Первый документ был опубликован 2 августа 1925 года, за два месяца до Собора. В этом, инспирированном Синодом, документе говорилось следующее:

«1 октября с.г. Синодом созывается в Москве, в храме Спасителя, 3-й Всероссийский Поместный Собор православных церквей на территории СССР. В Соборе примут участие, помимо сторонников Синода, представители восточных патриархов и делегаты от других автокефальных церквей (грузинской, армянской, старообрядческой и др.). Синодом разослано специальное обращение всем тихоновским епископам с предложением принять участие в Соборе. Злобой дня церковников является вопрос о том, примут ли они или отвергнут эти предложения. В случае их согласия преД_» полагается создать специальную паритетную комиссию из представителей Синода и тихоновцев для организации созыва Собора.

Второй кардинальный вопрос — это приезд Вселенского патриарха. 15 июля в Синоде была получена телеграмма об избрании нового Констан тинопольского Патриарха Василия, бывшего митрополита Никейского. Синод предполагает возбудить вопрос о приглашении нового патриарха на Поместный Собор и рассчитывает, что авторитет, которым он пользуется, будет способствовать объединению с тихоновцами.

В программе Собора 1925 года поставлен в первую очередь вопрос о создании единой Церкви. Затем, среди других вопросов, подлежащих решению, любопытен пункт «об устроении церковной жизни в условиях современной государственности» и об участии русской церкви во Вселенском Соборе».

(Известия, 1925, 2 августа, № 175, с.7.)

Совершенно иначе определяется цель работы Собора и его задачи в документе, опубликованном 1 октября 1925 года, в день открытия Собора. «Центральным местом в занятиях Собора является и вопрос о современном положении в церкви, — говорится в статье «Наши беседы». — В этом вопросе Синод выявит свое отношение к тихоновцам. Им будет занята позиция отказа от примирения с тихоновцами, так как тихоновцы не признают даже самого принципа мира с обновленцами. Уже сейчас митрополитом Петром Крутицким, местоблюстителем патриаршего престола, выпущено воззвание, которое называет предстоящий 1 октября Собор — лжесобором. Момент разрыва с тихоновщиной определяется желанием последней во что бы то ни стало восстановить патриаршество. Синод не доверяет тихоновщине, имеет в своих руках факты, которые доказывают примесь политического момента в работе тихоновщины. Несмотря на завещание Тихона, тихоновщина не выявила свою политическую физиономию и еще до сих пор не организовала комиссию для производства следствия над зарубежными, монархически и антисоветски настроенными архиереями.

Верхушка тихоновщины не только не ослабляет своей политической деятельности, а занимается особенным разжиганием масс. Характерно, что на первых порах зарубежные архиереи в высшей степени сдержанно отнеслись к избранию Петра Крутицкого. Еще недавно Антоний Храповицкий высказывал мысль о непризнании Петра как местоблюстителя. Между тем теперь этот же самый Антоний находит, что Петр должен пока быть на этом месте. Это очень симптоматично. Что касается разногласий по вопросам о женатом епископате и второбрачии духовенства, то этот момент в расколе и не играет никакой роли, так как имеется целый ряд фактов, когда тихоновские архиереи женятся путем гражданских регистрации (?!). Политическая атмосфера среди тихоновцев отталкивает от нее церковную интеллигенцию.

В церковной практике уже имеется вновь образованная группа «нейтральных христиан» (?), которая оторвалась от тихоновщины, но еще не примкнула к Синоду. Всего на Соборе будет присутствовать до 400 человек. Собор откроется в храме Христа. В служении будут принимать участие старейшие иерархи… Обращение к членам Собора будет зачитано митрополитом Вениамином. Собор продолжится десять дней». (Известия, 1925, 1 октября, № 224, с. 6.)

Это сообщение, опубликованное в день открытия Собора, было во всех отношениях зловещим прологом: оно свидетельствовало не только о крушении всех надежд на примирение, но и о том, что в Синоде восторжествовала крайне левая партия, которая вступила на путь политических доносов и открытого сикофантства.

