Но сегодня утром я так рассеянна, что даже не замечаю этой красоты. Нужно выяснить, кто прислал мне конверт, прежде чем этот человек решит привести свою угрозу в исполнение.

Через несколько минут я въезжаю на выступающий с одной стороны дороги кусочек асфальта, достаточно большой, чтобы припарковать на нем три байка – по числу сотрудников Центра дайвинга на курорте.

Я слезаю с байка, отклеивая ноги от сиденья: болезненное последствие дневной жары. К счастью, от парковки всего несколько шагов до дверей Центра – восьмиугольного деревянного домика, который стал мне на острове вторым домом.

Вдруг я останавливаюсь, внезапно почувствовав, что за мной наблюдают. Я оборачиваюсь, готовая застигнуть слежку, но на дороге пусто, только с грохотом несется грузовик. Я стою на месте еще несколько секунд – этого хватает, чтобы у линии роста волос выступили капельки пота, – но так никого и не вижу. Пытаясь стряхнуть неприятное ощущение, я направляюсь к Центру.

Я вхожу, и меня приветствует густой австралийский акцент Дага:

– Да это же будущая миссис Макмиллан! Поздравляю!

Он выходит из-за небольшого стола, на котором громоздится стопка планшетов для бумаги и допотопный стационарный компьютер, и заключает меня в свои медвежьи объятия.

– Спасибо, – говорю я, похлопывая его по спине и задевая его длинные спутанные волосы.

Даг приехал сюда на пару лет раньше меня. Все, что я знаю о его прошлом, – это что он из Мельбурна. У нас есть неписаное правило: говорить о жизни до острова как можно меньше. Если кто-то хочет поделиться – пожалуйста, но это необязательно. Что меня более чем устраивает. Когда я приехала, Даг еще работал инструктором по дайвингу, но потом Фредерик, владелец курорта, повысил его до управляющего Центром. По сути, это означает, что Даг – моя нянька на время, когда Фредерик уезжает куда-нибудь по делам, как сейчас.

– Жду не дождусь вечера, – говорит Даг, протягивая мне самый верхний планшет из стопки. – Мы просто охренительно отметим вашу помолвку.

Вместо ответа я улыбаюсь, сглатывая поднимающуюся в горле желчь и втайне надеясь, что тот, кто нашел меня здесь, не решит устроить разоблачение сегодня. Я пролистываю анкеты на планшете, мысленно считая учеников.

– Всего четверо? – уточняю я.

– Ага, неплохо, учитывая, что сегодня на Пхангане «Полнолуние-пати».

Точно. Раз в месяц на соседнем острове устраивают на пляже ночную тусовку, такую дикую, что среди туристов о ней ходят легенды. Она так популярна, что на нее приезжают и с других островов, включая Санг. Когда в последние месяцы количество броней стало уменьшаться, Фредерик начал проводить на Санге свою «Полнолуние-пати»: та же неоновая краска для тела, те же аквариумы с соком и непонятным алкоголем, те же фаерщики, но до оригинала ей все равно далеко.

Мне впору быть недовольной. Меньше учеников – меньше чаевых, но я невольно радуюсь, особенно потому, что ноющая головная боль с утра только усилилась.

Я киваю Дагу и выхожу с планшетом под мышкой. Иду метров пятьдесят по пляжу к тропинке, которая ведет к основной части курорта. Дойдя туда, я заглядываю в «Тики-Палмс» и вижу в углу Брук, ее длинные волосы медового цвета заплетены в небрежную косу, которую она перекинула через плечо. За ее столиком сидит какой-то парень, они разговаривают, и, когда он меняет положение, солнце падает на рыжие волосы, которые не спутаешь больше ни с чьими. Нил.

Мои губы невольно изгибаются в улыбке. Всем понятно, что Нил немного влюблен в Брук – как и почти все парни на острове, – и, учитывая, что она ему улыбается, его чувство, возможно, взаимно.

Когда мы с Брук познакомились две недели назад, я была ею очарована. Она открытая, и обаятельная, и красивая – инфлюенсер, пожалуй, и должен быть таким, но я-то совсем не такая. Когда она заговорила со мной в «Тики-Палмс», ее уверенность в себе была практически осязаемой. Она вела себя так раскованно, что казалось, мы знакомы уже несколько лет. В ней и правда было что-то знакомое, но я не могла понять, что именно.

