Кажется, обстановка окончательно ударила мне в голову. Мысли стали тягучими и непослушными.

– Всё, что я успел узнать – это тайна следствия, а у вас, милая Виола, нет нужного уровня доступа для получения подобных сведений, – дразняще ответил Аршес.

– В этом я не сомневалась, – кивнула я, а потом добавила: – Но в нашем приюте всё-таки происходили странные вещи.

– Например, какие? – заинтересовался он.

– А у вас есть доступный уровень нужности, чтобы знать? – широко распахнула я глаза.

– Нужный уровень доступа вы имеете в виду, – хмыкнул гайрон.

– Нет, что вы, про это мы уже всё выяснили. Ладно, я вам его выдам. Но только на один вечер. Так вот, знаете что меня всегда удивляло? Я прожила в этом приюте восемь лет. Четыре года – в старшей группе. И за все эти годы ни одна из выпускниц не написала нам, хотя обещали все. Но ладно все. Фа́льта. Мы дружили втроём. Она не могла не выполнить обещание, понимаете? Фа́льта не такая. Она обязательно написала бы. Или приехала. Я думаю, с ней что-то случилось.

– Возможно, она увлеклась новой жизнью…

– Нет, – строго перебила я. – Фальта не такая. Она очень обязательная. Я думаю, она погибла.

– И вы делаете такие выводы только на основании того, что она не написала?

– Да. Ведь я её знала. Понимаете, у нас нет родных. У нас никого нет. Только мы сами. Я знаю, что Фальта нас с Алей очень любила. И она обязательно пришла бы или написала, если бы могла.

– Возможно, в приют не пропускали письма? – предположил зайтан дознаватель.

– Пропускали. Те, у кого где-то остались дальние родственники, иногда получали весточки. Ритана переписывалась с тётей. Эта тётя её даже навещала пару раз. Нет, дело не в том. Мы ни разу не получили новостей ни от выпускниц, ни от тех, кого перевели в другой приют, вот что странно.

– Перевели в другой приют? Это в какой? «Утешение» – единственный приют для магически одарённых девочек в Аберрии, – нахмурился он.

Я удивлённо уставилась на гайрона.

– Не знаю, иногда кого-то переводили в другой приют. Хи́льду, например. Это в прошлом месяце было, воспитатели должны знать, куда её отправили.

– Сколько вас было? – вдруг спросил зайтан дознаватель. – Все записи уничтожены, мы полагались на счёт воспитателей.

– Пятнадцать в младшей группе, восемнадцать в средней и шестнадцать в старшей. Сорок девять.

– Всё верно. Интересно, куда тогда делась эта ваша Хильда? Может, её просто выдали замуж или забрали родители?

– Нет, что вы. Хильда только вошла в нашу группу, ей тринадцать исполнилось. Рано для замужества. А родственников у неё не было, иначе её давно забрали бы из приюта. У одной Ританы была тётка, но такая жадная, что предпочла сдать племянницу в сиротский дом, несмотря на способности к магии.

– Да, вы правы. Магически одарёнными детьми не разбрасываются.

– И это вторая странность. Почему нас не обучали магии? Нам открыто запрещали плести арканы, за любую попытку наложить чары – санкции, взыскания, наказания. И голодный день – не самое страшное.

– «Голодный день» – это когда вас целый день не кормили? Да, мне уже рассказывали. Это вообще незаконно.

«Ой, вот не надо строить из себя такого правильного парня, сам-то покормить не удосужился, только лапать! Хотя ты уже два дня не ела», – хмыкнул внутренний голос.

– Так вот, почему нас не обучали магии? Хотя бы немного? Боялись, что мы сбежим? Но через этот каскарров забор разве сбежишь? Он же на месте изжарит. Знаете что самое обидное? Нас самих этот аркан и заставляли подпитывать. Каждый раз, отдавая ему силы, мы чувствовали, будто сами за своё заточение платим. Очень мерзкое ощущение, я вам скажу.

– Что, совсем не обучали? Даже базовым арканам? – вскинул брови зайтан дознаватель. – Чему вас там вообще обучали тогда?

