Стихотворный перевод с восходящей рифмой

Фёдора Бавтрикова

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА:

Очевидно, что сейчас, когда вы держите в руках печатную версию этого перевода (что менее вероятно) или готовитесь прочитать его в электронном виде (что вероятно более), в вашей голове возникают три вопроса. Первый: "Зачем снова переводить "Гамлета"? Второй, который вытекает из первого: "Что не так с предыдущими переводами?" И третий: "Что еще за "перевод с восходящей рифмой"?

Постараюсь в преддверии чтения ответить на все три.

Пальму первенства по части популярности перевода заслуженно делят между собой Лозинский и Пастернак. Лозинский как точнейший переводчик и строжайший классицист, который может похвастаться богатейшим словарным запасом и равнострочием (если не равносложием) с подлинником. Пастернак же, как первый глубоко поэтический соавтор самого Шекспира, дискутирующий с ним почти на равных, не стремясь его при этом затмить или заменить. Но кроме них существует еще как минимум 48 полных и множество отрывочных русских переводов "Гамлета": даже Набоков перевел "Быть или не быть…" и пару отдельных сцен.

Так зачем раз за разом браться за "изобретение колеса"? Да, "дьявол в мелочах"! На какие только ухищрения не шел русский переводчик: обращался к версии "плохого кварто", переводил со староанглийского, перестраивал композицию, менял стихотворный размер, делал русский перевод с немецкого перевода английского оригинала, переводил пьесу полностью прозаически, полностью стихотворно, откровенно шуточно, даже лепил "франкенштейнов" из нескольких и вовсе далеких друг от друга переводов и выдавал за свой "новейший". Кажется, было все. Но не стоит забывать о тех самых "мелочах": времени, стилевой форме и угле зрения переводчика.

Любой драматургический материал – это повод для интерпретации и переосмысления, диалога автора с читателем и зрителем. Возьму на себя смелость утверждать, что и перевод в некоторой степени является подобным диалогом, только более дотошным. Но из естественного вопроса: "Что не так с предыдущими переводами?" – вытекает еще один… "А что не так с предыдущими постановками и фильмами?" Бесчисленное количество раз эту пьесу ставили на мировой театральной сцене и экранизировали на разные лады, принца Гамлета играла даже Сара Бернар. Кажется, было все. Ан, нет! Опять те же "дьявольские мелочи": время, стилевая форма и угол зрения.

Что касается третьего вопроса и "перевода с восходящей рифмой", дело в следующем: в "Гамлете" Шекспира некоторые сцены(за исключением песен Офелии и могильщика) написаны пятистопным ямбом, а некоторые прозой. Я же от прозы намеренно ухожу. Мой перевод – это попытка сплавить ритмику, рифму и стих и превратить их в отдельного персонажа, который, как рок, как судьба, следует за героями, их поступками и их выбором. Как мне кажется, это может дать трагедии новое, немного античное измерение, где судьба героя предрешена: он должен совершить предначертанный поступок и умереть.

В первый сценах моего перевода герои говорят белым стихом, ритм которого поначалу несколько сбивчив. Затем понемногу начинает проглядывать рифма, напряжение нарастает, рифмы становится все больше. И, наконец, мы приходим к полностью рифмованному пятому акту. А в последней сцене трагедии наряду с рифмой в конце строки активно используется и рифма межстрочная, создавая осязаемость и плотность стиха, сгущая атмосферу рока. Это в моем понимании и есть "восходящая рифма".

В языковой стилистике перевода я старался найти баланс между речью нарочито-разговорной и несколько архаичной. Первая будет понятнее современному зрителю и читателю, а вторая – дань высокой замковой трагедии, эпохе, о которой история повествует, и времени, когда пьеса была написана.

Отдельно хочу заменить, что это любительский перевод, выполненный профессиональным актером. Поскольку я не являюсь профессиональным переводчиком, я не ставил себе задачи быть скрупулезно точным, что, впрочем, не отменяет внимательного и уважительного отношения к тексту первоисточника. А все незначительные отклонения от оригинала были продиктованы моим актерским опытом и определенным чутьем: в конце концов любая пьеса предназначена для постановки на сцене, а актерская правда нередко превалирует над писательской.

Перевод этот выполнен по самой полной на сегодняшний день вариации пьесы: сводному тексту Второго кварто и Первого фолио.

И последнее (вот уж правда – примета времени): весь перевод осуществлен исключительно в заметках смартфона.

Приятного чтения…

Действующие лица:

Клавдий, король Дании.

Гамлет, сын прежнего и племянник нынешнего короля.

Полоний, лорд-советник.

Горацио, друг Гамлета.

Лаэрт, сын Полония.

Вольтиманд, придворный.

Корнелиус, придворный.

Розенкранц, придворный.

Гильденстерн, придворный.

Озрик, придворный.

Придворный.

Священник.

Марцелл, офицер.

Бернардо, офицер.

Франциско, солдат.

Рейнальдо, слуга Полония.

Актёры.

Пара комедиантов, могильщики.

Фортинбрас, принц Норвегии.

Капитан-норвежец.

Английские послы.

Гертруда, королева Дании и мать Гамлета.

Офелия, дочь Полония.

Призрак, отец Гамлета.

Лорды, леди, офицеры, солдаты,

моряки, гонцы и прочие.

Место действия – Эльсинор.

Акт 1.

Сцена 1. Эльсинор. Площадка перед замковым бастионом.

Франциско на своем посту. К нему выходит Бернардо.

Бернардо

Здесь кто-то есть?

Франциско

Нет! Отвечай по форме.

Бернардо

Будь здрав король!

Франциско

Бернардо?

Бернардо

Это он.

Франциско

Ты как всегда внимателен к дозору.

Бернардо

Уж полночь бьет. Иди-ка спать, Франциск.

Франциско

Какое облегчение, спасибо!

Собачий холод и на сердце жуть…

Бернардо

На страже тихо?

Франциско

Мышь не пробегала.

Бернардо

Что ж, добрых снов. Но если углядишь

Горацио с Марцеллом, передай им,

Чтоб топали сюда да поживей.

Франциско

Я, кажется, их слышу! Кто идет?

Горацио

Друзья этих земель.

Марцелл

И слуги трона.

Франциско

Хорошей стражи.

Марцелл

В добрый путь, солдат.

Кто за тебя?

Франциско

Бернардо встал на смену.

Хорошей стражи.

Франциско уходит.

Марцелл

Бернард!

Бернардо

Да. Скажи,

Горацио с тобой?

Горацио

Частично "да".

Бернардо

Горацио, Марцелл, я рад вас видеть!

Марцелл

«Оно» уже являлось?

Бернардо

Не видал.

Марцелл

Хоть мы встречали этот ужас дважды,

Горацио решил, что мы рехнулись!

Не знаю как его и убедить.

Он согласился с нами подежурить,

И если «это» явится опять,

Пусть сам увидит. Пусть заговорит.

Горацио

Какая чушь! Ваш «ужас» не придет…

Бернардо

Присядем, но позволь атаковать

Твой слух тугой повторным пересказом

Того, что уж две ночи видим мы.

Горацио

Присядем. Уж Бернардо нам расскажет,

Что он видал…

Бернардо

Такая ж ночь была…

Ты видишь ту звезду, левей Полярной?