– Так стой!

Рывком задрал подол на поясницу. Колготки вместе с трусами, скручивая в валик, стащил к щиколоткам.

Туман… туман клубился в бедной Тамариной головушке. Мамочка, зачем он это делает?

Злодей прижался к её голому низу, резкий выпад тазом сделал. Причиняя боль, прорвался внутрь. Каменный пестик таранил, толок сухую плоть. Зачем? За что-о?!

Долго или коротко длились мучения – не понять. До-олго…

Вдруг выскочил наружу. Всё?! Нет, вздумал на спину перевернуть, на траве принялся поудобнее раскладывать. Параллельно на голову нахлобучил свою бейсболку. Глаза квадратным козырьком загородил. Навалился, рот раззявлен, прерывисто хрипит, дыханье смрадное…

Снова присунул мерзкую кочерыжку, снова начал дергаться. То замедлялся, то ускорялся. Пытка растянулась на вечность. Тамара хотела потерять сознание, зареветь хотела – ни то, ни другое не получилось.

Когда он отвалился в сторону, не поверила, что страданиям конец.

Излив семя, злодей заметно подобрел. Нашарил в траве колготки, подал – надевай. Пока натягивала, тупо удивлялась – почему на голое тело, почему без трусов…

Туфли обуть никак не получалось. Насильник помог, придерживая за лодыжку.

Она машинально бормотнула: «Спасибо».

– Бери сумки, – теперь он просто говорил, не приказывал.

Взяла. А что делать? Пошагали в третье место. Брела вялая, будто пьяная в умат. Шаталась. Показалось – они обратно к тропе идут. Возвращаемся?

Остановил. Дёрнул за рукав, посадил на корточки. Отобрал сумку, с отрывистым вжиканьем расстегнул молнию, стал шариться по отделениям. Нашёл телефон, повертел в руках. Сунул к себе в карман… Он в синтетических трико, чёрных либо тёмно-синих, без лампасов… Открыл кошелек. Проверил, бросил под ноги…

Защемил сильными пальцами шею, опять больно сделал:

– Лежи. Смотри вниз.

Выполнила приказание. От земли тянуло влажной стужей. Тело затрясло в ознобе. А может, нервы?

– Считай до ста. Ме-едленно. Досчитаешь, можешь идти. Начинай!

– Ра-аз, два-а, три-и, – замогильным голосом завела считалку Тамара.

Злодей резко отпрянул. Странный металлический скрип сопроводил его бегство.

На «десяти» Тамара заставила себя сесть. К чёрту правила урода! Она должна увидеть, в какую сторону он побежал, в каких краях его искать. Крутнулась на полные триста шестьдесят градусов. Видимость при чистом небе и звездной иллюминации была достаточной. Ни-ко-го-шеньки. Как сквозь землю провалился.

И тут тугой комок внутри Тамары размяк. Солёные ручьи из глаз брызнули…

Об сентября 2007 года Четверг

Дата реформы получилась оригинальной. Следственный комитет начинал свою деятельность седьмого сентября, что создавало ряд дополнительных организационных неудобств, самое малое из которых – составление двух отчётов по форме 1ЕМ. Первый – по шестое число включительно – отразит показатели работы следователей прокуратуры, в чьей истории поставлена жирная точка. Второй – с нуля – начнёт учитывать достижения следователей СКП[1].

Лишний геморрой! Но кого и когда наверху заботила факультативная нагрузка на низовых сотрудников?

Скорее всего, историческая дата нарисовалась спонтанно, и отсчёт был взят со дня ознакомления следователей с приказом о предстоящей реорганизации. По трудовому законодательству предупредить обязаны за два месяца.

Седьмое сентября вдобавок пришлось на пятницу. Стартовому рывку крайний день по понятным причинам не способствовал.

Заместитель прокурора Кораблёв на рабочем месте дожидался факса с кадровым приказом.

Ему предстояло вступить в должность руководителя СО[2] по городу Острогу.

Шаг ответственный. С присущей ему обстоятельностью Кораблёв долго кубатурил, прежде чем дать согласие на поступившее предложение.

Несмотря на цветущий возраст, он был консерватором. Стоял на том, что лучшее – враг хорошего.

