Одна из них, молодая и очень красивая, упала на колени возле бездыханного тела, на котором был мундир, и, уткнувшись лицом в разорванную грудь, завыла. Бельский вздрогнул и отвернулся, чужое горе резануло его по сердцу, словно собственное.

– Твою мать, – выругался Георгий. – Пойдёмте, ваше сиятельство, от неё подальше, иначе сейчас тоже завоем. – Он ухватил боярина за руку и оттащил шагов на десять, и Михаила тут же отпустило, от горя не осталось и следа.

– Что это было? – обернувшись и глянув на воющую аборигенку, поинтересовался он у дьяка.

– Это плач, – пояснил дьяк. – Местная особенность. Ей обладает каждая женщина. Когда она теряет любимого, то транслирует своё горе на всех окружающих. Считается, что если она лишилась своего счастья, значит, и остальные не должны радоваться, и разделить с ней горе. С одной стороны – это правильно, с другой… Ну, вы сами ощутили её отчаяние.

– Да уж, неприятное ощущение, – согласился Михаил. – И долго это действует?

– К счастью, нет, – обрадовал его дьяк. – Пару минут, не больше. А если успеть выйти за пределы действия дара, как мы с вами, то отпускает. Но вот, если не успел, сейчас бы мы ревели в два ручья, вон, как тот солдатик.

Бельский посмотрел на то, куда указывает Георгий Лексанлдрович, и обнаружил паренька лет двадцати с самострелом в руках, тот стоял в трёх шагах от женщины и ревел в голос.

– Салага, только прибыл, видимо, – усмехнулся дьяк. – Остальные опытные, выскочили из-под плача. Ваше сиятельство, вы там спрашивали, часто ли такое?

Михаил кивнул.

– Чтобы вот так, нагло попытаться уничтожить портал, впервые, – немного подумав, ответил дьяк. Если бы не вы, всё бы могло кончиться плохо. Стычки случаются, набеги, но вот чтобы так, в центре второго по величине града… Нам предстоит много работы, это я про тайную канцелярию. Выяснить, откуда пришли, из каких родов, кто за ними стоит. Если только это действительно не изгои.

– А я ведь видел сегодня их главаря, они ели в трактире, что вы посоветовали. И произошло что-то странное. По бледной коже я понял, что они местные, и стал за ними наблюдать. Привлёк внимание главаря, того, с гривой. Он подошёл, нагло потребовал представиться, я поднялся и, глядя в глаза, произнёс, что я боярин Бельский. Он как-то странно протянул слово «благородный» и, молча развернувшись, ушёл, не назвавшись. Я так и не понял, что он этим сказать хотел.

– Подраться он хотел, – улыбнулся Нифонтов, – нет тут никакой загадки. Увидел, что чужак смотрит, пусть даже старается сделать это незаметно, и решил проучить, чтобы нос свой любопытный в их дела не совал. Но когда вы назвались, ваше сиятельство, отступил, знают, кто такие «благородные» империи, и что дело может кончиться дуэлью. Не нужна ему была дуэль накануне дела. Что-нибудь ещё запомнили?

– Ничего особенного, – пожал плечами боярин. – Кроме того, что у него волосы были распущены, а у его спутников забраны в косы с какими-то бусинами.

– Ну, тут всё понятно, он из вождей, только вожди-мужчины имеют право носить распущенные волосы. А коротко они не стригутся, волосы выше лопаток считаются позором. Женщин это, естественно, не касается. Больше ничего? Знаки на руках не запомнили? А то огонь всё уничтожил.

– Сожалею, далеко было.

– Ну и ладно, – решил закончить расспросы Нифонтов. – Вон комендант кремля появился, пошли, представлю тебя. Он тоже боярин, очень порядочный человек, лет семь тут уже.

Комендантом оказался мужик с погонами майора на кителе, лет ему было за шестьдесят, лысая, как коленка, голова и густые усы.

– Ваше сиятельство, – обратился к нему Нифонтов, – разрешите представить, боярин Бельский Михаил Иванович, сыграл решающую роль в спасении рунного круга и вашего гарнизона.

Комендант обернулся, смерил тайника хмурым взглядом, потом посмотрел на гостя.

