Устойчивость корневой семьи в качестве идеального паттерна семейного проживания усиливает ощущение социальной дистанции у пожилых людей, живущих в сельской местности. Они могут оказаться не в состоянии достичь такой жизни в старости, какую они ожидали, будучи вынужденными жить в одиночестве или вдвоем с супругом/супругой, поскольку их дети переехали в другие районы Японии и не могут или не хотят возвращаться из-за работы и обязанностей по отношению к своей нуклеарной семье. Ощущение одиночества и изолированности часто приписывают тем старым людям, которые живут одни. В этой ситуации часто винят изменения в структуре японской семьи. Когда я спросил Сакамото Хироси, мужчину, которому было от 60 до 69 лет на момент нашей беседы, почему в Японии такой высокий уровень самоубийств среди пожилых людей, он прямо обвинил в этом сдвиг в сторону каку кадзоку (нуклеарная семейная структура):
На мой взгляд, есть как минимум две причины [почему много самоубийств среди пожилых].
Во-первых, движение в сторону нуклеарной семьи создало ситуацию, в которой старики чувствуют себя лишними. Они воспитывались в других идеалах относительно того, какой должна быть семья, и чувствуют, что не вписываются в ту семейную структуру, которая распространена сейчас. В прошлом у стариков было много друзей в округе и людей, на которых они могли положиться. Такого уже нет в современном мире. Старики чувствуют нацукасий (ностальгия) по прошлому, и им кажется, что они не вписываются в современную культуру. Из-за того, что они чувствуют себя лишними, им кажется, что нет смысла жить.
Во-вторых, раньше, если кто-то в округе заболевал, соседи ему помогали, но это больше так не работает. Тем, у кого нет друзей поблизости, может расхотеться жить.
Наконец, как мне кажется, свой вклад в рост числа самоубийств вносит разница в благосостоянии. Если кто-то смотрит вокруг и видит, что у других людей лучше дом, больше денег, живут они вместе со своими детьми и внуками, он чувствует, что ему одиноко и грустно. Эта печаль от жизни может приводить к самоубийствам среди пожилых. У других есть то, чего нет у них, и они решают, что нет причин жить. Я думаю, такое особенно распространено среди пожилых людей, которые живут одни.
Остается открытым вопрос, насколько соответствует истинному положению дел то, как Сакамото объясняет причины высокого уровня самоубийств среди пожилых людей. Как я показал в своей другой работе [Трафаган 2022], отсутствие совместного проживания с остальными членами семьи в некоторых случаях приводит к увеличению зависимости от сверстников в плане социальной поддержки. В большинстве жилых районов существуют ро:дзин курабу (клубы стариков), которые дают возможность пожилым людям регулярно общаться с друзьями и со знакомыми своего возраста. Более того, нуклеаризация семьи необязательно означает, что пожилые оказываются катастрофически далеко от своих детей и внуков. Дети вместе с собственной нуклеарной семьей часто живут рядом со своими родителями (может быть, даже в одном доме со старшим поколением, но в разных жилых зонах).
Однако с точки зрения эмического подхода взгляды Сакамото указывают на тенденцию интерпретировать высокий уровень самоубийств и другие проявления аномии среди пожилых людей как связанные с социальными изменениями – в виде сдвига от семейной структуры из трех поколений к нуклеарной семье и соответствующему увеличению изоляции и отчужденности стариков как от семьи, так и от сверстников. Сакамото считает современное общество отчужденным в своей основе, поскольку изменение ценностей и условий жизни сделало людей менее зависимыми друг от друга, чем это было в прошлом. Раньше старики в случае нужды могли опираться и на семью, и на сверстников. Теперь у них нет никого, на чью помощь было бы легко рассчитывать. Другими словами, по мнению Сакамото, вместе с изменениями в структуре семьи произошла и потеря социальных связей пожилых людей со своими сверстниками. Это привело к увеличению изоляции и одиночества стариков.