Вернувшись в тот день домой, я посмотрела ее аккаунт, который она упомянула – BrookeaTrip, – щелкнула первую ссылку в поиске, и монитор заполонили профессиональные фотографии потрясающих гор и мощеных городских улочек. Конечно, на каждой из них Брук в центре, на первом плане: стройная, но фигуристая, одетая во что-нибудь модное – и чаще всего откровенное, – синие глаза с темными ресницами смотрят в камеру, длинные волосы идеально уложены. Это было похоже на мазохизм: лежа на диване в старой бесформенной футболке Логана, я смотрела фото и видео из ее путешествий, вылощенные до совершенства, какое возможно только в соцсетях. Но я не могла остановиться. Я поглощала ее красоту и мощные тексты под каждой фотографией, в которых она бесстрашно обличала коррупцию и автократию в странах, где побывала, и свободно выражала свое мнение – мне о таком только мечтать.

С тех пор я стала искать предлоги, чтобы встретиться с ней, упивалась ее вниманием и раздувалась от гордости, когда люди видели нас вместе. То же самое я чувствую, когда я рядом с Логаном и он крепко обнимает меня за талию. Как будто я чего-то стою.

Вот бы окликнуть Брук, но мешать им с Нилом не хочется. Вместо этого я спешу к тренировочному бассейну, вверх по дорожке, обсаженной аккуратно подстриженными кустами и пурпурными цветами. Я сразу замечаю учеников, сбившихся в кучку под пляжным зонтиком у шезлонгов.

Прежде чем подойти к ним, я приостанавливаюсь. Страх публичных выступлений, который до сих пор возникает всякий раз, когда мне нужно представиться новой группе, сейчас сильнее обычного. Потому что теперь каждый новый человек на острове, каждое незнакомое лицо кажется угрозой. Может, тот, кто оставил мне записку, – один из учеников? Или загорает на пляже? Или веселится у панорамного бассейна?

Санг не такой большой. Но кто-то здесь пытается разрушить мою жизнь.

Я делаю глубокий вдох и, подходя к группе, пытаюсь отогнать эти мысли.

– Всем доброе утро, – говорю я, надеясь, что отработанный учительский голос скроет тревожные нотки, если они вдруг появятся. – Меня зовут Касс, я ваш инструктор. Спасибо, что выбрали дайв-курорт «Санг» и нашу программу «Открой для себя дайвинг». За эти два дня вы научитесь всему, чтобы погружаться успешно и безопасно, и совершите два погружения в открытой воде.

Я беру планшет, чтобы немного унять легкую дрожь в руках, и пробегаю взглядом первую анкету.

– Давайте я быстро вас отмечу, а вы представитесь. Ариэль и Тамар Абрамсон.

Я выжидающе смотрю на стоящую передо мной пару. На вид им чуть за тридцать, они взрослее, чем основная масса наших клиентов. Оба бледные, у женщины ровно подстриженное темное каре до подбородка, и она, кажется, нервничает. Однако мое внимание привлекает стоящий рядом с ней мужчина. Он высок, хорошо сложен, волосы подстрижены «бобриком», как у военных. Губы сжаты в тонкую линию, взгляд резкий и холодный. Что-то в нем настораживает, но я не могу понять что. Когда я называю его имя, он молчит, хотя я вижу, как напряглись его плечи.

– Это мы, – откликается женщина. У нее отрывистый голос, по-английски она говорит с сильным акцентом. – Я Тамар. Мы здесь с мужем, Ариэлем. – Она указывает на мужчину, но тот по-прежнему не двигается. – Мы приехали вчера. Мы из Тель-Авива.

– Рада с вами познакомиться. – Я снова смотрю на мужчину, на секунду дольше, чем нужно, и переворачиваю листок на планшете. – Даниэль Айяд…

– Да, ага, – парень с явным акцентом кокни перебивает меня, прежде чем я успеваю дочитать его фамилию. Когда он говорит, розовый шрам длиной в дюйм у него на щеке двигается вверх и вниз. Его развязность меня успокаивает. Таких, как он, я встречала уже тысячу раз. – Это я. Даниэль Айядебо. Короче, я из Лондона, у меня есть год отдыха перед универом, и я сразу начал с Тая. Буду путешествовать, пока деньги не кончатся. Я приехал сюда вчера вечером, и тут офигенно.

Он пялится на девушку рядом. Та не отвечает на его взгляд.