– Боярин Заславский Александр Тихонович. Я видел вас в бою. Спасибо, ваш удар в тыл решил исход баталии. А ваше имя мне знакомо, не далее, как накануне вечером его слышал от боярыни Завидовой. Знаю, как вы тут оказались. Хорошее вы дело сделали, заколов младшего Долгорукова. – Но, заметив, как поморщился Михаил, тут же закрыл тему. – Ну, да ладно, не о том разговор. Куда направляетесь? Что у вас за интерес в Духовом мире?

– Служба – мой интерес, – улыбнулся Михаил. – Направлен в расположение первого экспедиционного. Срок службы – пятнадцать лет.

– Надеюсь, вас не в солдаты… – он смутился и замолчал.

– Нет, погон лейтенанта меня никто не лишал, – улыбнулся Бельский. – Как ворота города откроются, отправлюсь в полк.

– Позвольте мне, в виде благодарности, прислать вам коляску и сопровождающего. Она будет ждать вас у крыльца гостиного двора в десять утра. Так же я отправлю с вами конверт полковнику Горецкому. Князь должен знать о том, что тут произошло.

– Не стоит беспокоиться, – попытался отказаться Михаил.

– Это мне ничего не будет стоить, – заверил его боярин Заславский. Так что, в десять утра коляска и сопровождающий будет вас ждать.

– Благодарю, от всего сердца, – пожав мягкую ладонь боярина, поблагодарил Бельский. – Не буду отвлекать, дел у вас много.

– Да уж, дел и вправду много, – согласился с ним Александр Тихонович, после чего посмотрел на молчаливого дьяка. – И у тайной канцелярии их прибавится. Как так вышло, Георгий Лександрович, что башибузуки хозяйничают в Создале, как у себя дома, а вы ни сном, ни духом.

Нифонтов скривился, вопрос неприятным, и ответить на него ему было нечего.

– Ну, да с вами, старший дьяк, мы чуть позже поговорим. – После чего комендант повернулся к Михаилу. – Забыл сказать, всё оружие и то, что в карманах и на поясах убитых вами врагов, принадлежит вам. Право трофея. У нас тут с торговлей артефактами и духовым железом гораздо проще. В любой лавке можно сбыть. Конечно, не так прибыльно, как в метрополии, но всё равно в накладе не останетесь. Туда, за портал, духово железо идёт только с имперскими караванами, остальное – контрабанда, за которую можно на кол попасть. За счёт этого империя держит цены. А здесь, пожалуйста, покупайте и продавайте, сколько угодно. Так что, если вам, ваше сиятельство, столько не надо, на улице Торговой есть парочка лавок, они в девять открываются, там вы сможете сбыть все излишки.

– Благодарствую, – улыбнулся Михаил. Мысль о пополнении кошелька его грела, уж больно тот быстро худел. – Моих четверо – двое у ворот, и вон те.

– Не претендую, – заверил его боярин, – мои люди их не тронут. Собирайте всё, что считаете нужным, вы заслужили. А теперь, мне и в правду пора, дела, большая часть гарнизона тут лежит. Ещё раненые. – Он вздохнул и пошёл в сторону лейтенанта, который уже давно ожидал, когда командование закончит разговор.

Михаил кивнул Нифонтову и пошёл собирать трофеи. Тела убитых им «инженеров» раскидало по площади. Поломало, конечно, слегка пожгло, но они были относительно целыми. Так что, два топорика с изрядной долей духова железа, добавленного в сталь, точно такие же, какими размахивали аборигены в воротах, ему достались. Ещё он поимел три золотых монеты и пару серебряных, это были уже местные деньги, не имперские. С трупов у ворот он поднял топоры и пяток золотых монет, а ещё один контейнер – артефакт с духом внутри. Вот что с ним делать, он совершенно не представлял, Нифонтов остался в кремле по своим делам. И тут Михаил увидел второго дьяка, с которым он зверодуха-медведя валил.

– Прошу прощения, – направился он к стоящему в воротах тайнику, – нас не представили. Боярин Бельский, Михаил Иванович.

– Младший дьяк тайной канцелярии Нифонтов Павел Лександрович, младший брат. Ну, вы поняли.

– Рад знакомству, – сунув топоры подмышку, поджал Михаил руку дьяка. – Просветите насчет одного вопроса – что с этим сделать можно? – он продемонстрировал цилиндр с духом.

– Ох, и дремучий вы в наших делах человек, боярин, – прокомментировал его вопрос Нифонтов-младший. – Ну, да ничего, скоро освоитесь. Дайте-ка взглянуть?