Как это ни печально, приходится признать, что главой этой партии был в это время А.И.Введенский. Фракционные счеты и честолюбивые стремления довели его в этот период его жизни до той самой роли сикофанта, которую он так искренне осуждал, когда речь шла о Красницком.

В жизни А.И.Введенского имеются две постыдные страницы: его некрасивая роль во время ареста петроградского митрополита Вениамина и Собор 1925 года.

Этот Собор является также одним из самых постыдных эпизодов в летописи обновленческой церкви.

Собор открылся 1 октября 1925 года в храме Христа Спасителя торжественной литургией, которую совершали семь архиереев (по числу 7 таинств православной Церкви). Священнодействовали митрополиты Вениамин Ленинградский, Серафим Московский, А.Введенский, архиепископы Петр Закавказский, Петр Томский, Иосиф Изюмский, Сергий Пермский. На молебне присутствовали 90 архиереев, 109 клириков, 133 мирянина. Всего на Соборе присутствовало 106 архиереев.

На первом заседании был избран Президиум.

Председателем был единогласно избран митрополит Ленинградский Вениамин. Почетным Председателем — Вселенский патриарх Василий III (заочно).

Почетные члены Президиума: представитель Вселенского патриарха архимандрит Василий, представитель Александрийского патриарха архимандрит Павел, митрополит Харьковский Пимен, митрополит Белорусский Владимир.

Товарищи Председателя: митрополит Серафим, митрополит Александр (Введенский) митрополит Петр Сибирский, митрополит Воронежский, митрополит Петр Закавказский, протопресвитер П.Н.Красотин, протоиерей Н.Ф.Платонов, профессора СМ.Зарин, Б.В.Титлинов, крестьянин И.Е.Кузнецов (Владикавказская епархия).

Секретарь Собора — проф. Б.В.Титлинов.

Помощники секретаря — архиепископ Александр Алтайский, прот. М.А.Князевский, мирянин А.Ф.Шишкин, И.Н.Уфимцев, прот. А.И.Лашков, Т.Н.Михайлов.

Сразу после открытия заседания слово (по установившемуся шаблону) было предоставлено А.И.Введенскому для доклада на тему: «О современном положении в православии».

Речь А.И.Введенского, по словам всех отцов Собора, выступавших в прениях, была блестящей.

На самом деле доклад А.И.Введенского был, конечно, очень талантлив. Однако даже и великий оратор не может выступать без конца на одну и же тему: после третьего, четвертого раза он неминуемо начнет повторяться.

Речь А.И.Введенского на Соборе 1925 года значительно слабее аналогичных выступлений в 1923 году, на Предсоборном Совещании 1924 ода и на пленуме Синода весной 1925 года. И впечатление, произведенное слушателей, во много раз меньше (хотя бы потому, что они слышали подобные речи из уст Введенского уже в пятый или шестой раз). В самом построении доклада чувствуется уже сложившийся трафарет: сначала длинная тирада о «кризисе христианства», затем вывод: причина кризиса — социальная позиция, занятая Церковью, — переход Церкви на сторону власть имущих, и, наконец, заключение: обновленческая церковь, переходя на сторону прогресса, показывает выход из кризиса.

Наиболее острый момент наступил в конце. В то время, когда оратор, сотрясая стены семинарского зала, подводил доклад к закругленному концу, а отцы Собора готовились к аплодисментам, А.И.Введенский огорошил слушателей сенсационным документом.

Это было письмо епископа Николая Соловья, посланного, как мы говорили в предыдущей главе, от обновленческой церкви за границу. Письмо, адресованное на имя митрополита Евдокима и помеченное городом Монтевидео, было следующего содержания:

«Ваше Высокопреосвященство!

Дорогой Владыко Евдоким!

После пятнадцатимесячного молчания и моего безумия приветствую Вашу Святыню. К тихоновцам — подобным варварам — я до настоящего времени не принадлежал. Теперь я прошу Вашей любви и Вашего прощения. Прошу вспомнить Христа и Его отношение к раскаявшемуся разбойнику.

Мое преступление перед Святейшим Синодом заключается в следующем: