Мне совершенно не работалось. Я считаю, что в своей профессии, я практически гений, в чертежах я огромный спец, могу составить и разработать любой эскиз, провести любые расчеты технических показателей быстро, внимательно и нигде не накосячить, вот только бошка почему-то совсем не думает, а руки не слушаются. Про кино речь я больше не заводил, Андоленко и так от меня шарахалась, я ждал вечера, чтобы нагрянуть к Лехе, понянчиться с Майкой, поговорить с Машкой и вернуть желтую тачку.

Счастливое семейство встретило меня гречкой и тефтелями с подливой. Я тоже готовлю что-то подобное, но у них все равно вкуснее, не смотря на то, что из-за Майки еду недосаливают и приходится сыпать соль сверху, уже в тарелке. Возможно, ужин кажется аппетитнее, потому что он не проходит в полной тишине, как у меня. Леха чавкает и трещит, обменивается с Машкой то подколами, то признаниями в любви, у Майки все валится изо рта, гречка сыпется на столешницу детского стульчика и тут же размазывается маленькими руками. Машка вздыхает, они долго разбираются между собой, кто дал ребенку вилку вместо ложки и кто теперь это будет убирать. Выглядит, как полный дурдом, но мне нравится. Когда ужин подходит к концу, жду не дождусь, когда они отмоют ребенка, гречка везде, даже в волосах, но сразу после ванны семейке опять не до меня, Майка капризничает и хочет спать, но не хочет ложиться, потому что еще не поиграла с Гомиком. В результате сходимся на том, что она поет четыре куплета «Папа пачик, папа пачик де же ты, ия, ия, хау ду ю ду» и смешно приседает, а я хлопаю в ладоши. Майка прикольно миксует русскую и английскую версию этой песни. Мирно разойтись не удается, мелкая бастует, приходится катать ее на спине, она визжит, уворачивается от Лехи, который нас догоняет, Соколовская шипит и ругается, говорит нельзя разыгрывать ребенка перед сном, угрожает, что мы сами будем укладывать Майку. В конце концов, Зуев отхватывает от жены и тащит мелочь в спальню под дикий рев, Машка идет мыть посуду, а я чувствую себя виноватым и сижу тихонько, чтобы и мне тоже не досталось. Не знаю, как он утихомирил дочь, но минут через двадцать, Леха тихонько возвращается в кухню и Машка, как ни в чем не бывало, чмокает его в губы, как будто они только что не собачились. Жду, когда Зуев опустит задницу на стул и тут же принимаюсь рассказывать свои глобальные планы по поводу Андоленко, с каждой фразой их глаза все круглей и круглей, а лица все растерянней, видимо, они тоже не верят в успех великого Игошина.

— Вот, как то так… — говорю серьезно и чешу репу.

— Ну дела… — вздыхает Леха, — Гном, ты долбанулся? Ты куда лезешь?

— А я твоего мнения не спрашивал, — я сразу надуваюсь, как жаба, — Мне нужен Машкин женский совет.

— Мой? — Соколовская удивленно кривится, — Может я не правильно поняла, но ты действительно собираешься жениться на первой встречной девушке, еще и беременной, только потому что она высокая и красивая?

— Именно так! — заявляю гордо, — Надо срочно брать, пока горячая и ранимая!

— Говорю же, карлик долбанулся, — Леха переглядывается с женой, мне вообще не нравятся их взгляды.

— Так ты ее вообще не знаешь! — Машка бубнит в пол голоса, чтобы не будить Майку, — Это благородно, не спорю, но вдруг вы совершенно друг другу не подходите!

— Мне все подходит! Это, можно сказать, мой единственный шанс удачно пристроиться, вон, даже дебильный женился, — я киваю на Леху, — А мне сколько еще ждать? Ты думаешь, у меня очередь стоит? Жизнь проходит, Маха, а я как был никому не нужным, так и остался!

— Может тебе стоит немного планку опустить? — Леха влезает со своим очень ценным мнением, — Ты себе изначально выбираешь варианты, которые не потянешь.

— Да кто бы говорил? Сам всю жизнь за красоткой увивался и планку что-то не опускал, пока не доконал ее полностью! А я чем хуже?

