– Са-аш! – по-волжски протяжно окликал его священник. – Может быть, тебе детишек в обучение взять? Все ж какие-никакие, а деньги! Или вон в цирк иди выступать! А что? Красиво у тебя получается!

Но Санька больше не смеялся.

– Прежде чем учить детей, – отвечал он после глубокого и протяжного выдоха, – следует истребить зло внутри себя.

– Ох, Саня, – приостанавливался возле парнишки священник. – Рецепт истребления зла внутри давно известен. Для этого не в боевые позы следует становиться, а на колени да перед иконой Христа Спасителя… Или вон Николай Чудотворец… тоже хорошо помогает. На себе проверил.

– Я молюсь, – серьезно кивал Санька. – Каждый день. Вы же знаете.

Отец Василий знал. Санька и впрямь ежедневно по два часа стоял перед иконами и шептал молитвы. Но проходили эти два часа, и бывший милиционер так, словно исполнив служебный долг, вставал с колен и шел работать на товарный двор – там непьющие грузчики всегда были нужны, как воздух. Не было в Санькином обращении ко Христу и святым истовой, настоящей веры. И изменить это казалось невозможным. По крайней мере, пока…

О Катерине они не говорили. Но можно сказать, что они о ней молчали. Потому что, когда наступали сумерки и служба заканчивалась, отец Василий, отдав последние распоряжения диакону, шел за храмовые ворота и садился на скамью возле сосредоточенно молчавшего Саньки. Каждый вечер.

Проходило полчаса, и священник вставал, прощался и шел домой к Олюшке с твердым пониманием, что эти полчаса не прошли даром, и Саньке стало пусть немного, но легче.

В один из таких вечеров и произошло это прелюбопытное и поворотное в судьбах обоих событие.

Человек бежал по узкому темному тротуару молча. Он бежал прямо, никуда не сворачивая, как заяц в свете фар, и даже не пытался скрыться в отходящих от улицы проулках. А по дороге, вслед за ним, почти бок о бок, ехала черная, сверкающая новенькой эмалью иномарка.

Время от времени из машины что-то выкрикивали, но человек не откликался и только прибавлял ходу.

– Я тебя в последний раз предупреждаю! – услышал отец Василий, когда беглец и его преследователи приблизились достаточно близко. – Больше повторять не буду!

Тот продолжал бежать.

И тогда машина легко обошла его, резко встала, и изнутри вывалились трое крепких парней в почти одинаковых спортивных костюмах.

– Кажется, батюшка, сейчас потеха начнется! – впервые за много дней азартно хохотнул и привстал со скамейки Санька.

– Я бы это потехой не назвал, – сурово откликнулся отец Василий. – Они его, по-моему, бить собрались.

– Я и говорю – потеха! – сладко потянулся и завращал головой в разные стороны, так, что захрустели позвонки, бывший рубоповец.

А мужика уже начали бить.

Его прижали прямо к храмовой ограде. Окружили с трех сторон и принялись методично и уверенно наносить удары.

Мужик защищался умело, но численное превосходство было слишком велико.

– Эй, православные! – громко и отчетливо крикнул отец Василий. – Вы чего это возле храма божьего мордобой решили устроить?

– Завянь, чучело! – даже не оборачиваясь, отозвался один.

– Оборзели! – прокомментировал едва начавшийся диалог Санька и аж подпрыгнул на месте – так ему хотелось поучаствовать.

Отец Василий печально вздохнул и кивнул.

– Пора идти, а то, я смотрю, просто «телесные» на глазах переходят в «тяжкие телесные»…

– Ага! – радостно хохотнул Санька и помчался вперед.

– А ну посторонись, залетные! – заорал он.

– Это почему «залетные»? – не понял один. Но приостановились все.

– Во-первых, вы не местные, – охотно пояснил Санька. – А во-вторых, потому что вы попали!

– Мы попали?! – почти в голос возмутились мужики. – Ну, ты борзой!

– Ага! – радостно подтвердил Санька и сунул крайнему в челюсть.

Мужик пошатнулся, но не упал.

«Все! Понеслась! Теперь придется давить до конца!» – поставил диагноз отец Василий и кинулся в гущу событий.

В считанные секунды стало ясно, что не все так радужно, как мечталось некоторым молодым и борзым. Парни в спортивных костюмах дрались умело и жестоко. Один с ходу послал Саньку в легкий нокаут, и всю это братию отцу Василию пришлось брать на себя.

Он точно ставил блоки и грамотно пользовался тем обстоятельством, что парней слишком много, а потому они друг дружке просто мешают. Он в течение первых пятнадцати секунд боя надежно уронил самого рослого физиономией в асфальт, но изменить общую картину ему не удавалось: сказывались годы, проведенные без ежедневных, до седьмого пота, тренировок. Парни сопели, нападали, и отец Василий помаленьку отступал, но когда поднялся с колен Санька, парням сразу стало ясно, что их дело швах. Потому что теперь они были «два на два», а «батюшкина команда» мигом выучилась работать в паре.

– Держи, родной! – с диким, в духе Брюса Ли, привизгом наносил удар Санька, и отец Василий тут же ставил блок, чтобы прикрыть напарника от ответного удара.

– Хек! – делал неожиданный выпад священник, и Санька тут же, в сотые доли секунды успевал сунуть едва прикрывшемуся от одного удара противнику куда-то под ребра.

И еще через минуту или полторы последний агрессор звучно рухнул на пыльный асфальт. Отец Василий и Санька переглянулись и кинулись к недвижно лежащему у церковной ограды беглецу.

– Эй, мужик! – потрепал бедолагу по щеке присевший перед ним на корточки Санька. – Ты живой или нет?

– А? – откликнулся страдалец, и стало ясно: живой.

Отец Василий нагнулся, помог поставить человека на ноги и остро пожалел, что так долго раздумывал, оказать ли ему помощь или предоставить им разобраться самим. Отделали его, надо сказать, изрядно. Переносица разбита, нос торчит куда-то вбок, глаза стремительно отекают…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.