[27]

17 июня покончил жизнь самоубийством один из молодых писателей наших, беллетрист Николай Николаевич Алексеев, известный под своей литературной фамилией Кунгурцев. Покойный родился в Петербурге в 1871 году и среднее образование получил в местной третьей гимназии, а высшее – на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета. Для добывания средств к жизни он занимался репетиторством, перепиской и, чувствуя в себе способность писать, отдался в конце концов литературе. Едва ли не с благословения И.И. Ясинского, у которого давал уроки детям его, он написал свой первый исторический роман, который был помещен в «Биржевых Ведомостях», и с этого времени он сделался заправским литератором, помещая статьи, романы, повести, рассказы и очерки как в названной газете, так и в «Ежемесячных Сочинениях», «России», «Живописном Обозрении» и пр. Отдельно изданы его «Лжецаревич», «Заморский выходец», «Рабы и владыки» – из времен царя Феодора Иоанновича, «Суд Божий», эпизод из времени бунта Стеньки Разина, «Среди бед», «Преступный путь», «Татарский отпрыск» – из времен Иоанна Грозного, «Воля судьбы», «Розы и тернии», «Отжившие тени», «Сборник исторических и бытовых повестей и рассказов» и проч. У Алексеева было несомненное литературное дарование, но таланту не дали развиться вечная забота о куске хлеба и связанная с нею литературная поденщина, работа наспех, с понятным стремлением написать как можно больше и показать товар лицом, в смысле выбора сюжета позабористее, покрикливее… Десять лет работы – и в результате лечебница для нервно-больных, короткий просвет, живые мечты о лучшем будущем и… смерть. За час до кончины он был настроен светло и радостно, хотя в последнее время сведения о несчастиях, переживаемых Россией, сильно влияли на него в неблагоприятном смысле. Страшно стало жить! – говаривал покойный. О печальном конце никто не догадывался. Покойный, несомненно, любил отечественную историю. В прошлом году он собирался даже сам издавать дешевый «Исторический журнал». Выхлопотано было уже и разрешение. Потому ли, что разрешение было получено довольно поздно, или по другим причинам, только подписчиков нашлось немного, всего сотни две. Поневоле пришлось на время от издательства воздержаться, причем ликвидация подписки была передана г. Ясинскому. (Некрологи его: «Слово». 1905. № 184 и «Петербургский Листок». 1905. № 156.)

[28]

Ушел из жизни удивительный человек – Сергей Сергеевич Алексеев. Это случилось 12 мая, вчера девять дней прошло, как его не стало. Известный советский и российский ученый с мировым именем, философ и теоретик государства и права, создатель Исследовательского центра частного права, приложивший немало сил к возрождению этого юридического направления в нашей стране. Педагог, воспитавший не одно поколение юристов. Политический деятель, считавший своим главным достижением не высокие посты, а закрепление в Основном Законе страны положения о том, что права и свободы человека должны определять смысл и содержание деятельности всех ветвей власти. Самая главная «должность» юриста Алексеева – один из создателей действующей Конституции Российской Федерации.

Борис Ельцин поручил нам с Сергеем Алексеевым срочно подготовить «президентский» проект Конституции весной 1993 года, чтобы, как он говорил, «не идти на референдум с пустыми руками». Отвечая прессе на многочисленные вопросы, почему он выбрал именно Сергея Сергеевича в качестве одного из ключевых юристов для доработки текста Основного Закона, президент РФ особо подчеркивал, что уважает его как «нейтрального профессионала».

Этот нейтральный профессионализм и принципиальность, ценимые во все времена, но особенно в периоды политических конфликтов, Сергей Сергеевич проявлял во всем.