— Ничем не хуже, глупое ты тулово, — Зуев возмущается шепотом, — Я вообще-то любил ее, по настоящему, а ты как будто всему миру хочешь доказать, что Игошин действительно великий и, не смотря на гномий рост, может заполучить любую девчонку, не важно какую, главное высокую.

— Да что ты понимаешь? — я обиженно отворачиваю голову. Спасибо, поддержали! — Я что виноват, что мне такие нравятся? Говнюк ты, Зуев, когда ты был в похожей ситуации, я для тебя всякие фишки придумывал и подбадривал тебя…

В кухне воцаряется звенящая тишина, пока Леха не прерывает молчание.

— Затея просто идиотская, я тебя сразу предупреждаю. Предлагаю найти тебе какую-нибудь другую… Хочешь, бери Майку, шуруй обратно к докторше!

— Не хочу другую! — ворчу, как старик.

— Ладно! Что от нас требуется, благословить на херню?

— Типа того… Машка, давай рассказывай, всякие фишки беременных, что надо делать?

— Бедная девчонка… — Зуев хмурится.

— Эм… Ты же понимаешь, да, что ей и так сейчас трудно, ее сердце разбито?

— Починим…

— Ей совершенно не до тебя, если живота еще не видно, скорее всего у нее дикий токсикоз и от всего воротит, а ты же к ней, наверно, полезешь целоваться… — брезгливо говорит Машка.

— Не полезу…

— В общем, Костик! Хочешь помогать- помогай, но не надо строить эти свои комбинаторские схемы. Ты для начала с ней просто подружись, узнай получше, может она вообще тебе не понравится, а может быть, у вас и правда закрутится любовь и ни в каких советах нуждаться ты не будешь. Мы тебя любим, но пожалуйста, не заговняй человеку жизнь еще больше.

— Спасибо, Маш, — я грустно улыбаюсь, — То есть, начать отношения со мной, это заговнять себе жизнь?

— Нет, Костик, это значит, что нельзя пользоваться человеческой слабостью в своих интересах.

Да, Господи! Я же просто хочу любви! Очень жаль, что они меня так и не поняли и не поймут, потому что они совершенно дебильная, но команда. Ругаются и сразу мирятся через пятнадцать минут, возвращаются в дом, в котором кипит жизнь, я а в четыре серых бетонных стены, где меня никто не ждет. И если я ничего не буду делать, ждать там меня так никто и не будет.

Глава 5

Аркадич решил заговнять мне день с самого утра. Мало того, что я проспал, не успел в кофейню и притащил Алине растворимый кофе с общей кухни, так еще и этот свин решил устроить внеплановую планерку и отчитать коллектив за медленную работу. Я сидел спокойно. Игошина такие проблемы не волнуют, но мельтешил Аркадич знатно, поросенок был настроен серьезно. Я смотрел только на Андоленко, сегодня на ней красивое офисное, строгое платье. Для меня старается, моя курочка! Область живота меня особенно волновала, но я видел только идеальную плоскость, Алинка вообще очень тоненькая, настоящая супер модель. Спал я сегодня плохо и уснул только под утро, потому что много думал над словами Машки. Права Соколовская, как-то это странно клеить беременную, надо сначала подружиться, расписать ей все свои плюсы в полном объеме, чтобы Миледи поняла, что я тот еще лакомый кусочек, только этого никто не видит. Но для меня главное, чтобы именно она увидела, на остальных- срать с высокой колокольни, я все равно не люблю людей. Чего их любить, если они меня не любят?

— И вы, Алина Андреевна, уже бы включались в работу, — Аркадич вырывает меня из моих мыслей, — Возьмите у Ирины Ивановны проект МеталлКомплекта и подготовьте его к понедельнику.

— Хорошо, — моя будущая жена испуганно затрясла головой.

Что за паника, крошка? У Алины очень взволнованный взгляд, она сразу впивается пальцами в подол платья и нервно теребит темный материал. Жду окончания совещания, чтобы напомнить ей про кино, на выходных будет премьера романтической комедии. Не люблю эти сопли, но Игошин на задании, потерпим, посмотрим, поедим попкорн. Красотка как-будто чувствует, что я собираюсь пойти в атаку и сразу после того, как Аркадич заканчивает свой истеричный спич, спешит за свой стол, но Игошин, хоть и мелкий, но быстрый.

— Эй, лейди! — кричу ей в спину и быстро перебираю ногами.

Притормаживает, но не оборачивается, какая кокетка!