

С тайнами ночного волшебства.

Вечность тихо дышит неизбежностью,

Открывая судеб имена.

А душа твоя с тоскливой нежностью

Ждет звезду обещанного сна.

И снова, снова бег лихой

По пустырям и переулкам.

И ночь в меня стреляет гулко

Своей прохладной темнотой.

Меня зовут слова и сны,

Я награжден судьбой поэта:

Мои печаль и радость где-то

В одно давно уж сведены.

Все снова загадочно, снова прелестно,

Мне хочется спеть и забыть обо всем,

Мне дорог мой путь, мне так интересно

Смотреть как закат отпылает огнем.

Вино откровений в хрустальные души

Льют дальние странствия, тысячи дней.

И я эту связь никогда не нарушу.

Я- радужный пленник холодных ночей.

Мне больно, но боль эта кажется счастьем,

Я весь воплощение звуков и снов.

И я наделен пламенеющей властью

Небесно-глубоких, тончайших стихов.

Какой печали полон ты?

Какой невыразимой муки?

Души звезду закружат звуки

Прощальной грусти и мечты.

С простором северным опять

Ты связан странною загадкой.

От боли ноет сердце сладко

Нет сил: ни жить, ни умирать.

Блестят холодным льдом черты,

Как предсказание разлуки:

Какой-то бесконечной муки

Сквозь годы снова полон ты.

Так свойственно скрывать свои причуды,

И одеваться в колдовской наряд.

Закружит годы гость из ниоткуда,

Печальных дней убийца- маскарад.

Вот встреча, вот стихи в альбом, вот вечер

С загадочной улыбкой на лице,

Проходит мимо: близок и беспечен,

И бесконечен, как узор в кольце.

Вот тебе откровение сотен ветров,

И ночей беспокойных тюрьма.

И метель бесконечная гордых стихов —

Полный список сошедших с ума.

И мелодия странствий тебе суждена —

Ярко-алая муза- мечта.

И тревожит тебя только тайна одна —

Это тайна меча и креста.

Слушай, слушай печальную сказку о том,

Как разбилась о годы мечта.

Как легко умерла на просторе ночном

Безнадежных стихов красота.

Как гордынею злой без конца упоен

Жег он душу свою каждый раз.

Как безумно и глупо бывал он влюблен

В горсть блестящих, искрящихся фраз.

Как последним прозреньем наказан он был,

Одиночеством строгих путей.

Как в себя, наконец, он бесстрастно вонзил

Черной горечи сотни мечей.

Страница за страницей, мир иной

Увенчан кровью, алою звездой.

Печальных дней печальный маскарад

Сорвется с губ небрежно, как закат.

Изменится твой сон и все вокруг,

И станет светлым путь и ясным звук.

Душа найдет из тысячи ветров

Один, который свяжет нить веков.

Из бездны чувств рождается мечта,

И тайна тайн легка и так проста.

Ты только это слово извлеки

Из мрака лет движением руки.

"Предначертанный путь тебе должно свершить." —

Говорил умирающий маг,

"Ты откроешь огонь, но не сможешь любить,

Ибо проклят здесь каждый твой шаг."

"И полночные сны станут миром твоим,

И звезда озарит твою кровь.

Будешь ты наделен странным чувством шестым,

Но забудешь, что значит любовь."

"Так готов ли принять ты печальный венец,

За огонь своих грез заплатить?"

Улыбнувшись ответил безумный гордец:

"Я готов отказаться любить."