Бельский, понимая, что беседа закончена, поднялся.

– Спасибо за совет, Георгий Лександрович, он действительно к месту.

– Тогда, не задерживаю, – поднимаясь и протягивая руку, произнёс дьяк.

Михаил пожал ладонь, крепкую, мозолистую, как доска.

– И ещё один совет примите? Когда завтра в полк отправитесь, не берите лошадь, арендуйте коляску с кучером, так будет лучше, хоть и дороже.

Михаил кивнул, принимая совет.

– Непременно воспользуюсь. Позвольте один вопрос, Георгий Лександрович, а там, за окном, всё такое?

– Привыкните, – улыбнулся на это дьяк. – Всех поначалу смущает, а потом ничего, осваиваются. Вам понравится, здесь жизнь кипит.

Михаил кивнул и вышел за порог. Ужинал он в том самом трактире, и остался вполне довольным и едой, и вином. На последнее – грех жаловаться, оно было из империи, недорогое, но не самое плохое. Тут он впервые увидел местных жителей – мужчины, крепкие, мускулистые, в кожаных безрукавках, громко переговаривались через два стола наискосок. Михаил стал разглядывать исподтишка, стараясь не пялиться и не привлекать внимания. Светлая бледная кожа, не знавшая загара, такая бывает только при недостатке солнца. Раскосые глаза. Цвет не разглядел, неудобно сидел тот, что был к нему лицом. На руках татуировки, и орнамент явно что-то значил. Бельский наморщил лоб, вспоминая памятку, но там ничего такого не было. Может, просто рисунок? Волосы у всех очень густые и длинные, и если один козырял роскошной гривой, то у остальных они заплетены в косы, причём на каждой по нескольку бусин, и это тоже явно что-то значило.

Неожиданно тот, что сидел к нему лицом, обладатель медной гривы, поднялся и направился прямиком к его столу. В обеденной зале установилась тишина, все с интересом повернули головы в их стороны. Нависнув над Михаилом, незваный гость несколько секунд его разглядывал, после чего всё же произнёс с интонацией хозяина:

– Назовись, имперец.

– Боярин Бельский, – вставая и глядя аборигену прямо в глаза, как требовали местные законы этикета, представился Михаил. – С кем имею честь?

– Благородный, – протянул местный с непонятной интонацией, после чего резко развернулся и пошёл к своему столу, оставив озадаченного Михаила стоять в одиночестве.

Зала снова наполнилась звуками, и боярин Бельский уселся на лавку и пригубил вино. Его мучил всего один вопрос – что это было?

Доев и расплатившись, он вышел на улицу. Подняв голову вверх, Бельский не увидел ни луны, ни звёзд. Площадь была хорошо освещена, как и кремль, но за стенами, наверное, сейчас тьма непроглядная.

Михаил без проблем добрался до гостиного двора и, наконец, смог залезть в ванну. Он даже немного подремал в тёплой воде и проснулся от того, что та остыла. Вымывшись до скрипа, он сбрил двухдневную щетину и вполне довольный спокойным вечером отправился спать.

Проснулся Бельский, когда в комнату проникла предрассветная утренняя серость. Но пробудился не из-за этого, с улицы раздавались крики и стоны, потом рванула граната, полыхнул какой-то артефакт, звенела сталь.

Вскочив и споро натянув штаны и сапоги, Михаил бросился к окну. Что ж, он не ошибся, перед воротами кремля шёл бой. Створки были выбиты, караул мёртв, в сторону крепостцы шли два десятка людей со светлой бледной кожей, как у тех аборигенов, которых он видел в трактире. Ему даже показалось, что в центре он заметил того, с гривой, что знакомиться приходил. Вот один поднял руку и кинул себе под ноги какой-то цилиндр. Он раскрылся серебристым светом, и на его месте возник полупрозрачный светящийся зверь, чем-то напоминающий волка, только крупнее раза в полтора.

В этот момент над городом протяжно завыла тревожная сирена, гарнизон, наконец, очухался от внезапного нападения и подал сигнал, что атакован.