Сомнение вызывал сам подход к созданию новой структуры. Сплошная импровизация! Каких-либо разъяснений по вопросам первостатейной важности из Москвы не поступало. В области прояснить ситуацию было некому, региональное начальство материализуется также лишь завтра утром.

Ничего не говорилось о базисе. Где разместится отдел? На фоне прозрачных намёков прокуратуры о незамедлительном освобождении её кабинетов вопрос был злободневным. Кто обеспечит оргтехникой, транспортом, бензином, канцеляркой?

Зато не было недостатка в слухах. Чего только не болтали. Якобы СК станет аналогом заокеанского ФБР, обзаведётся собственными оперативными и силовыми службами. Понизив голос до таинственного шёпота, со ссылками на некие высокопоставленные источники, фантазёры по секрету сообщали, будто оклады по сравнению с прокурорскими в комитете вырастут минимум вдвое. А выслугу сделают льготной – год пойдёт за полтора.

Кораблёв к радужным прогнозам относился скептически. О чём говорить, если новое ведомство не имеет бюджета на федеральном уровне?

Реформа затевалась под лозунгом вертикального взлёта следствия, который оно совершит, освободившись от ярма прокурорского надзора. Но на какой качественный прорыв можно рассчитывать, имея в активе те же кадры, в большинстве весьма посредственные?

Персонально для себя Кораблёв рассматривал происходящее как долгожданный шанс взойти на следующую ступень карьерной лестницы. Прокурорство в родном городе ему не светило. Аркадьич корнями врос в кресло под резным двуглавым гербом на стене. Второй пятилетний срок он разменял не так давно, впереди ещё – о-го-го сколько. Да и нет гарантий стать преемником Аркадьича. С началом «нулевых» практика назначения прокуроров из числа их заместителей стала сходить на «нет». Делалось это под эгидой борьбы с коррупцией.

Дважды Кораблёв получал ангажемент ехать на повышение в сельские райончики. Один был депрессивным и внимания не заслуживал, а вот Клеверовский район, граничащий с Нижегородской областью, выглядел вполне пристойно. Заповедная природа, самобытная культура, промышленность на подъёме благодаря совместным предприятиям.

Тормозили бытовые аспекты. В Остроге – трёхкомнатная квартира из тех, что именуются «улучшенной планировки». Рядом с домом – отапливаемый гараж. Родители – пенсионеры, у них дача с двадцатью сотками земли, надо помогать.

Барьеры, однако, не носили фатального характера. Отец с матушкой – люди пожилые, но, слава Богу, не беспомощные. Переезд предстоял не за тридевять земель, подскочить на машине в случае необходимости – вопрос пары часов. И жильё, находящееся в собственности, никто не отнимет. Квартира, гараж, земля под ним – это всё активы.

Главная препона заключалась в Оле. Переезжать в областной центр супруга была согласна, в столицу – тем более, а вот в «дыру» забираться отказывалась наотрез.

«Кем я буду работать в деревне? Ты подумал? Приличная школа там имеется? Ты не забыл – ребёнку скоро в первый класс. В церковно-приходскую я его не отдам!»

С тяжёлым сердцем отклоняя оферты, Кораблёв не забывал поблагодарить руководство за оказанное доверие. Во второй раз кадровичка Алла Тарасовна процедила ядовито: «Больше предложений не жди! Кукуй в замах до пенсии».

Строптивец промолчал, понимая эфемерность прозвучавшей угрозы. Скамейка запасных у отдела кадров коротка. Из резерва его не исключили.

В СК он шёл на должность, равнозначную межрайпрокурору. «Полковничью», как принято говорить во всех организациях, где носят погоны. То есть «старший советник» не за горами. А оклад за счёт того, что отдел будет иметь статус городского, должен получиться даже повыше, чем у Аркадьича.

В здании темно и аномально тихо. Шаги по пустынному коридору рождали эхо.

Прогулявшись из кабинета до мест общего пользования и обратно, Кораблёв раскрыл на закладке ежедневник и дополнил план неотложных мероприятий записью под номером «17».

«Найти и оформить уборщицу».