Подпевая красотке в символическом мини, на столе заворковала трубка «Панасоника». Кораблёв, когда на кухню пробирался, предусмотрительно снял её с базы.

– Слушаю, – тон выбрал сухой (нормальные люди в такое время не звонят), но не раздражённый.

Вдруг это гиперактивное начальство решило порадовать новостью о свершившемся историческом событии?

– Александр Михалыч! Титов – моя фамилия! – годы шли, а мода копировать Глеба Жеглова у милиции не проходила.

Самодеятельное актёрство, натужная хрипотца показались неуместными.

– Слушаю, – интонация Кораблёва каменно зачерствела.

– Женщина заявляет изнасилование.

– Обстоятельства? Кратко.

– Напал сзади, хэбэ перчатки, лица не видела. То ли в маске, то ли в бейсболке. Избил руками, есть видимые телесные.

– Где?

– Пустырь между Кирова и Еловой. «Поле дураков».

Оперативный дежурный, в прошлом хваткий опер, не преминул лично пообщаться с заявительницей. Точечными вопросами выяснил, что обращение заслуживает серьёзного внимания.

– Трезвая. Замужняя. Шла с работы. Нападение сегодня в период с двадцати сорока до двадцати одного двадцати.

Кораблёв мазнул взглядом по часам на стене. Цифровое табло показывало 23:17.

Быстрое обращение в милицию повышало шансы, если не раскрыть преступление по горячему, то хотя бы отфиксировать больший объём его следов.

Титов инициативно направил ГБР[10] объехать пустырь. Из всего арсенала неотложных мероприятий данное было единственно возможным. Надежд на него не возлагали. Трезвый и организованный насильник вряд ли будет колобродить вблизи места преступления.

Применению служебной собаки мешало время суток. Кинолог затребует на пустырь потерпевшую. Та должна показать точно, где на неё напали, и обозначить путь отхода злодея. Ночью с этим неминуемо возникнет проблема.

Кораблёв методику работы специалиста-кинолога знал, поэтому не стал грузить преждевременными задачами. Справился о насущном.

– Нашего следователя поднял?

– Вам первому звоню.

– Знаете, кто у нас дежурит? – зампрокурора вернулся к обращению «на вы», после очередной межведомственной распри отношения с Титовым сделались сложными, былое приятельское общение кануло в лету.

– Так точно. Старший следователь Каблуков.

– Поднимайте следователя. Поднимайте судмедэксперта. Заявление отрабатывайте по полной программе.

Кораблёв дал отбой и вышел на лоджию. Закурил, с алчным всхлипом затянулся.

Второй год в городе совершались уличные изнасилования, остававшиеся «глухарями». Их обстоятельства выглядели, если не идентичными, то сходными. Правоохранители с неохотой произнесли слово «серия» летом, когда нападения участились. Почти каждая неделя добавляла новый эпизод.

Кораблёв с присущей ему методичностью систематизировал изнасилования. По его концепции, сегодняшний эпизод получался тринадцатым. Чёртова дюжина.

Одной сигаретой не накурился. Вытряхнул из пачки добавку, о данном себе обещании не вспомнил.

«Как не вовремя, чёрт», – мысли трансформаторно загудели. Уснуть будет проблематично…

07 сентября 2007 года Пятница

Наверх заявительницу увёл опер Сердюк, в миру известный, как Клон. Прозвище, предмет насмешек, объяснялось настойчивыми попытками Серёги подражать своему боссу.

Когда-то начальник ОУР[11] Калёнов ходил с высветленной чёлкой, фасонно падавшей на глаза. Аналогичный молодёжный причесон соорудил себе Сердюк.

Сменил имидж Калёнов, вернул волосам родной каштановый цвет, зачесал их назад, на гангстерский манер щедро оросил гелем, и Сердюк – туда же.

Теперь у обоих – минималистские стрижки «под ноль».

Рома Калёнов во всех вариациях за счёт экстерьера смотрелся фактурно. Рост – сто восемьдесят три, широкие плечи в комплекте с талией в рюмку, выпуклые бицепсы, текучая пластика заядлого спортсмена.

