Блюнчли был членом многочисленных ученых обществ: членом-корреспондентом французской академии нравственных и политических наук, почетным членом швейцарского общества юристов, почетным доктором университетов венского, московского и оксфордского. Два раза – в Дрездене (1861) и в Гейдельберге (1868) он был избираем в президенты съездами германских юристов.
Одну из главных черт в характере покойного, наряду с его неутомимою научною деятельностью, составляла его отзывчивость на все сколько-нибудь важные запросы в окружавшей его общественной и ученой среде. Вследствие этого он интересовался также и религиозными делами. Он был одним из основателей и постоянным председателем протестантского союза в Германии (Protestanten verein), цель которого – осуществление религиозной свободы. Четыре раза председательствовал он также в генеральном синоде Бадена. Вообще ученые труды не иссушили в нем религиозного чувства. Он питал к христианской религии большое уважение и хотя полагал, что современное государство должно воздерживаться от всякой политики, направляемой в духе известного вероисповедания, и оставаться вполне нейтральным между различными религиозными обществами и сектами, но, с другой стороны, он не менее энергично восставал против учения, будто государство по природе атеистично. Для определения его религиозных воззрений особенно важна статья «Об отношении современного государства к религии», прочитанная им на Бременском съезде протестантского союза в 1868 году[126].
Сочинения Блюнчли о государстве относятся к лучшим произведениям ученой политической литературы нашего времени, главным образом благодаря методе автора: он всюду держится сравнительно-исторического приема исследования. Не чуждый философии, он видит в ее идеях о человеке, государстве и человечестве не столько абстрактные представления школы, сколько из жизни возникающие и совершенствующиеся живые истины. Право он определяет как «необходимый и людьми защищаемый порядок их общежития». Говоря о развитии его у германцев, он ставит на вид, что они первые поняли, что право не предписывается и не создается законом, как Jusу римлян, но отыскивается и черпается из родника природы человека. Политический идеал германцев он видит не во всемирном владычестве, для достижения которого римлянам служило, между прочим, орудием и правом, но во всеобщем мире, то есть в предоставлении каждому пользования на свободе принадлежащим ему правом.
Государство представляется ему не продуктом силы, но высшим организмом и личностью живущего в нем и действующего народа. Он определяет его как «политическую личность народа, живущего на известной территории» и добавляет, что высшее осуществление его идеи есть «организация человечества». Развитие, наибольшее усовершенствование народной жизни составляет его прямую цель. Ввиду того, что народы различны по своим дарованиям и переживают, подобно человеку, несколько периодов, не существует одной абсолютно совершенной формы правления, которая и требовала бы совершенного народа. Мы знаем лишь относительно лучшую форму правления, которая тем удовлетворительнее, чем более соответствует трем главным задачам политики, состоящим в охране свободы граждан, в укреплении единства и благоденствия народа и в содействии целям всего человечества. Психологически же он объясняет закон преемства политических форм. Хотя все ядро его теории о государстве составляют исследования двух главных форм государственной жизни нашего времени – конституционной монархии и представительной республики, но он дает нам также много материала по истории классического, средневекового государства и даже отчасти древневосточного. Это расширяет кругозор читателя и дозволяет ему установлять сравнения и отмечать различия. Весьма подробно и серьезно говорит он о существе политического строя Англии, Франции, Германии, Швейцарии и С. Штатов в своей Политике.
Давая суверенитету юридическое основание и определение, он признает за международным правом характер не только права положительного, но и по отношению к отдельным государствам и объективного, не обусловленного одним их произволом. Потрудившись с таким успехом над его кодификациею, он под конец своей жизни пришел даже к сознанию возможности и справедливости особой организации для международного союза. Это, как мы сказали, последняя статья в его сборнике мелких статей, первоначально напечатанная им с некоторыми сокращениями в Gegenwart, 1878 год. Она как бы венчает его многочисленные сочинения по публичному праву и, чуждая крайностей так называемых проектов вечного мира, высказывает, однако, глубокую мысль, что укрепление мира между народами должно идти об руку в будущем с успехами организации их коллективной жизни.
Так все его ученые труды по разным отделам государствоведения представляют одно стройное и гармоничное целое.
Наш беглый очерк был бы весьма не полон, если бы мы не сказали хотя несколько слов собственно о человеческой стороне в характере усопшего. Мы имели счастье испытать на себе, с какою приветливостию и добротою относился он к молодым силам, искавшим у него совета и наставления. Он никогда не подавлял их своею ученостью или авторитетом, но наподобие любящего отца снисходил до их уровня и постепенно в оживленных беседах наводил их на путь самостоятельного труда и изысканий. Чуждый всякого педантизма, он отличался большою терпимостью к мнениям других, даже своих противников. Слово его и в частной беседе было всегда метко, подчас не без некоторого юмора. Всякий, знавший его лично, чувствовал к нему уважение и любовь, и из сердца его никогда не может изгладиться светлый, прекрасный образ почившего. Божье милосердие послало ему кончину, стоящую в чудном соответствии с его жизнью: в самый день смерти он еще председательствовал в генеральном синоде и, выразив свое удовольствие, что это собрание особенно потрудилось в духе мира, закрыл его за час с небольшим до своей кончины словами из Евангелия, тем более знаменательными, что сам он потрудился в их духе весь свой век: «Слава в вышних Богу, на земле мир, в человецех благоволение».
Боббио Норберто
[127]
9 января 2004 г. ушел из жизни один из крупнейших юристов-теоретиков второй половины XX в., основатель итальянской аналитической школы права, политолог Норберто Боббио. Из-под его пера вышло более 1500 работ, влияние которых в научных кругах Италии было столь велико, что, как шутливо признавался сам автор, породило в Италии целую науку – «боббиологию». Круг интересов Н. Боббио был весьма широк, однако среди проблем, занимавших его на протяжении всей жизни, доминировали теория права, проблемы демократии и социализма, обеспечения мира и безопасности человечества.
Наиболее выдающимися работами итальянского философа стали «Политика и культура» (1953), «Теория правовых норм» (1958), «Теория правопорядка» (1960), «Локк и естественное право» (1963), «Гражданская Италия» (1964), «От Гоббса до Маркса» (1965), «Очерки об итальянской политической науке» (1969).
К сожалению, в нашей стране взгляды Боббио, и особенно его юридическая доктрина, не известны широкой аудитории. Среди немногочисленных авторов, обращавшихся к этой теме, можно назвать В.П. Любина и В.Л. Лобера[128]. В середине 80-х годов в издательстве ИНИОН вышел ряд работ Боббио в переводе на русский язык, в основном политических[129].
Н. Боббио родился 18 октября 1909 г. в Турине, в семье типичных представителей среднего класса. Политические симпатии своих родителей Боббио описывал как «филофашизм»: фашистское правление виделось им необходимым и спасительным злом в сравнении с угрозой большевизма[130].
С конца тридцатых годов Боббио был связан с либерально-социалистическим движением, которое стало частью Партии действия – самой значительной некоммунистической группы антифашистского Сопротивления. В 1943 г. он был арестован за подпольную деятельность против германских оккупантов и освобожден лишь в 1944 г.