– Чтению, письму, счёту, рукоделию, смирению. Мы вышивали и кружева плели, а готовые изделия воспитательницы забирали.

Аршес странно посмотрел на меня, что-то прикидывая в уме. Кажется, мне удалось его заинтересовать и отвлечь от вопросов об Аливетте.

– За четыре года в старшей группе только письмо, чтение и счёт?

– Да. Раньше ещё была история Аберрии, но потом её убрали, потому что сказали, что воспитанницы задают слишком много вопросов. Но у нас библиотека была, мы оттуда свитки… брали… – сказала я и после паузы добавила: – без спроса.

Раз уж обещала честно отвечать.

– А почему без спроса? Что плохого в чтении?

– Отвлекает от рукоделия, – пояснила я.

– Согласен, всё это очень мерзко звучит. Но должно быть разумное объяснение.

Я пожала плечами.

– А Аливетта что думала о таком порядке вещей?

– То же, что и остальные. Терпеть его не могла, – ответила я, а потом прикусила язык.

– Она планировала побег?

Я промолчала.

Аршес откинул голову на бортик и о чём-то думал, плавно поглаживая меня по спине. Затем притянул поближе, и я устроилась у него на груди. Накатили усталость и дремота, а ещё я совершенно перестала бояться.

– Я переживаю, что с Аливеттой может случиться что-то плохое, Виола. Если она даже базовые арканы плести не умеет…

Это Аливетта как раз умела, но научили её родители и бабушка, а в приюте она носила блокираторы, как и все остальные. Она и мне показала несколько арканов, только я ни разу не пробовала их сплести. Аля придумала кружево с нужными рисунками арканов выплетать, разбавляя разными цветочками и загогулинами. Мы это кружево так много раз повторили, что запомнили все. И все знали, что это, но никто не проговорился. Аливетту не особо любили, но опасались и уважали. За спиной говорили, конечно, всякое, но на её глазах даже других оскорблять не смели, не то что саму гайрону. Было в ней что-то такое… когда она приказывала, все подчинялись, даже старшие.

– Виола, мне действительно нужны ответы. Я не буду причинять вред вашей подруге, мне просто необходимо её найти и увезти в безопасное место, – попытался убедить меня гайрон.

«В ещё более безопасное, чем “Утешение”?», – ехидно спросил внутренний голос.

– Нет.

– Виола, не стоит сопротивляться, я всё равно добьюсь своего, – жарко шепнул Аршес мне на ухо, а потом поцеловал.

Я вцепилась в него и ответила со всей пылкостью. Кажется, получилось ужасно, но я была сама не своя – перед глазами всё плыло.

«Первый поцелуй. Можно засчитать свечи и то, что он не пьян, за романтическую обстановку», – подсказал внутренний голос.

Аршес снова задавал вопросы, но я даже если бы захотела не смогла бы ответить. Три бессонные ночи подряд, голод, нервозность, сбивающее с толку поведение зайтана дознавателя, жар от нагретой воды – всё перемешалось, я впала в какой-то странный транс, и единственное, что могла – просто молчать.

А потом комната поплыла перед глазами. Свет свечей приглушился, звуки смазались, тёплая вода словно проникла в меня, и потекла под кожей. Я поддалась знакомому чувству и отключилась.

А́ркет, я облажался.

Думаю, что тебя это не удивит и даже повеселит, но чувствую я себя последним дерьмом. С этим изора́тзовым[1] приютом дело обстоит гораздо сложнее, чем мы думали. Побег Цила́ф тут не единственная проблема, поверь мне, здесь смердит какой-то совершенно арротзо́вой[2] тайной. И чем больше я узнаю об этом месте, тем сильнее мне хочется задержаться именно тут и всё выяснить. Директриса и две приближённые к ней воспитательницы исчезли, отследить портал мы, конечно, не успели, потому что об этом каскарровом пожаре узнали из газеты, и я появился тут слишком поздно, когда все следы уже замели. Мне повезло, что останки погибшей девочки зачистили не слишком хорошо, то ли торопились, то ли сработали по-дилетантски. Вот только дух к таким останкам прилетел неохотно, и допросить его толком не удалось. «Они лишили меня магии», – вот и всё, что я получил, понимай, как хочешь.