А щуплый Сердюк без волос был забавен. Череп у него оказался шишковатым, пятнистым, с вытянутым затылком. Суетливыми повадками Серёга напоминал шныря[12] в зоне.

Преданность боссу он доказывал многажды, за что удостаивался преференций.

Когда ушёл на пенсию так и не сумевший восстановиться после инфаркта начальник КМ[13] Птицын, Рома протащил Сердюка на должность старшего оперуполномоченного.

Этот ход в отделе оценили по-разному. Конечно, Серёга не зелёный пацан – с девяносто девятого года в розыске мантулит, но тот же Саня Малов многим казался более достойной кандидатурой на повышение.

Базары дошли до Калёнова, и вывод из них начальник ОУР сделал оригинальный. Перекинул Малова в подчинение Сердюка. Помоги-ка, достойный, боевому товарищу. «Южная левая» всегда была проблемной зоной, в неё входила Эстакада – самый криминогенный район города. Местный Гарлем.

Оперативник Сердюк средний. В меру усерден, в меру пофигист. Заявки жать[14] умеет. Агентура по бумагам у него в ассортименте, выхлоп от неё, однако, слабенький. Раскрываемость на «южной левой» не айс, но она и до Серёги тянула вниз общие показатели.

Объективности ради стоит заметить, что обожаемого шефа Сердюк копирует не досконально. К примеру, не любит распускать руки в отношении жуликов. Он хлипковат, но в стрёмных ситуациях не дрейфит. На задержаниях от него толк есть. Цепкий, чертяка. И с дисциплиной дружит, что немаловажно. Компанию всегда поддержит, при этом в штопор, как некоторые, Шерлоками Холмсами себя мнящие, не срывается. С утреца починится грамотно – и опять к станку.

Вадим Львович Птицын любил проповедовать, что старший опер должен быть организатором и аналитиком. Но Вадима Львовича в системе больше нет. Такие динозавры, как он, сейчас поголовно вымирают. Это в лохматые семидесятые-восьмидесятые должность «старшего» котировалась. Сыщикам за счастье было с неё уйти на пенсию. Как же, майорская!

Теперь расклады другие. У многих вакансий потолки приподнялись. Если клювом не щёлкать, можно даже и без верхнего образования до подполковника дослужиться.

Но Серёге об этом думать рано, до выслуги ему как до Пекина раком.

Короче, чтобы ни шептали за спиной завистники, сидит ст. о/у Сердюк на своей делянке крепко. Роман Александрович верность неофициального адъютанта ценит и в обиду не даёт.

Дежурные сутки начались живенько. СОГ[15], усиленная кинологом с собакой и армейским сапёром, с сиреной полетела на Малеевку по звонку о заминированной школе. Школота обнаглела в корягу! Учебный год только-только стартовал, контрольных пока нету. Какой смысл минировать-то? Собранный материал передали на возбуждение в дознание. «Глухарь» был перспективным. Телефонный номер, с которого звонили, определился.

Пообедав в столовой «Водоканала», Сердюк упал на «потеряшку». Опросил заявительницу и её сожителя, осмотр жилища накатал. Формальный, на полстранички, потому как криминалом в адресе не пахло. Дед, семидесяти пяти годков, поехал во вторник на крутовском автобусе за грибами и, по ходу, заблудился. Дочь заявила на третьи сутки, думала, что папаша у свояка ночует. Материал через канцелярию отправится в Терентьевский ПОМ[16], нехай сельские участковые по лесам рыскают, у них до фига свободного времени.

«Износом» Серый планировал вдумчиво заниматься до пересменки.

Нападение случилось на его зоне, и по всей логике он должен был быть заинтересован в качественной отработке заявы. Но русский человек устроен своеобразно, ему всегда кажется, будто вкалывает он за чужого дядю. Вот и Сердюк злился – по «износам» убойщикам положено работать. Их трое дармоедов на линии. Управленческая структура. Оклады – будь здоров какие! Дежурить их ставят редко. Материалы им вообще не списывают, а у его парней на вчера девять было на руках. По двум – сроки горят!