Ради успеха общего дела он мог отказаться от собственных амбиций. Как известно, в 1992 году вместе с Анатолием Собчаком и другими коллегами из Российского движения демократических реформ он написал свой проект нового Основного Закона для страны. Но когда началась работа над окончательным текстом Конституции, он сразу же заявил о необходимости отложить все личные проекты в сторону и относиться к ним лишь как к источнику тех или иных идей, формулировок. Многим юристам и в то время, и сейчас подобный подход к собственным наработкам дается с большим трудом, или не дается совсем.

Сергей Сергеевич обладал уникальной особенностью смотреть далеко за горизонт текущих событий и, оставаясь «на стороне» исключительно одной лишь науки, мог удивительно точно и глубоко оценивать не только юридический, но и политический смысл бурных событий 1990-х годов.

Например, в апреле 1993 года, когда завершился знаменитый референдум «да – да – нет – да», именно С.С. Алексеев первым отметил, что, поставив на всенародное голосование вопрос о доверии себе и правительству, президент Российской Федерации в итоге фактически повторно выиграл выборы, получив на референдуме «новую легитимизацию».

Конечной целью работы над новым Основным Законом Сергей Сергеевич считал не закрепление интересов каких-то политических сил, а скорейшее восстановление общественного согласия. Он подчеркивал, что проект Конституции – это «возрождение и единение России, ее народа, конец тоталитарного режима». Он был уверен, что мы пишем документ для каждого человека, а не для власти, и часто повторял: «Пускай каждый россиянин поймет и скажет: “Это моя Конституция!” Только тогда она будет принята народом».

Сергей Сергеевич умел кратко и доходчиво объяснять непрофессионалам самые сложные вещи. Наверное, на таком уровне простоты и глубины читают свои лекции нобелевские лауреаты, хотя юристам Нобелевские премии не присуждают. Эта особенность Сергея Сергеевича помогала ему очень быстро включать в содержательное и полезное обсуждение юридических проблем большой круг людей, которые не имели, как нынче принято говорить, «юридического бэкграунда».

В апреле 1993 года, выступая перед членами Конституционного совещания, Сергей Сергеевич просто и образно сформулировал суть новой конституционной концепции президента России. Он объяснил, что эта концепция исходит из пяти принципиальных позиций: «первая – права человека, вторая – твердая стабильная власть, третья – экономическая свобода на основе закона, четвертая – правосудие, пятая – действительная федерация».

Будучи убежденным защитником идеи безусловного главенства прав и свобод человека, Алексеев настаивал на необходимости «твердой стабильной власти». Он считал, что «именно этот пункт Конституции призван прекратить вакханалию безвластия, от которой устали россияне».

Последовательно воплощая в конституционных установлениях новую для постсоветской действительности концепцию разделения и баланса властей, Сергей Сергеевич подчеркивал, что каждая ветвь должна заниматься своим делом, не претендуя на прерогативы другой: «президентское начало нужно выделить как главенствующее, при этом остаются сильный парламент и сильное независимое правительство».

Особенно беспокоило Сергея Алексеева состояние дел в области федеративных отношений. В начале 1990-х годов он открыто заявлял с самых высоких трибун: «надо прекратить лгать друг другу. У нас не было и нет федерации. Сейчас в России есть унитарное государство с вкраплениями федерализма. Настоящая федерация будет только тогда, когда субъекты Федерации получат возможность сами решать все свои проблемы». Эта принципиальная позиция во многом нашла отражение в новой модели федерализма, закрепленного в действующей Конституции России.

Сергей Сергеевич лучше многих понимал, что именно в российских регионах сосредоточен неисчерпаемый потенциал развития. И потому он с не меньшим увлечением занимался развитием уральской юридической школы, чем политической и законодательной работой в Москве. А в 1995 году, отказавшись от чиновного «федерального статуса» по принципиальным соображениям (несогласие с политикой по урегулированию конфликта на Северном Кавказе), вернулся в Екатеринбург к своей научной и преподавательской работе. Именно здесь он смог продолжить свое самоотверженное служение юридической науке, обосновывая «место и роль права как одного из высших достижений цивилизации и культуры человечества».