В 2000 году была введена программа страхования на случай кайго хокэн (длительный уход), и с тех пор появляется все больше государственных сервисов для пожилых людей, часть из которых направлена на создание условий для общения стариков со сверстниками и уменьшения ряда трудностей, возникающих из-за одиночества. Например, в Канегасаки существует 20 помощников по дому (их количество удвоилось за последние пять лет), которые приходят туда, где живут пожилые пары, одинокие пожилые люди или те, кто прикован к кровати либо имеет значительные проблемы со здоровьем, требующие постоянного внимания. Кроме того, доступны сервисы доставки еды, есть помощь по ремонту дома, «охотники за снегом», которые помогают убирать снег, и различные информационные встречи и групповые мероприятия, такие как походы фурэаи («соприкосновение»), которые собирают вместе людей с ограниченными возможностями.
На рис. 2.3 представлена обложка брошюры, посвященной сервисам, доступным для горожан. В ней описываются сервисы не только для тех, кому требуется уход, но и для тех, кто этот уход обеспечивает, например программа кайгося рифурэссю (буквально «восстановление сил для сиделок», хотя по смыслу это лучше перевести как «восстановление сил для обеспечивающих уход», так как программа предназначена скорее для членов семьи, чем для профессионалов), которая дает возможность тем, кто обеспечивает уход, заниматься двигательной активностью, направленной на восстановление физических сил. В брошюре рассказывается об инициативе по социальной защите населения с участием местных жителей и отмечается, что город будет стремиться организовывать целый ряд сервисов с привлечением волонтеров. На самом верху первой страницы брошюры написано: Фурэаи, сасаэаи, манабиаи, митомэаи, что означает «Контакт, поддержка, обучение, признание». В этом слогане заключена своего рода игра слов, так как часть аи в каждом слове записана иероглифом «любовь» (два последних слова здесь придуманы и не являются обычными японскими словами). Подчеркивая понятие «любовь», город пытается мотивировать людей взаимодействовать друг с другом и поддерживать нуждающихся с помощью волонтерства.
Таким образом, эта брошюра и многие городские сервисы, предназначенные для ухода за пожилыми (как и сервисы для ухода за людьми с ограниченными возможностями в целом, см. [Traphagan forthcoming a]), нацелены (по меньшей мере формально) именно на тот вид изоляции и социальной дистанции, о котором размышляет Сакамото. Акцент на вовлечении людей в волонтерство – это один из способов, с помощью которых городские власти пытаются переложить обеспечение ухода с правительства на сообщества. На иллюстрациях во многих подобных брошюрах показаны дети, участвующие в различной деятельности, связанной с обеспечением ухода.
Рис. 2.3. Брошюра, посвященная социальным сервисам, Канегасаки
Хотя многие пожилые считают, что изменения в семье имеют причинно-следственную связь с изоляцией и отчужденностью, приводящими к зависимости от государственных сервисов, было бы ошибкой думать, что у проблемы отчужденности, которую Сакамото приписывает нуклеарным семьям, есть простое решение – совместное проживание нескольких поколений. Как было отмечено выше, старый человек может жить в идеализированной семье из нескольких поколений, но при этом обнаруживать, что ему сложно общаться с младшими членами семьи из-за различий в диалектах и ценностях. Во время дискуссии с Женской ассоциацией в том квартале Мидзусавы, где я жил, я спрашивал женщин – все они были от 50 лет и старше – об их опыте проживания в семьях из нескольких поколений. Одна из женщин хорошо подытожила мнения всех остальных:
Я часто чувствую, что не могу откровенно поговорить со своим сыном, потому что мне приходится учитывать, что он может передать это своей жене. Она как бы стоит между нами, и поэтому я вынуждена сдерживаться. Я не могу говорить кокоро кара (от всего сердца), потому что присутствует его жена. Если она будет не согласна с моим мнением, это приведет к кэнка суру (ссора).