Абориген что-то выкрикнул громко и на распев, и зверь рванул в ворота кремля. Вот только не добежал. Из надвратной башни вылетел зачарованный артефактный болт и пробил призванного зверодуха, принявшего облик животного. Того охватило золотое пламя, и он растаял. Но ответный ход атакующих не заставил себя ждать, один из них поднял руку, и откуда-то сверху в надвратную башню, прямо в окно, из которого так удачно сняли духа, влетела большая, слегка светящаяся, светло-бирюзовая птица. Прошло всего несколько секунд, и она вылетела обратно. Больше оттуда по аборигенам не стреляли. Те медленно шли к воротам, не обращая внимания ни на что вокруг. Они активировали ещё несколько хранилищ с духами, отправив в атаку пару массивных кошек. Снова внутри кремля рванула какая-то артефактная граната, яркая вспышка осветила предрассветные сумерки.

Михаил приказал духу активировать дымчатую броню и, распахнув окно, спрыгнул с пятиметровой высоты прямо на площадь. Для него подобный прыжок, учитывая защиту, поставленную духом, был вполне обыденным. Подошвы сапог гулко стукнули по брусчатке, в левой руке возник сгусток чёрного болта, в правой – шпага.

Атакующие вошли в ворота, оставив у входа двоих. На брусчатке валялись несколько тел светлокожих, всё ж, не бескровно дался им этот штурм. Они заметили Михаила почти сразу. Ему нужно пробежать ещё метров пятьдесят, а они уже швырнули на землю артефакты, с заключёнными в них духами. Эти звери были куда меньше, чем те, которых создавали ранее. Один похож на ящера, вставшего на задние лапы, он был примерно по пояс и светился красноватым. Второй ближе к собаке, чуть выше колена выпустившего её аборигена. Эта недопсина светилась чуть ярче, но тоже красным, даже ближе к багряному.

Два выкрика приказа, и духи, принявшие образы животных, рванулись на Бельского. Они оказались очень быстры. Если бы боярин был обычным человеком, даже с опытом службы, то погиб бы в течение нескольких секунд. Но он аристократ наделенный силой да и гвардию, не стоило сбрасывать со счетов. Постоянные тренировки, два года службы на границе, куда его восемнадцатилетним сосунком отправил отец, опыту набираться, сделали из него настоящего воина. Недопсина, вырвавшаяся вперёд, получила чёрным болтом точно в грудь. Вспышка, и дух, принявший облик зверя, стал расползаться на дымчатые лоскуты. Вторая тварь в прыжке напоролась на шпагу. Оружие, созданное тёмным духом, легко пробило материальную оболочку, поразив сущность внутрь. Только клинок повело от тяжести, весила тварь килограммов тридцать. Стряхнув начавшееся разрушаться тело, Бельский понёсся дальше, выжимая из своих возможностей всё, что мог. Пять секунд, и вот он уже возле ворот. Аборигены уже его ждали, поигрывая длинными топориками из красноватого духова железа, которые светились вложенной в них энергией.

Они были быстры, но ни о какой школе фехтования и речи не шло. Резкие, сильные, но примитивные удары, широкие махи, открывающие корпус. Первый за это и поплатился. Михаил прогнулся назад, пропуская над собой топорик на топорище, длиной, наверное, чуть меньше метра. И когда оружие ушло, Бельский резко распрямился и в выпаде вонзил острие в самое сердце, ощутив одновременно всплеск силы духа, который ушёл в грудь врага, разрушая всё в радиусе пяти сантиметров вокруг укола. Абориген рухнул на брусчатку, прямо на труп погибшего часового из гарнизона кремля.

Второй не успел воспользоваться моментом, он стоял дальше, и подоспел, когда его напарник уже погиб. Он прыгнул на Михаила с занесённым сверху топором, это было настолько примитивно, что, скорее всего, он бы не смог подобным ошеломить и смять даже новобранца обычного пехотного полка, не то, что бывшего гвардейца. Бельский, просто скользнул в сторону, давая противнику пролететь мимо. Тот приземлился на шаг позади места, где раньше стоял боярин. Он резко крутанулся, чтобы ударить с разворота на всю длину топорища. Вот только не успел, клинок вошёл точно в левый бок, пробив рёбра чуть ниже сердца. Кожаная жилетка, покрытая какими-то рунами, оказалась плохой защитой против созданного тёмным духом оружия. Снова слабая вибрация в шпаге, снова выплеск силы, и на месте укола появилась глубокая обожжённая рана, размером с имперский златник.